Дюжина шла нога в ногу, местные вразвалочку. Всегда оставалась вероятность, что господа не смогут договориться, но люди Локера

чувствовали себя уверенно, потому что они лучше вооружены и обучены. Люди Олафа же, потому что их было гораздо больше.

Когда между построениями оставалось десять метров, каждый господин поднял руку вверх, повелевая своим остановиться.

— В прошлый раз их было четверо. На нашу следующую встречу ты приведешь с собой сотню латников? — голос принадлежал низкорослому, но очень крепкому и жилистому мужчине. Его широкий лоб уже стали покрывать первые морщины, а среди темного волоса иногда показывался седой. Это и был сам Олаф.

— А твои ребята были вооружены дубинами да ножами. Вижу, ты пустил здесь корни, и дерево проросло, — ответил Эрих. Внешне он был полной противоположностью Олафа. Высокий и статный, с вьющимися светлыми волосами. Проникновенный взгляд его зеленых глаз мог пленить сердца многих красавиц. И на одну такую он бы сейчас очень хотел посмотреть. За пять лет она должно быть заметно преобразилась…

Олаф вышел вперед и сделал несколько шагов, разводя руки в стороны в приветливом жесте.

— Прошлая встреча сделала нас теми, кто мы есть сейчас. Эта — поднимет на ещё большую высоту! Эрих сделал несколько шагов на встречу к Олафу, и они обнялись в знак дружбы, которой на самом деле не было.

— Как только я получил твое послание, только и думаю о ней. Покажи же мне это сокровище как можно скорее.

***

Эрих и Олаф отличались не только внешне. Всё их естество противоречило друг другу. Если мир можно сравнить с лесом, то Олаф, как уже говорилось, был подобен дереву, которое очень глубоко пустило корни и они медленно, но верно прорастали во все стороны. Дерево было сильным, и тень его закрывала множество более слабых деревьев от света, не давая им прорасти. Лес был слишком огромен, и, смотря поверх тех, кто был ниже его, Олаф мечтал о новых горизонтах. Но чтобы покорить их, нужно быть подобным ветру, как Эрих.

Свободолюбивый Эрих летал по лесу. Старался всюду и везде поспеть, и всё попробовать. Чаще всего удачно. Эрих Локер был моложе Олафа на десять лет, но уже успел исколесить весь Кирсхен. Несмотря на более юный возраст,

в его жизни было в десять раз больше боев и женщин, и он не собирался останавливаться на достигнутом.

Олаф вел своего старого друга к тому месту, где он собирался показать товар лицом. За их спинами шагало по паре охранников с обеих сторон. У Эриха это был Хэймон и Лоук. Компанию им составляли две детины Олафа, каждый из которых был выше телохранителей Локера на голову. Воины шли позади своих господ и постоянно недобро косились друг на друга. На льняных рубашках местных были вышиты цветные узоры «вырви глаз». Никакой системы, никакой упорядоченности. Если бы Хэймон жил на другом краю земли, он бы сказал, что на рубашках вышиты узоры, подобные калейдоскопу. Но Хэймон не мог знать, что такое калейдоскоп, собственно, как и жители Грейстока.

Тем временем Олаф и Эрих говорили о деле.

— Значит она у тебя около четырёх месяцев, а написал ты мне совсем недавно. Почему так долго выжидал? — молвил Эрих.

— Вижу, ты не очень много знаешь о дриадах, мой друг, — лукаво улыбнулся Олаф

— «Не друг я тебе, Олаф, совсем не друг» — подумал Локер, но вслух произнес. — Живут невероятно долго, кожа зеленого цвета ну и, само собой, сказочно красивы. Я знаю столько же, сколько и остальные.

— С дриадами все гораздо сложнее, мой дорогой друг, — начал Олаф. При слове «друг» Эрих даже не поморщился. — Дриаду можно силой увести из её местности. Только не жди, что лишенная родного леса и родного дерева, она станет тебе хозяйкой на кухне и любовницей в постели. Были умники, которые пытались… Первое они узнали то, что дриады созданы исключительно для любви, а не для работы. Второе — в чужой среде они дохнут. Корми её хоть пять раз в день, говори с ней ласково, она будет уныла как морская тина, а через пару недель просто обнаружишь её издохшей. Очень важно сразу же поместить дриаду в специальные условия, чтобы деревьев было много, птицы, грызуны мелкие. Тут огромное количество тонкостей, и даже полное их соблюдение не гарантируют результат.

