Лютик оглядел кольцо. Подняв взгляд на Ламберта, он попросил:

— Поцелуй меня, как в последний раз.

Ламберт внимательно на него посмотрел, и, лишь глубоко внутри боясь, что это в самом деле может быть в последний раз, притянул его к себе ближе и крепко поцеловал. Впервые не боясь этим поцелуем разрушить все, что они так долго строили.

Он целовал его, исступленно и жарко, чувствуя, как Лютик цеплялся за его рубашку и тихо что-то говорил в поцелуй, но слов разобрать Ламберт так и не смог.

Отстранившись, он посмотрел на Лютика мутным взглядом и прижался своим лбом к его, крепко сжимая руку Лютика в своей.

— Я люблю тебя.

— И я, — тихо прошептал Лютик, улыбаясь, сжимая его руку в ответ.

Ламберт все никак не мог отделаться от мысли, что это было прощание.

Во время процедуры Ламберт был рядом с Лютиком, крепко сжимая его руку и следя за его эмоциями. Как страх сменялся неясной мукой, затем — усталостью, затем он показался совсем сонным. В конце концов, когда все закончилось, он потерял сознание на плече Ламберта.

Геральт перепугался:

— Лютик!

Йеннифер раздражённо повела плечом.

— С ним все хорошо. Пусть немного отдохнёт, придёт в себя. Так даже лучшего для него. Геральт, побудь с ним. Ламберт, выпьешь со мной?

Ламберт с задержкой кивнул, нехотя расцепив их руки, взяв за плечи, аккуратно, как только мог, уложил его на диван, глядя на то, каким спокойным было его лицо, будто Лютика никогда ничего не тревожило.

Убрав волосы с его лица, Ламберт выпрямился и, бросив на Лютика последний взгляд, спешно вышел из комнаты.

В гостиной, когда Йеннифер доставала алкоголь, она спросила:

— Чувствуешь внутри себя это, да? Мерзкий огонёк того, что ничего не будет, как прежде.

Ламберт вынужден был кивнуть.

В нем в самом деле зарождалась какая-то тоска, которую он бы не смог объяснить, даже если бы и захотел. Будто бы ему было грустно от того, что Лютик станет относительно здоровым.

— Не беспокойся, это свойство многих людей, знаешь ли. Мы умудряемся скучать, даже когда от нас уходят самые ужасные времена. Дело в привычке. Мы привыкаем, как тараканы, ко всему, и так же мы пугаемся нового порядка вещей. Что снова надо привыкать. На вот, выпей.

Она всунула ему бокал с вином, и он крайне скептически его оглядел. Пить он не хотел, но раз уж Йеннифер налила… А наливала она редко. Видимо, она решила, что ему это нужно. К сожалению, чаще всего, Йеннифер принимала правильные решения.

— Думаешь, он не примет тебя обратно? Теперь, со здоровой головой? Поймёт, как на самом деле все это выглядело?

Ламберт медленно кивнул.

— Я совершил с ним много ошибок. И причинил ему этим много боли. Он… Страдал рядом со мной.

Йеннифер пожала плечами и села в кресло, откинувшись на него всем телом.

— Ну и ты, конечно, тоже придурок. Взять на себя его в таком состоянии, и искренне верить, что ты сможешь справиться с ним.

— А что я должен был делать? Оставить его там?

Йеннифер тихо усмехнулась.

— Ну уж извини, что я тебя в жопу не целую и не говорю, какой ты молодец, какой ты смелый. Ты придурок, Ламберт, при чем полный. С ним бы не справился опытный психотерапевт, а ты бы скорее до самоубийство его довёл, чем смог помочь. Ты идиот.

Ламберт поджал губы, выругавшись. Он даже не смог ничем на это ответить, никак защититься, потому что Йеннифер была права. Лютик пытался совершить самоубийство. Потому что он заставил его.

Пусть хоть Йеннифер будет с ним честной, Ламберту непонятным образом становилось легче от её правды.

— Но твой идиотизм спас ему жизнь. Оставив его, то, скорее всего, он бы покончил с собой.

Ламберт покачал головой.

— Я тоже… Тоже заставил его это сделать. Покончить с собой. Мне просто повезло, я успел вовремя прийти.

— Надо же! — театрально всплеснула руками Йеннифер. — Слушай, прямо как в фильме. Взял и успел!

— К чему твой сарказм? — безжизненным голосом спросил Ламберт. Он видел, что она издевались над ним, но он все ещё не пришёл в себя, чтобы устраивать тут соревнование.

