Раньше Соболь все в кулаке держал, при нем стабильность была и тишина великая. А теперь что? А теперь и гадать не надо — смута теперь начнется. Купцы волю почуют, дурковать начнут и пытаться с поводка сорваться. Купцов, значится, приструнить потребуется — а особо и некому, бойцы сейчас в других местах нужнее будут. Потому что свои же, местные, мгновенно дележку начнут — и каждый будет пытаться денежные потоки в свой карман отвести и царем горы стать. А это что значит? Замес это кровавый значит. Банда на банду, группировка на группировку, бойцы на бойцов.

А тут вы такие красавцы к мосту заявляетесь: «Хай, гайз, это мы ваше светлое прошлое грохнули». Как ты думаешь — сильно вам там у моста порадуются?

— Понятно. — кивнул Псих. — Что ты предлагаешь?

— На юг вам нужно уходить, и там тайгой вдоль Амура идти. Там есть дорожка, малохоженная, но есть. Места там, конечно, глухие, но вам оно даже к лучшему. Единственное — через Бурею как-то перебраться придется. Мостов там, как я уже говорил, нет, но, думаю, придумаете что-нибудь.

— Да уж сообразим. — кивнул Псих.

Он подумал еще немного и кивнул утвердительно.

— Так тому и быть. Уходим в тайгу!

(где переправа, берег левый и берег правый)

Где-то в Архаринском секторе

Амурской локации

49°55′ с. ш. 129°56′ в. д.

Бурея действительно была большой рекой. Большой, полноводной и широкой.

На берег они вышли уставшими после долгого марша по тайге, и увидев раскинувшуюся перед ними картину, Псих присвистнул:

— Красота-то какая! Лепота! Но речушка-то ни разу не маленькая. Вот что, Драк, перекидывайся-ка ты в бегемота. Не будем рисковать с лосиным плаванием, повезешь нашу Четверку на тот берег в бегемотском обличье. А мы со свином сами переберемся — порталами перескочим.

Жир, который уже успел сунуть натруженные копытца в прохладную речку, и теперь хрюкал от наслаждения, подтверждающе кивнул.

Стеснительный Драк, который не любил перекидываться на людях, пошел в лесок, подступавший к берегу неподалеку. Четвертый тем временем разминал затекшие от долгого сидения в седле чресла, свин продолжал остужать свои конечности, и только Псих всматривался в реку. Что-то ему там не понравилось.

И не зря всматривался. По глади воды вдруг пошли высокие волны, обезьян тут же схватил Четвертого, привычным жестом перекинул его через плечо и большими прыжками помчался в сторону все того же леска, успев крикнуть напоследок:

— Жир, он твой!

Свин, приученный долгой практикой армейской службы, первым делом схватил грабли, и только потом принялся озираться.

А посмотреть было на что.

Из Буреи выскочил демон и помчался за убегающими монахами. Он бежал, высоко подпрыгивая, и только капли слетали с его мокрых длинных волос и не менее длинных усов. Демон был огромен — не менее двух с половиной метров роста, почти на голову выше совсем не маленького Жира. Что уж говорить про мелкого Психа, который не достал бы ему даже до плеча. В руках водный житель сжимал посох какой-то странной формы.

Далеко он, впрочем, не убежал — путь ему заступил Жир со своими граблями. Свин попытался с ходу опрокинуть налетчика, но усатый парировал удар. На берегу зазвенела сталь.

Казалось, на берегах Буреи снимается ремейк первого поединка Психа с Желтым Соболем, когда оба дуэлянта были на одном уровне мастерства. Бывают бои скоротечные, а этот был на редкость затяжной и продолжался уже четверть часа. Ни свин, ни водный демон не могли одолеть противника, но и уступать не желали, пуская в ход все новые и новые финты и абилки.