— Значит, ты просто ждал, помрет дриада или нет? И только когда убедился, что она выживет, послал гонца.

— Именно. Мне было бы крайне неловко, если бы ты явился, а вместо маленького чуда гостя ждал хладный труп. Я ведь до неё двух дриад

схоронил. Каждая обходилась мне слишком дорого, но я не опускал руки. Хотя в смерти этой был почти уверен. Две предыдущие были гораздо крупнее и сильнее. А эта какая-то миниатюрная. Однако тяга к жизни в ней оказалась куда сильней.

Место, где содержалась дриада, выглядело странно. Островок молодых деревьев площадью в пару сотен квадратных метров в чистом поле. По центру возвышались дубы, березы и пара ясеней. По краям этого «сада» росли яблони, грушевые и вишневые деревья. Если присмотреться, то можно заметить пару кустов облепихи. Уродливая клумба не была огорожена забором, а по периметру её постоянно ходили охранники.

— Это нечто и есть её тюрьма? — удивленно спросил Эрих.

— Тюрьма? Здесь она может слушать шепот деревьев, питаться их плодами и играть с животными. Если это — тюрьма, то я самый добрый тюремщик на свете.

— А почему нет никакого ограждения?

— Дриады очень одомашненные, но в то же время свободолюбивые существа. Отлучение от родного леса для них страшный удар, и если новый дом огородить стеной, они воспримут его как темницу.

— И она не пытается сбежать?

— Ни разу, трусливая больно. Первое время, когда выходила из самой чащи, чтобы плод с дерева сорвать, завидев охранника, тут же сигала обратно. Потом попривыкла. Сейчас даже ест при них, парой фраз перебрасывается, ну и позволяет на себя смотреть. Поверь, смотреть там есть на что. Я специально ей в охрану самых молодых и красивых отобрал, чтобы она не пугалась. А ночами их сменяют сторожа с собаками. Тут ещё один нюанс. От огня дриады дуреют. Но ночью в Грейцстоке под открытым небом никак. Поэтому костры от неё надо разводить подальше. Не слишком близко, дабы не напугать, но и не далеко, чтобы была под присмотром.

— Давай подойдем поближе, я должен посмотреть на неё.

— Разумеется! Только если хочешь, чтобы она вышла к тебе, нужно оставить здесь все снаряжение.

— Мой господин! — подал голос Хэймон. Эрих никогда не расставался с оружием, он даже спать ложился с кинжалом под подушкой.

— Это обязательно? — спросил Локер.

— Иначе никак. Не должно быть никакой стали. Особенно они реагируют на топоры и наконечники стрел, но мечи их тоже пугают. И это еще не всё. Изделия из кожи тоже необходимо оставить. Кошель, ремень и прочее. Ведь эту кожу кто-то когда-то носил. С точки зрения дриад — это высшее проявление вандализма. Я отправлюсь с тобой, и сделаю то же самое.

Олаф достал меч из ножен и передал его своему подчиненному. Раздевание Эриха заняло куда больше времени. Он был немного раздражен. Не слишком ли много чести для пленницы?

Вскоре Олаф и Эрих подошли к месту резервации. Патрульные, охранявшие дриаду, были вооружены заточенными на конце дрынами. «Быть может просто забрать товар под покровом ночи?» — подумалось Эриху. Справиться с такими сторожами не составит ни малейшего труда. Один из копейщиков, патрулирующих периметр, вытянулся по стойке «смирно» завидев своего господина. Тот махнул ему рукой, чтобы шёл себе дальше.

Пение птиц, исходящее из зеленого островка было слышно далеко за его пределами. Беззаботные птицы, облюбовавшие этот край, вили себе гнезда, даже не подозревая, что после того, как дриада будет продана, весь этот уголок вырубят и даже не подумают об их птенцах.

Мужчины остановились за несколько метров от грушевого дерева.

— А теперь давай позовем её, мой дорогой друг.

Эрих был настолько в предвкушении, что даже не обратил внимания на обычно раздражающее его обращение. Олаф достал из поясной сумки глиняный свисток и три раза подул в него. Звук был похож на пение птицы, только более приглушенное. Пришлось подождать меньше минуты, прежде чем дриада явила себя своему будущему покупателю.