— Что, если я скажу тебе, что Лютик не такой уже и ангелок?

Она невинного моргнула.

Ламберт тряхнул головой.

— Что? О чем ты?

Ламберт, наконец, присел напротив неё, внимательно следя за Йеннифер.

— Лютик жертва. Не только в прямом смысле, но и в… Психологическом. А знаешь, что жертвы делают искусно, пусть и не всегда осознанно? Не подумай, что Лютик в самом деле хотел причинить тебе боль. Он просто делала то, что умел. Выживал своими способами.

— О чем ты? — спросил Ламберт тихим голосом, чувствуя, как напряжение сковывает его тело.

— Сколько Лютик провел времени в такой позе? Ногой через балкон? Секунду, две? Ну ладно, может быть минуту? На такое же решиться надо… Хм, Лютик, наверное, долго решался. Двадцать минут целых. И на дверь постоянно оглядывался. Странное поведение для суицидника, да?

Ламберт медленно моргнул.

— Ты хочешь сказать, что…

— Вовсе он не хотел умирать. Просто злой Ламберт обидел его колючей правдой, сказал ему, что его спасут, и маленькой жертве в нем это не понравилось. Маленькая жертва хотела показать, как на самом деле ей плохой и как она страдает. Маленькая жертва манипулировала злым Ламбертом, вместо того, чтобы поверить, что все в самом деле может быть хорошо. Типичное для них поведение.

Ламберт моргнул. Ещё раз.

Лютик не хотел умирать. Лютик выживал типичными для него способами.

Ламберт, неожиданно, облегчённо выдохнул, выпил вино залпом и откинулся на кресло. Йеннифер внимательно проследила за ним, скрыв удивление.

— Я думала, ты разозлишься.

— Йеннифер, он не хотел умирать. Я не был настолько плохо, чтобы он захотел сдохнуть. Он просто… Притворился. Он не хотел умирать.

Йеннифер медленно склонила голову к плечу, заинтересованно на него смотря.

— Ты не злился? Малыш довёл тебя до полного нервного истощения. Ты измучил сам себя ненавистью к себе за то, что сделал, а малыш лепетал тебе про то, как быстро он тебя простил.

Ламберт посмотрел ей в глаза:

— Но разве я был бы не идиотом, если бы в самом деле решил, что он не доведёт меня до этого?

Йеннифер моргнула, а потом рассмеялась.

— Что ж, ладно, ты меня переиграл.

— Ты не играла. Ты просто хотела, чтобы я знал правду. Просто своим, странным способом. Я не могу винить его. Он был жертвой, ему было плохо, и вряд ли он думал, что я могу любить его просто так. Лютик был уверен, что мою к нему любовь нужно было вымучить.

Йеннифер кивнула.

— Ну и хорошо. Все ещё боишься, что он оттолкнет тебя, когда придёт в себя?

Ламберт тяжело выдохнул и кивнул.

— Я могу только надеяться на то, что он, как и я, поймёт, что его Ламберт — просто бедный мальчик с комплексом спасителя, который спасал его… несколько странными способами. Как и любой спаситель, мы спасаем, чтобы потом манипулировать. Просто Лютик меня переиграл, сам того не зная.

Йеннифер странно, немного дерагно улыбнулась, и кивнула.

— И когда ты успел это осознать?

— Вчера. Сразу после того, как закончил в истерике перетирать прошлое, я, будто все ещё в шоке, смог на все настоящее посмотреть со стороны. Ну, в любом случае, — он нервно потер руки. — Если все-таки все сложится, то мы вместе с ним можем потом посетить психотерапевта.

— Хороший план. А теперь позови Геральта, ты меня утомил.

Ламберт кивнул, и, вставая, замер. Посмотрел на неё и сказал:

— Спасибо.

Она пожала плечами:

— За Лютика я возьму деньгами.

— А я и не за Лютика.

Йеннифер сделала вид, что не услышала, и скучающие посмотрела в окно. Ламберт только кивнул и пошёл к Лютику. Геральт сидел рядом с ним, смотря на его лицо, выглядя так, будто глубоко внутри страдал.

— Ты скучал по нему? — шёпотом спросил Ламберт, садясь рядом и опуская взгляд на умиротворенное лицо Лютика.

— Да, очень. Я тоже любил его, и тоже тяжело переживал его потерю. И его, и ребёнка, которого вы ждали.