Эльфрида внимательно переводила взгляд то на Йенса, то на Ренди, чувствуя некое напряжение в воздухе, которое увеличивалось все больше и больше буквально с каждой минутой. Удивительно и страшно, но именно они могли так хорошо понять друг друга.

– Я знал человека, чьи глаза… чёрт, они похожи на бирюзовый океан, – Ренди закрыл глаза и скривился. – На самый настоящий бирюзовый океан, в котором мне так повезло утонуть.

Йоханесс резко перевёл взгляд на Эльфриду, которая очень виновато и пристыженно смотрела на мужчину в ответ. В лёгких внезапно начало не хватать воздуха. Чёрт, нет, Ольсен не верит в такие совпадения. Это ведь просто совпадение, верно? Просто его больной разум, который теперь во всех вещах видит одного лишь Эрика Ричардсона.

– Простите за нескромный вопрос, но кто был этим человеком? – хриплым голосом спросил Ольсен, жадно хватая ртом воздух, которого почему-то с каждым вдохом становилось все меньше и меньше.

– А Вы ещё не знаете? – грустно усмехнулся Ренди. – Одни люди считают его Божеством, великим и талантливым человеком, гребаным олицетворением искусства, – Грин выдержал долгую паузу. – А другие – чудовищем, моральным уродом, монстром, чьё имя нельзя произносить вслух.

Йоханесс словно ощутил, как две крепкие руки больно сжимали его шею. Он резко развернулся, постоянно бросая себе под нос тихие извинения, и вышел в коридор, даже не запомнив то, как смог выйти из комнаты на покачивающихся слабых ногах. Вокруг всё погружалось в темноту, а руки всё крепче и крепче сжимали шею. Ольсен слышал, как где-то далеко-далеко кричала Эльфрида, но не обращал на этого никакого внимания, потому что вообще не понимал, где и зачем находится.

Но, наконец, наступила полная темнота.

***

Evanescence – Bring Me To Life

Что будет, если воткнуть нож в человека, а потом спасти его от смерти, вылечить рану, помочь ему восстановиться, заботиться о нём, буквально вдохнуть в него жизнь, а потом вновь разрезать кожу ледяным прикосновением острого лезвия?

Эрик закрыл глаза, пытаясь выкинуть странные мысли, которые закрались в его изрядно хмельную голову. Тонкие пальцы держались за шею, надавливая на бледную кожу. Но Ричардсон прекрасно знал, что не сможет задушить сам себя.

Чёрт, как же обидно.

Эрик поднял глаза на стену и заметил незнакомый силуэт человека, который странным образом сумел попасть в кабинет. Дыхание перехватило, а ледяное сердце в груди на несколько мгновений перестало биться. На самом деле, мужчина начинал понимать, что уже знаком с этими острыми плечами, тонкой талией и длинными ровными ногами.

Он стоял возле окна, красивый и вечно молодой, когда-то готовый продать душу за нестареющее тело, а теперь, обрётший его, недовольный таким исходом событий. Тёмные волосы спадали на худые плечи, которые так давно, но по ощущениям только вчера, были усыпаны яркими рубинами, губы скривились в надменной усмешке, в глазах словно громыхали молнии из тёмно-синих туч, но парень стоял гордо и молчаливо, как великий император, подготавливающий наказание провинившемуся людскому сброду. Рука гангстера невольно нащупала пистолет в кармане, но спокойнее не стало. Он, всегда хрупкий и слабый, теперь был похож на льва, который обязательно сейчас набросится на свою трясущуюся жертву, загнанную в угол.

Парень прикусил мягкую губу, оттягивая её белоснежными острыми зубами. По спине невольно побежали мурашки, чувство тревоги внутри нарастало, а сердце забилось в ускоренном темпе. Он, не шагая, а буквально паря по воздуху, медленно опустился на колени, приблизился к гангстеру и положил ледяную бледную руку на грудь, как раз в то место, где больное и взбешённое сердце пыталось пробить ребра.

