Как я и думал, выход за пределами города из превращеных в склепы катакомб прятался в пещере, не слишком тайной, наоборот, о ней стража прекрасно знала и вот поэтому, ночью, когда солнце не мешало мертвякам выбраться наружу, поблизости и не было ни одного патруля. Дураков сражаться с нежитью среди них не находилось.

— Значит так, — произнес я, доставая саблю и делая пару пробных взмахов ею, — Алла, давай назад, с твоим кинжалом тут делать нечего, а мы с Калимом пойдем впереди, расчищая дорогу.

Черный как задница негра зев пещеры, в опустившихся на пустыню сумерках выглядел словно раскрытый рот только и жаждущий сожрать забредшего путника. Калим чиркнул кресалом поджигая факел, а я колданул белый сияющий огонек, подвесив в метре над головой. Здесь уже можно было не бояться, что нас засечёт стража, ну а мертвым было плевать, что там горит, они ориентируются точно не по зрению.

— Древние-то склепы? — поинтересовался я, через плечо покосившись на девушку за спиной.

— Угу, говорят еще до падения старой империи существовали. Кстати говоря, с тех пор, с падения, там всякая чертовщина и началась.

— Ну здорово, — совсем не радостным тоном произнес я. Чем древнее кладбище, тем веселей нежить там можно отыскать на свою голову. И какой-нибудь злоипучий лич тысячелетней выдержки это ещё не самая беда. — И почему ваши маги не вычистили такую угрозу?

— Так это и не угроза, — пожала плечами Алладина, — обереги же работают.

— Ну-ну, — поджав губы, буркнул я, — а если с ними что случиться?

— Они стоят сотни лет и ни разу…

— Ни разу, — перебил я её, — запомни, всё когда-нибудь бывает в первый раз и тем, кто в этот момент, окажется рядом, сильно не повезет.

Возражать она не стала, и помолясь всем богам, мы двинулись вперед.

Очень скоро слабо светившийся рассеяным лунным светом вход в пещеру за нашими спинами пропал, уступив место такой же как и спереди черноте, и мы продолжили двигаться в кругу света, примерно метров на десять-пятнадцать радиусом. Наши шаги, шорохи камешков под сапогами, легкое позвякивание амуниции, всё это эхом отдавалось в неровных сводах разгоняя почти абсолютную тишину.

На первого, пожелтевшего от времени скелета, мы наткнулись минут через пятнадцать. Всё также в полной тишине костяк выплыл из темноты, мирно покоясь у стены, только черепушка слегка опиралась о камень, словно бы поглядывая на нас — потревоживших его покой.

— Не двигается, — прошептала, сглотнув Алла.

— Может он не из этих? — предположил Калим.

— Может…

Но тут вдруг с каким-то инфернальным визгом скелет подскочил и словно бешеный, клацая челюстью и с пулеметной частотой щелкая всеми суставами, понесся на нас. Завопив вместе со всеми, больно уж неожиданно всё произошло, я засадил сапогом прямо в сухую грудину, отбрасывая скелет обратно к стене. Подбежал, не давая подняться и принялся яростно топтать, остервенело перемалывая в труху старые кости. Наконец под пятой хрустнул и разлетелся осколками череп скелета и остановившись, я отступил на шаг, с затяжным выдохом прислонившись спиной к камню, ладонь прижимая к груди, туда, где под кирасой отбойным молотком стучало сердце.

— С-сволочь, — выдохнул я, — чуть не поседел, блин. Надо же так визжать.

Если в скелете и была какая-то магия, за счет чего-то он же передвигался, то его фрагменты оставшиеся после моей пляски на костях, её уже точно не несли.

— Ну, по крайней мере, его не слишком сложно было убить, — с легким сомнение произнес Калим.

— Это потому, что у него оружия не было, — подала голос Алладина, а я с неудовольствием покосился на девушку. Ну зачем каркать, я вас спрашиваю.

Как назло следующий скелет попался уже с кинжалом. Но его мужественно на щит принял уже мой верный начальник охраны и после того как изловчился саблей отсечь тому кисть, повалить и запинать обезоруженный костяк большого труда не составило.

— Держи, — протянул я ржавый трофей вассалке за спиной.

— Зачем?