Псих наблюдал за происходящим из леска, в котором вместе с ним укрылись Четвертый с Драком, и вел себя как отмороженный болельщик. По крайней мере, монолог у него шел без пауз:

— Ну куда, куда ты бьешь, Нельсон косоглазый?! Придурок, принцип «кратчайшее расстояние между двумя точками» хорошо работает в физике, а здесь иногда кратчайшей дорогой оказывается ломаная. Да не разрывай ты дистанцию, дебил, у него руки длиннее, чем твои ноги! В ближний бой иди, сокращай дистанцию и по корпусу работай! Вот, видишь, достал. Потому что слушать надо умных людей. Ну куда ты опять полез к коленным чашечкам? Ну не лох он, тебе уже дали понять, что дуриком прорваться не прокатит. Ну вот! Получил? Два-три удара по голове — лучший стимул научиться включать мозги! Ё!!! Да что ты опять делаешь! Ой, деби-и-ил. Нет, это невозможно, так все нервы пережжешь!

Он обернулся в сторону Четвертого и сказал:

— Босс, этот усатый запорожец за Дунаем здесь, похоже, в одиночку тусит. В лесу тебе ничего не грозит, а если что — Драк прикроет. Пойду я, поучаствую в рукоприкладстве. А то наш беглец из свинарника до вечера своим сельхозинструментом махать будет.

— Драк вообще-то уже в бегемота перекинулся, у него ловкость рухнула. Он тупо ничего не успеет, если кто прибежит, — попытался воззвать к разуму обезьяна Четвертый, но тот только отмахнулся.

— Так это еще лучше, что перекинулся! В наших краях, если на тебя из кустов вдруг выскочит бегемот с боевым воплем — любой обгадится с перепугу и покинет поле боя. Все, я пошел, не псы, пацан!

И обезьян неслышно понесся к месту драки, стелясь по воздуху над галькой. На врага он зашел правильно, со слепой зоны из-за спины, и с размаху залудил ему своим посохом по длинноволосой голове. Звон был настолько громким, что заставил поморщиться даже Четвертого с Драком, сидевших в лесу.

А вот житель Буреи повел себя неожиданно.

Он не стал отвечать на коварный удар, не кинулся на Психа, жаждая мести, а сразу прыгнул в реку и исчез в глубине.

— Не лох, — разочарованно сказал Псих. — Сразу понял, что против двоих не выстоит.

Тут свин, пребывающий еще в горячке боя, со злобой стукнул граблями по гальке и разразился длинной тирадой, в которой словосочетание «сраная макака» было самым приличным. Очищенный от нецензурных напластований смысл тирады был довольно прост: «Зачем, глупый демон, ты полез в драку?».

Все время, пока бойцы шли к лесу держать общий совет, Жир ругался, не переставая:

— Ты реально решил, что ты здесь один умный, а все остальные попу вытереть не в состоянии самостоятельно?! — орал свин, брызгая слюной. — Да я его специально изматывал и потихоньку от воды отводил. Он уже уставать начал, он же огромный, у таких выносливость низкая, сколько в нее не вливай. Ты вообще когда-нибудь с водяными монстрами бился? А я их двести лет гонял как помойных котов! В ежедневном, практически, режиме с перерывом на ежегодный оплачиваемый отпуск. Я, блин, почетный академик в этих вопросах, а ты в лучшем случае — второгодник! Я его уже почти измотал, еще пять-шесть заходов, и у него бы скорость просела. А я бы, наоборот, ловкость Х 2 врубил, я специально абилку придерживал, и оттеснил бы его к лесу. И все! Там бери его голыми руками. Нет же, блин! Прибегают, палками машут, шишки на голове ставят! Все же специалисты — куда, блин, деваться!

Псих, похоже, сам понял, что наломал дров, поэтому даже не спорил, а шел рядом с виноватым видом.

— Ладно, да успокойся уже! — сказал он, когда все четверо концессионеров собрались вместе на лесной полянке. — Что теперь после драки руками махать? Что сделано, то сделано. Давай лучше подумаем, что дальше делать будем? Пока это чудо там сидит, что-то мне как-то стремно пацана на бегемоте через реку перевозить.

— Ну ты сказал! — всплеснул руками немного успокоившийся свин. — Стремно ему! Это называется не стремно. Это называется другим словом. Я с этим водяным сидельцем дрался, ни фига он не рядовой демон. Он хай, причем высокого класса. Нашему плывущему бегемоту он просто кишки выпустит своим посохом, и ничего мы не сделаем, даже если рядом с двух сторон плыть будем. Он водянка, поэтому в реке он нас нанижет и прокрутит.