– Теперь ты боишься, – голос убийственного красавца был едва слышным, напоминающим ласковое шептание листьев между собой, но в то же время сравнимым с шипением ядовитой змеи. – Теперь ты меня боишься. Не бойся. Я тебя не обижу. В твоей груди бьётся моё сердце, верно? Я умер из-за тебя. Из-за любви к тебе. Смог бы ты сделать тоже самое? Нет. Потому что тебя волнует лишь своя жизнь. Эгоист! – выплюнул разъярённый парень, прожигая взглядом такого жалкого гангстера, который сидел на полу, теперь ища поддержку исключительно в ничтожной бутылке крепкого алкоголя.

– Т-ты сам так решил. Я тут не причём! – прошептал гангстер, чувствуя горькие слёзы, стекающие по щекам.

Юноша обвил руками шею гангстера. На его устах все ещё была та странная улыбка, чем-то отдалённо напоминающая самый настоящий звериный оскал. Парень приблизился к лицу бывшего возлюбленного и оставил на его губах обжигающе холодный поцелуй. Гангстер моментально оттолкнул от себя парня, но руки нащупали лишь воздух.

– Это не так. Я не мог держать тебя возле себя, как верную собачку. Ты бы все равно ушёл, оставив меня одного. А я не мыслю жизни без тебя. Ты сумасбродный эгоист, ты мудак и моральный урод, но я настолько привык к разлукам, к издёвкам, к тому, что я отдаю тебе всё и ничего не получаю в ответ, что просто не смог бы начать жить другой жизнью. Я мог бы стать самоубийцей, но продолжаю бултыхаться в этой луже, надеясь, что однажды мой кровавый принц вспомнит обо мне, – в его голосе было столько холода и боли, что все эмоции невольно передавались и самому гангстеру. Он словно прочувствовал всё, что успел пережить бывший любовник. – Ты уничтожил меня. Ты меня загубил. И тебе теперь придётся с этим жить. Ты причиняешь боль каждому, в чью жизнь бесспорно и бесцеремонно влезаешь. Но признайся, тебе самому не нужен никто. Ты вполне мог бы жить и в одиночестве. Но так же не интересно! Ты всего лишь хрупкий бездушный фарфор. Ты не умеешь любить. Твоё предназначение – убивать.

От подобных слов по лбу стал стекать холодный пот. Дыхание перехватило, а в груди сердце словно сжали крепкие руки в кулак. Слишком много слов, которые могут уничтожить одного человека. Перед глазами внезапно потемнело, а голова начала кружиться в бешенном темпе. Он никогда ещё не чувствовал себя так скверно.

По кабинету раздалась звонкая трель телефонного звонка. Эрик резко повернулся в сторону устройства, но когда обернулся обратно, то обнаружил полное отсутствие Ренди, который сидел напротив гангстера ещё пару минут назад. Подождите. А откуда здесь вообще мог взяться грёбаный Ренди Грин? Разумеется, парень никаким образом не мог бы попасть в кабинет Ричардсона, если только… если только Эрик только что не видел перед собой галлюцинацию.

Однако эта телефонная трель мешала сосредоточиться! Гангстер не мог ни о чем думать, когда прямо под ухом играла эта назойливая громкая мелодия. Мужчина еле подполз к телефону и поднял трубку.

– Крестный Отец, извините за столь поздний звонок, – раздался на том конце провода бодрый голос Кристиана.

– Чего ты хотел? – тяжело вздохнул Ричардсон, пытаясь собрать остатки самообладания.

– Помнишь того мальчишку, который за тобой таскался всегда? Ренди Грин, кажется? – незатейливо спросил Эдвардс, в то время как Эрик вновь стал дрожать, словно от сильного холода.

– Помню, – мрачно отозвался гангстер.

– Говорят, он вены вскрыл.

Эрик резко положил трубку.

Я не только старалась

как можно лучше скрывать свои чувства,

но и корила себя за то, что испытываю их.

«…когда папа умер, мама сказала, что он теперь будет наблюдать за мной с большого пушистого облака и следить за тем, чтобы со мной всё было в порядке. Сказала, что он теперь будет моим ангелом-хранителем. Клянусь, мам, я верил в твои сказки ровно до восемнадцати лет и каждую ночь благодарил папу за то, что имею. Даже когда терял в него веру.

А потом мне почему-то стало не за что говорить «спасибо». Да и я вроде как стал осознавать, где находится мой отец. Прости, мам, но я разрушил эту традицию, которую ты так старательно пыталась мне привить.