Потому что тем, кто уже ушёл, незачем возвращаться обратно. И ни Магия Света, ни собственная магия ангелов не смогут заставить освободившиеся души вновь вернуться в оковы физического тела.
Ангел Смерти знает, что Уриэль не понимает этого. И отчаянно ищет любые способы, как воплотить своё желание в жизнь. И вот теперь взор его падает на некромантию. И вот теперь он вспоминает о своём падшем собрате.
— Я не прошу твоей помощи, — он пытается зайти с другой стороны, но Белкет знает, что это заведомо гиблая идея.
Он знает, что Уриэль хочет ему предложить, и знает, что он никогда бы не смог и не захотел принять это.
— Я даю тебе возможность вернуться к братьям и сёстрам, заслужив полное прощение.
Прощение… Белкет усмехается, и горечь жжётся в уголках его губ так же, как и когда-то очень, очень давно. Разве он сделал что-то, чтобы нуждаться в прощении?
— Я не верну души ангелов к жизни в украденных телах! Их судьба была исполнена в этой жизни. Они умерли, Уриэль, и ты не тот, кто вправе нарушать уставленный порядок! — он отвечает резко, не намереваясь отступать от своих слов. Некромантия, мрачное и древнее искусство, не всесильна, и её главная задача — беречь покой и равновесие священного Цикла, а не вмешиваться в него и вносить в него хаос.
Уриэль хмурится, явно недовольный результатом. Он приходит сюда с конкретной целью и желает получить на неё конкретный результат. Но Белкет… Отверженный всеми, проклятый собственными собратьями — о Эльрат, знал бы он, чего Уриэлю стоило пересилить себя, чтобы прийти к нему! — он отвергает благородное прошение и пренебрегает великодушной милостью. Он, погрузившийся во тьму и заслуживающий лишь справедливого возмездия…
— Наша война не окончена! — младший брат Михаэля шипит, и золото его глаз сверкает налётом ядовитого безумия. — Надвигается Тьма, Белкет, и ты не сможешь скрыться от неё под чёрными одеяниями и пепельными крыльями!
Зазнавшийся глупец, заблудившийся на собственном пути и не желающий слушать никого, кроме самого себя — бесполезная трата времени спорить с ним и что-то ему доказывать. Ангел Смерти расправляет могучие плечи и с резким шорохом распахивает в стороны смолянисто-чёрные крылья. Безумие и гордыня погубят этого фанатичного юнца, но Белкет не будет в числе тех, кто пойдёт за ним.
В конце концов, свой собственный путь он избрал уже очень и очень давно.
— Я предпочитаю осмысленную жизнь глупой смерти, — его голос тих и спокоен, но вместе с тем силён, будто усиливается могучим эхом. — Именно поэтому сейчас по своему пути я иду один.
Уриэль осекается, ощущая силу и предупреждение чужого могущества. Ангел перед ним, хоть и падший, всё же сильнее и старше, и одним Богам-Драконам известно, чем может закончиться для его более юного собеседника противостояние с ним.
Он хочет ответить, что-нибудь ответить на чужие слова, оставить всё-таки последнее слово и торжество за собой, но его прерывают, самым наглым образом перебивают, когда в приоткрытую дверь кабинета заглядывает чужая фигура.
— Мастер Белкет? — Вейн хмурится, настороженно глядя на горделивого величественного ангела, с которым разговаривает архонт. — Всё в порядке? Я слышал, что ты кричишь… — он переводит взгляд прямо на скрытое капюшоном лицо, и Белкет складывает обратно собственные крылья.
— Не беспокойся, юный Вейн, — Уриэль не скрывает своё разочарование и то самое надменное брезгливое пренебрежение. Мажет острым взглядом по замершей камнем чёрной фигуре Ангела Смерти, а после поворачивается к человеку в дверях, направляясь к нему. — Это просто два старинных друга спорят, в то время как судьба Асхана повисла в равновесии…
Уриэль уходит, оставляя за собой шлейф горькой неприязни и вкрадчивого предупреждения. Разумеется отказ не способен остановить его в его безумстве, и одержимый ангел найдёт способ как воплотить свою больную мечту в реальность.
Белкет выдыхает устало, на мгновение прикрывая тёмные глаза. Чувствует на своей спине чужие вопросы и поднимает голову, долгим задумчивым взглядом вглядываясь в окно.
— Так выглядит безумие ангелов, Вейн, — он отвечает тихо и в то же время не даёт ни одного ответа на застывшие в чужих глазах вопросы. — Оно ведёт лишь к одному концу.
