— Можно, — кивнул он, с тихим шорохом немного расправив крылья, и личико Карина просветлело, а тёмные глаза заблестели.
С искренней радостью он уверенно протянул вперёд руку, тем не менее осторожно пальчиками дотронувшись до чёрных перьев. Коснувшись их, мальчик ласково погладил их, с всё тем же искренним восторгом пискнув:
— Мягкие!
Белкет улыбнулся, тепло посмотрев на ребёнка. Погладил его по тёмным густым волосам и не заметил, как к другу присоединились Тайиб с Асийей, тоже втайне желавшие на ощупь опробовать ангельские крылья.
— Действительно мягкие, — со знанием дела покивал Тайиб, — и сильные! У ангелов должны быть сильные крылья, чтобы они могли на них быстро летать и сражаться, верно?
— Очень точное наблюдение, — снисходительно откликнулся Белкет, наблюдая за искренним восторгом на детских лицах.
Короткий разговор с ними заставил ангела вновь задуматься. Сколько он себя помнил, он искал себя и своё место в мире. По-прежнему не было покоя в душе мыслителя, и мечущийся дух его всё ещё искал ответы, но став частью общего целого, Белкет словно обрёл ещё один смысл, до того скрытый в потаённых глубинах его естества. Удивительный парадокс — одиночество не тяготило его, но ему всё равно было одиноко, и душа тянулась хотя бы к слабому источнику тепла, желая просто быть рядом с ним. И тепло это неизменно крылось в других существах.
Неважно, насколько сильна была его связь с ними — главным было то, что его принимали. Не отвергали, не осмеивали, не презирали — просто принимали и позволяли остаться. Как поразительно, что с особенной ясностью и чёткостью Белкет понял это после наивных детских вопросов. После тесного существования среди людей, простых, обычных, смертных людей, что как и все люди спешат жить и оставить по себе какую-нибудь память. Как поразительно, в конце концов, что именно среди них он и нашёл такое место, нашёл источник тепла, к которому хотелось возвращаться. К которому было куда возвращаться. И закрывая глаза, Белкет с горьким весельем ощущает растекающийся внутри него покой.
Он наконец-то дома.
