Спасает нас нодья – высококалорийный таёжный костёр из брёвен.

С рассветом я впервые увидал сосульку на лице живого человека. Живым человеком был Витя. Он забылся в чутком предутреннем сне и знать не знает, что обрастает льдом, как арктический корабль. Перегнувшись через Наталью, с интересом смотрю на лицо, до бровей закрытое шапкой, – неужели вправду настоящая сосулька? И не тает! Как это так?

Точно – она. Наискосок от носа с верхней губы свесилась белёсая ледышка. Даже поблескивает.

Осторожно снимаю её, но ледяная корочка сразу ломается и быстро тает в тёплых пальцах. Из-под бровей выглядывают два непонимающих глаза.

– Чего?

– Сосулька под носом выросла – вот чего!

– Где? Какая сосулька?

К этому времени улика, увы, совсем исчезла, остались мокрые пальцы. Удивить Витю не удалось. В связи с утратой вещественных доказательств.

Наталью мы сохранили для общества. Закутали, как могли, закатали в фуфайки, уложили между собой, даже сверху лапником прикрыли. В результате такой трогательной заботы обнаруживаем свою девушку целёхонькой и румяной, как куколку из магазина. Ни одного обморожения – фантастика и только. Ворчит, правда, что не доспала. Ну, это ладно – доспит дома.

Обратно тоже добрались без потрясений.

Тот поход Наталья долго потом вспоминала и гордилась им. И предмет для гордости имелся. Ещё какой! Кто из девушек отважится на такое? Нет, не перепрыгнуть нашу Наталью. Никому.

* * *

На следующий год мы взяли её в многодневный переход по берегу Байкала. В этот раз тоже не обошлось без возражений.

Дело в том, что за несколько дней до выхода угораздило Наталью заболеть. Сначала чихала, температурила, а потом навалился на беднягу кашель. Да такой страшный, что в иную минуту казалось – вот-вот разорвёт её изнутри, и разлетится большая Наталья на мелкие клочья.

Однако возражения не были достаточно энергичными. Во-первых, все трое добились выхода в отпуск. Заявления подписаны. Во-вторых, уже куплены билеты до Иркутска. И, наконец, мы с Витей к этому времени неплохо знали Наталью и её характер. Изведёт нас, но своего добьётся. Поэтому пусть едет, в дороге поправится.

И вот мы в Иркутске, на пристани, откуда на Байкал стартует «Ракета» на подводных крыльях.

Какой-то человек, будто бы сведущий, сказал нам, что лучше всего добраться до озера именно так, на «Ракете». Проплывающие за бортом берега, длинный шлейф водяной пыли за кормой, скорость 75 километров, белоснежный красавец-корабль выходит в исток Ангары, дружный «ах» пассажиров оглашает воздух, чайки и всё такое прочее.

Было бы совсем хорошо, если бы тот человек заодно рассказал, как попасть на борт того красавца…

Лайнер в самом деле красив и стоит рядом с причальной стенкой – рукой потрогать можно. Но желающих уплыть на Байкал в несколько раз больше, чем он может вместить.

Билеты, оказывается, надо покупать заранее. Те, кто подсуетился вовремя, уже похаживают по палубе, поглядывают на нас сверху без должного сочувствия.

Внизу шумит-плещется буйное людское море, не менее опасное, чем штормовой Байкал. Кто-то пытается осаждать малюсенькое окошечко кассы, но оно наглухо задраено, как люк подводной лодки. Там висит со вчерашнего дня, наверное, ужасная белая бумажка с ужасной надписью наискось «БИЛЕТОВ НЕТ».

– Убирайте трап! Отправляемся, – кричат сверху.

Мы с Витей обалдело смотрим друг на друга и не знаем, что делать. Вся штука в том, что завтра понедельник – именно в этот единственный день из порта «Байкал» уходит в рейс теплоход «Комсомолец». Нам обязательно надо на него, хоть на палубу, хоть под скамейкой притулиться, чтобы доплыть до дальних берегов, куда не ведут дороги. Иначе весь поход летит вверх тормашками.

Следом за первым стрессом накатывается второй – рядом нет Натальи. Куда-то улизнула. Где её искать, если «Ракета» уходит? Без нас уходит!

И вдруг видим свою пропажу. Она стоит неподалёку, в толпе и любезничает с каким-то чернявым морячком, стоящим на палубе. Тот явно заинтересован – весь перегнулся через поручни, свесился вниз, раскраснелся и улыбается. Как же – девку зацепил!

