Волей судьбы Ламберт спасает чужую жизнь своим иррациональным приступом доброты, который случается раз в сто лет, и это для него старый сценарий. А вот грудь, полная щемящей нежности от одного взгляда на Лютика, желание спасти и помочь — вот что Ламберт не понимает и, на самом деле, не спешит разбираться, ведь есть дела намного важнее. Например, попытаться объяснить Лютику, что не все в мире — больные психопаты и есть вещи, которые не делают больно. И первая вещь в этом списке — сам Ламберт.