— Держи-держи, — всунул я ей кинжал в руки почти насильно, — первая добыча. Обязательно нужно взять, а затем продать торговцу. Ни в коем случае не выкидывать. Примета такая. Иначе стоящего лута не жди.

— Лута?

— Ну трофеев, — поправился я, — хороших трофеев не жди.

— Странная примета.

— Какая есть, — пожал я плечами, — сколько раз было, ты, понимаешь, за паладина, двуручный меч, тяжелый доспех, нимб над головой — ты же лоуфул гуд, а как иначе, паладин же. Валишь в подземелье последнего босса, и ждешь, что с него дропнется или весло именное с тебя ростом или кусок доспеха эпического с толщиной брони как у ИС-3 во лбу, а там, вместо этого, лук или шапка мага тряпошная, и мало того, ещё и с ограничением по расе, только для эльфов например. А еще веселей, если двуруч падает, вот прям статы — пальчики оближешь, так бы и взял в руки, а он, гад такой, только для хаотик эвилов, и тебе штраф по мирровозрению от одного взгляда на него прилетает… — Тут я осекся, выныривая из пучины воспоминаний, под слегка округлившимися глазами спутников, что с некоторой опаской посматривали на меня.

— Если честно, то я мало что понял, — осторожно признался Калим.

— И я, — вторила ему Алладина.

— А, не обращайте внимания, — махнул я рукой, — так, мысли вслух.

В общем, так, потихоньку-полегоньку, мы продвигались по пещере, разбирая одиночных скелетов, пока не наткнулись на полукруглую пещеру, из которой дальше вели уже три прохода. Два такие же, природного происхождения, а один, тот что посредине, с искусно вытесанной каменной аркой из которой тянуло холодным с легкой примесью непонятного запаха ветерком.

Поглядев на девушку, я показал глазами на проход, — Туда?

— Угу, — кивнула она, зябко поёжившись.

Приблизившись, я различил надпись на староимперском.

— Что там? — спросил Калим, тоже заметивший полустертые письмена, — какое-нибудь предупреждение?

— Не совсем, — задумчиво произнес я, не став переводить, что на самом деле там было написано, — “Региональный центр стазиса”.

Если я правильно понял значение последнего символа, вовсе не склепы когда-то располагались под Тарданом. Вероятнее всего тут помещали находящихся на грани жизни и смерти людей, с целью вылечить позднее, либо таким образом продлевали жизнь особо ценным членам общества. А после того как империя рухнула, скорее всего было нарушено и энергоснабжение центра. Что было потом, можно лишь предполагать, но каким-то образом, все находящиеся в стазисе были превращены в нежить. И теперь нам необходимо было через них пробиться.

— Входим? — повернулся ко мне начальник охраны и я, еще раз все обдумав, решительно кивнул:

— Вперед!

— Гномов больше нет, — вальяжно развалившись в кресле, магистр стихийной магии принял пиалу из рук слуги и с удовольствием отпил, холодный щербет, затем, отставив ту в сторону, посмотрел на замерших в креслах напротив, трех других магистров. Эти четверо давно занимали немаленькие посты в Кайратском султанате, обладая весьма впечатляющей магической мощью. Вот только неожиданное известие, хоть и застало врасплох, но и заставило по новому посмотреть на привычные вещи.

— И? — спросил один из тройки — магистр целительства и друидской магии. Находились они в гостином зале резиденции магистра стихий в столице султаната, чей дом, скорее похожий на крепость, делал их беседу полностью приватной.

— И, теперь ничто не мешает нам взять власть в свои руки, — снисходительно объяснил хозяин дома.

— Посягнуть на власть султана? — спросил еще один магистр, в этот раз темной магии, с эмблемами магии крови и некромантии на рукаве.

— А велика ли та власть? — дернул бровью стихийник, — гномы, вот на чём она держалась. Но их теперь нет и ни что не мешает нам самим всю власть взять в свои руки.

— И зачем? — спросил магистр белой магии, весьма неодобрительно относившийся к смертоубийству, — султан просто так власть не отдаст, будет бойня. Часть магов, пусть и слабее нас, встанут на защиту правящего рода. К тому же войска и их командиров нам никогда на свою сторону не перетянуть, магов они не сильно жалуют.