И уводит девку нашу. Из стойла уводит.

Делает ей знаки, зовёт подойти к корме, где нет народа. Там подаёт ей руку и вытягивает наверх всю целиком, с рюкзаком вместе. Наталья дружески похлопывает морячка по плечу, позволяет приобнять себя. Вдвоём они проходят вперёд, где смешиваются с людьми, теряются.

А мы с Витей не теряемся. Мы уже смикитили, в чём дело, потому что лучше знаем свою подружку, чем тот морячок. Держим курс на корму.

Так и есть. Через несколько минут появляется наша спасительница. Одна. Мы понимаем, что ей нас не вытянуть, и потому приготовили план операции. План прост, как тот простачок-морячок, что разыскивает сейчас девушку в толпе.

Провернуть всё надо быстро. Отпущены секунды.

Приступаем. Я становлюсь на четвереньки, выполняю роль живой табуретки, на которую запрыгивает Витя. Теперь мне надо подняться. Это сложнее. Никогда не думал, что мой друг такой тяжёлый. Но оба меня подбадривают: «Давай, давай, ещё…». Есть! Стою во весь рост. Витя становится на плечи, подаёт наверх рюкзаки. Наталья вытягивает его за обе руки.

Теперь дело за мной. Не проблема, казалось бы. Лёгкого, как пёрышко, меня выдернут за мгновение.

Не тут-то было! Вот уже дотянулись две руки – жилистая мужская и мягкая женская (тоже весьма крепкая и цепкая, скажу вам). Едва успеваю за них ухватиться, как подоспели наши завистники. Чувствую, пытаются помешать. Но я уже высоко. Хватают за ноги! И началась народная забава – перетягивание каната. Одни тянут вверх, другие вниз. Силы примерно равные. Незавидная роль каната отводится мне.

Однако, в отличие от каната, которому всё равно, куда его перетянут, мне совсем не надо вниз. Вверх и только вверх! И не нравится мне это – разорвут, как червяка. Или штаны стянут. Как тогда?

Снизу ругаются, невежливо меня называют, а сверху слышится хорошо взвешенное деловое предложение:

– Лягайся, Славка! Врежь ногами! Сразу отпустят.

А ведь верно говорит Наталья. Удивительно находчивый человек. И мне развязывает руки. Точнее – ноги. И что мне остаётся делать, если не лягаться? К тому же, это куда интересней и перспективней, чем занудное перетягивание. Я в чём-то тоже конь. Молодой, игривый.

Отчаянно сучу ногами. Кому-то достаётся. Отпускают. Извините, граждане, я не виноват. Вы сами так захотели… Ура! Друзья переваливают меня через поручни, как большую рыбину.

Через час прибываем в порт Байкал. Всё, как было обещано, – с чайками, проплывающими берегами, пенным буруном за кормой и восторженными возгласами. Байкал перед нами! Но не только он перед нами. Кое-какие проблемы виднеются на горизонте. Как теперь угодить на отплывающий завтра «Комсомолец»?

Наученные опытом, мы с самого раннего утра крутимся возле теплохода, стоящего у причальной стенки. Кроме нас, на пирсе ни души, если не считать чаек, яростно спорящих с собаками за отбросы из мусорного бака. Холодно, ветрено, но выглянувший с другого берега краешек солнца обещает что-то получше.

Трап убран, на палубе никого.

Но какая-то жизнь теплится внутри стальной утробы. Что-то там пыхтит, посапывает сонно, льётся вода из шланга. Иногда слышны людские голоса.

Стукнула дверь, на палубе возник человек в тельняшке. Мы замерли. Сейчас он посмотрит вниз, увидит нас, и мы спросим… Но человек не захотел смотреть вниз. Грязный причал, чайки, собаки, запылённые дома, кучи угля – всё это он видел много-много раз. Та же картина будет завтра, послезавтра, через год и через два. Чего смотреть?

Озаренные солнцем скалы он, должно быть, тоже видел часто, но всё-таки то было интересней. Задержав взгляд на освещённых бликами камнях, он широко развёл руки, зевнул, выдав протяжное «и-э-эх» и сладко зажмурил глаза.

Выждав почтительную паузу, я пытаюсь завладеть его вниманием:

– Скажите, пожалуйста, как попасть на ваш корабль?