Он провожает всё тем же долгим и задумчивым взглядом стремительно удаляющуюся ангельскую фигуру. Даже если желание Уриэля сможет воплотиться в жизнь, это не принесёт ему радости. Лишь боль и страдания тем, чьими руками он будет действовать. Ненависть и желание мести, и непременное отторжение.
Оно принесёт ему падение, что обернётся неминуемой катастрофой — так случилось в прошлый раз, так случится и в этот раз — как жаль, что ослеплённый Уриэль не понимает этого. А Белкет…
При всём своём желании он уже давно ничем не может ему помочь.
Комментарий к 3.
В части использованы диалоги из 4 миссии 2 кампании за некромантов из 6 героев
========== 4. ==========
Он помнит кровавое огненное безумие. Помнит, как сами недра земли исторгали из себя порождения Хаоса. Плавились камни, меняя форму, кровью текла в разломах горячая магма огня, что был чужд огню Арката. Он помнит первейшую из войн, когда мир едва-едва рождался.
Как и подобает всякому ребёнку — в боли, крови и муках.
Белкет вздрагивает всей своей могучей фигурой, когда случайное видение прошлого настигает его. Горячим удушьем оплетается вокруг его горла, и воздуха не хватает так же, как и тогда давно. И Белкету чудится, будто он вмиг тяжелеет и накаляется, и пропитывается серой, сжигающей лёгкие изнутри. Тело мгновенно покрывается испариной, и тяжёлые одежды неприятно липнут к пылающей коже.
Белкет задыхается и импульсивно подаётся в сторону, вырываясь на улицу, словно зверь из долгого заточения в клетке.
Ночной воздух чистым благодатным потоком очищает лёгкие, прогоняя страшное марево. Лёгкий ветерок охлаждает разгорячённое тело. Белкет выдыхает шумно, выдыхает устало и прикрывает глаза, проводя рукой по горящему лицу.
Он помнит миг своего рождения чётко и ясно: сначала не было ничего, а потом появился он. Физическая оболочка, наполненная особым смыслом, а вокруг неё — ослепительная белизна Королевства Света. Там была обитель их отца Эльрата и оттуда вышли они все — ангелы, хранители Света и защитники Порядка, святейшие и чистейшие по своей природе.
Их тогда было немного, но прошло время, и племя их преумножилось — в конце концов, даже они, дети Света, подвластны общим законам мироздания. Белкет почти не помнит те дни, ведь были они так давно, что почти стёрлись из памяти. Да и… дни эти запятнаны кровью и сгорают в огне событий, что следуют за ними.
Ургаш, чистый Хаос, не склонный к созиданию и творению, завистлив и яростен. Он пытается повторить творения Асхи, пытается как и сестра создать жизнь и наполнить её смыслом. Магия его, однако, неистовая и нестабильная, она не может облекаться в форму и быть статичной, и вместо стройного порядка она рождает хаос — такой же безумный и сокрушительный. Создания, что выходят из-под крыла Ургаша, обезображены им, и его печать накладывает свой отпечаток на их разумы.
Уничтожение, разрушение, боль, безумие, ненависть, обжорство и размножение в них — вот вся суть и цель ургашевых созданий, что бесконечным потоком исторгали из себя осквернённые недра земли и заражённые воды. Искажение и преобразование, перетекание из формы в форму — нестабильный хаос стремится к такому же хаосу вокруг, грозясь уничтожить всё то, что было создано и приведено в порядок с таким трудом.
И тогда Асха впервые издаёт свой яростный боевой клич, призывающий всех своих детей в бой.
Он был среди них. Он был в те кровавые огненные дни. Он видел триумф Богов-Драконов и видел величие их Матери. Он был одним из тех, кто держал в руках разящий меч, сокрушающий порождения Хаоса. Он был одним из тех, кто видел страшные раны Асхи; кто видел, с какой яростью её дети сражались и получали раны за свою Мать.
Он был одним из тех, кто также видел триумфы созданных Драконами рас. Он был одним из тех, кто видел триумф Михаэля, ребёнка, рождённого уже не Эльратом, как Белкет и собратья из его первого, старшего, поколения, но в браке, союзе любви и уважения. Он видел, как Михаэль, яростный воитель, лучший среди них воин, отчаянно защищающий не только Свет и Истину, но и собственную семью, собственного младшего брата-ребёнка, раз за разом бросался в бой, сокрушая орды Хаоса.
