— О-о, мастер, я знал, что этот фрагмент тебя заинтересует! — тишину руин нарушил бодрый голос Муссы, и Белкет нехотя перевёл на него взгляд.

Тот, кряхтя и глядя себе под ноги, держась за обломки каменных стен, медленно спускался внутрь храма. Пару раз нога его скользила, сбрасывая вниз камешки, но Мусса всё же умудрялся сохранить равновесие. Относительно спокойно спустившись, наконец, на землю, он бодрой походкой подошёл к падшему ангелу и с живым интересом посмотрел прямо на женщину-паука.

— Что думаешь об этом рисунке? — ангел, меж тем, кивнул на фреску, но Мусса не спешил с ответом.

— Я думаю, что эта женщина — основательница культа, — медленно откликнулся он, растягивая слова и почёсывая подбородок, густо заросший чёрной с проседью бородой. — Но почему именно паук не имею ни малейшего представления.

— Где ты нашёл статуэтку? — покрутив в пальцах обсидиановую фигурку, следом поинтересовался Белкет, на что Мусса махнул рукой куда-то вглубь храма, не отводя глаз от фрески:

— Там, очевидно, был алтарь, так что именно там мои ребята её нашли.

Белкет отвернулся от фрески, следуя в указанном направлении. Почти у самой дальней стены (вернее того, что от неё осталось), практически упираясь в неё, валялось несколько мраморных обломков. Сложно было сказать, чем они были раньше, так что возможно Мусса и был прав, и когда-то это был алтарь. Белкет окинул их задумчивым взглядом, а после, не говоря больше ни слова, покинул руины, возвращаясь на поверхность. Увиденное немало взволновало падшего ангела, и он посчитал более уместным вернуться в Аль-Бетиль, дабы спокойно обдумать всё и провести собственное расследование. Поэтому, не попрощавшись с Муссой, ангел взмыл ввысь, оставляя за своей спиной лагерь исследователей, проводящих раскопки на данных территориях.

Мысль о том, что у шантирийцев был ещё какой-то культ, кроме традиционного почитания Стихийных Драконов, интриговала. Что это было? Какая-то ересь или официальная религия? Кем была эта женщина? Великой пророчицей? Тогда почему о ней не сохранилось никаких сведений? И почему именно паук?..

Именно тогда Белкет и погрузился в исследования, пытаясь найти ответ на эту возникшую тайну.

Свидетельств о культуре и религии древних шантирийцев практически не сохранилось. Все они были обрывочны и разрозненны, и ничтожно малы. Порождали ещё больше вопросов, чем давали ответов, и Белкету пришлось потратить не одно столетие на то, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к пониманию сокрытой тайны.

Среди письменных источников, сохранившихся ещё с тех далёких дней, нигде не было свидетельств о странном культе, посвящённом женщине-пауку. Лишь скрупулёзное и внимательное исследование известных и доступных руин древней цивилизации дало Белкету слабую зацепку.

Найденный Муссой около века назад храм с уцелевшей фреской и обсидиановой фигуркой был не единственным в своём роде. Не только там возносилась дивная женщина-паук как та, которой поклоняются и которую боятся. Очаги культа были щедро разбросаны по полуострову Эриш, и именно в Эрише Белкету чаще всего доводилось встречаться с памятками в виде женщины-паука.

Их сохранилось не так уж и много, но разнообразие форм наталкивало Белкета на мысль, что некогда культ (или всё-таки секта?) был весьма популярен. За годы странствий и исследований на своём пути Белкет нашёл, впрочем, не так уж много артефактов с паучьей тематикой. Несколько величественных массивных статуй, частично повреждённых, но сохраняющих в себе главную идею — часть из них явно была просто изображением, воплощением центральной фигуры культа, но несколько из подобных образцов отчётливо носили на себе монументальный характер. Они были подпорками для стен или потолка — трудно было сказать наверняка, но каждая из этих стел была выполнена с мастерством и изяществом, и чувствующимся до сих пор благоговением.

На этом, впрочем, всё ещё скудный археологический материал не заканчивался. Обильней всего тематика женщины-паука была представлена именно в фигурках, особое множество которых Белкету удалось найти на юге Эриша. Некоторые из них были сделаны так же профессионально, как первая фигурка, найденная Муссой, вырезанные из обсидиана, чёрного оникса или гранита; некоторые были чуть проще, сделанные из песчаника. Встречались также в этом разнообразии и любительские, примитивные работы, вылепленные из глины.

Всё это было неспроста, и любопытство вперемешку с вопросами мучило беспокойный разум Белкета. Женщина-паук, судя по всему, особенно почиталась именно здесь, в Эрише, и культ её был широко распространён среди всех слоёв населения, о чём говорило мастерство и материалы её статуэток. Но вот кем она всё-таки была?..

Археология была в этом плане нема. Она не давала ответы на интересующие Белкета вопросы. Лишь факты, свидетельства древней эпохи, с трудом сохранившиеся и дошедшие до нынешних дней. О том же, какие тайны за ними скрывались, она предательски молчала, вынуждая задающего вопросы самостоятельно искать на них ответы.

Белкет задумчиво вертел в руках обсидиановую фигурку из экспедиции Муссы. Женщина-паук взирала на него с равнодушной бесстрастностью, всё также сжимая в своих восьми руках изогнутые кинжалы. Тайна её так и оставалась тайной, и Белкету отчаянно не хватало хоть каких-то письменных свидетельств, поясняющих, кем была эта женщина.

Долгие и упорные поиски, впрочем, несут свои плоды. Терпение ангела вознаграждается, когда в очередном из развалившихся храмов ему удаётся найти старый ветхий свиток. Лишь то, что он был спрятан в тайнике, спасло его от истления, однако разлом в камнях, обнаживших тайник, не пожалел надписи, сделанные на нём. Под влиянием косых солнечных лучей, попадающих на свёрнутый пергамент, краска во многих местах выцвела, и лишь та часть, что всё время пребывала в тени, более ли менее сохранилась.

Но это всё равно была невиданная удача, и Белкет с осторожным трепетом выудил свою находку из разрушенного тайника. Осторожно сжал в руке свёрнутый пергамент и тут же взмахнул сильными крыльями, взмывая вверх.

Раскрыть найденный свиток падший ангел смог лишь когда вернулся из странствия в Аль-Бетиль. Запершись в собственном кабинете, тщательно подготовившись, он аккуратно и медленно начал разворачивать хрупкий материал. Пергамент хрустел и трещал, и Белкет боялся даже дышать, чтобы ненароком не повредить бесценную находку.

Текст был не слишком длинным — всего пара оборотов свитка. Правая половина его была утрачена навсегда из-за безжалостного влияния природы. Левая же, впрочем, более ли менее сохранилась, и именно она послужила для Белкета ценнейшим источником информации и главной пищей для размышлений.

Текст на сохранившейся половине свитка был почти полностью утрачен. Осталось лишь несколько пиктограмм, в которых ангел не без труда смог прочитать слова «прядильщица» — склонившаяся женщина с веретеном, «распутье» — разветвляющиеся в стороны три линии дороги и «госпожа великого дома» или попросту «богиня» — женщина с высоким головным убором и длинными волосами, заворачивающимися на концах — Белкет смутно помнил, что в подобный облик облачались верховные жрицы Шалассы и Малассы во время великих праздников, посвящённых этим богиням, олицетворяя таким образом самих Драконих Воды и Тьмы.

Сохранившиеся слова ни о чём Белкету не говорили — они были вырваны из контекста и не представляли для него особой ценности. Кое-что другое привлекло внимание падшего ангела, и этим «кое-чем другим» был чудом уцелевший рисунок.

Он практически точь-в-точь повторял собой фреску из того храма, который когда-то давно обнаружил Мусса в Шепчущих Равнинах. Женщина-паук, жестокая и бесстрастная, стояла в центре рисунка, а в её ногах лежали распростёртые тела людей, гномов, эльфов и нагов.

Рисунок был выполнен очень непрофессионально и почти схематично, из чего Белкет сделал вывод, что его автор не был художником, а простым писцом. Сложно было сказать, о чём шла речь в этом документе, но то, что он хранился в храме, наталкивало всё же на мысль, что на нём был запечатлён какой-то сакральный текст.