— Но… Лю… тик…

Он чувствовал, как в голове становилось мутно, но это было неспособно заглушить его мысли и чувства на самом деле. Он все чувствовал, все понимал и знал, пока его, безвольного, пихнули в портал. Он все видел, слышал и понимал, когда его заставили сидеть у камина в Каэр Морхене.

Он мог видеть траур на их лицах, и чувствовать шлейф грызущей боли между ними.

Ламберт все понимал, и не мог ничего сказать или сделать. И он просто сидел, скованный Аксием, внутри разрываясь от боли, от желания вскочить и убежать. Сделать хоть что-нибудь.

Он просто сидел и чувствовал, как слезы капали с его лица.

***

Ему не надо было ничего объяснять.

К моменту, когда они оказались в другом мире — в сотню раз более шумном и ярком — и в его руку вложили кольцо Лютика, он уже и без того все понял.

Но это кольцо — оно ранило его куда сильнее, чем он ожидал.

Ламберт просто сел на асфальт и заплакал навзрыд.

Он все прекрасно понял.

Лютик мертв. И их нерожденный ребенок тоже.

Геральт присел рядом с ним и крепко обнял.

От этого Ламберт заплакал еще сильнее.

***

Йеннифер с восторгом говорила, что эта вселенная — она такая удобная! Такая странная, но в этом так очаровательна!

Геральт и Эскель привыкали к новому миру, обустраивались, думали, как теперь выживать.

А Ламберт медленно умирал.

Если его никто не заставлял есть — он не ел.

Куда его ставили, там он и стоял.

Днями и ночами он винил себя за то, что отпустил Лютика.

Днями и ночами он плакал, сжимая кольцо.

Днями и ночами он молил Лютика вернуться к нему. Или забрать его.

Днями и ночами он отказывался верить, что все с ним происходящее — правда.

***

К тому моменту, как Йеннифер предложила стереть память, Ламберт совершил порядком четырех попыток суицида.

Одна — почти успешная.

Она пришла к нему и заставила смотреть и слушать себя, хотя он яро сопротивлялся.

Он хотел к Лютику, он хотел умереть.

Он был уверен, что Лютик где-то там, в лучшем мире, с их ребенком на своих руках, и он ждет Ламберта.

Ламберту нужно к нему.

Йеннифер говорила, что может помочь ему. Она сотрет воспоминание, а вместе с ними — любую боль.

Ламберт отказывался. Неделю он отказывался, говорил, что это нечестно, он не может оставить последнее, что у него осталось от Лютика.

Геральт говорил, что Лютик вряд ли радуется, видя, что Ламберт страдает. Не этого Лютик ему желал.

Лютик хочет ему счастья, и Геральт уверен, если для этого счастья требуется забыть Лютика — то он бы был на это согласен.

Геральту удалось уговорить Ламберта спустя месяц и еще одну попытку суицида.

Когда Йеннифер пришла для этого, она будто впервые смогла увидеть то, что осталось от Ламберта.

Похудевшего, уставшего Ламберта, с огромными синяками под глазами и блеклым взглядом, нервно сжимающего кольцо в своей ладони.

Она мягко разжала его руку и посмотрела на кольцо. Подняв свой взгляд, она сказала:

— Лютик вернется к тебе. Но тогда, когда ты будешь к этому готов.

Ламберт широко раскрыл глаза и ахнул.

— Когда?..

— Когда сможешь расслабиться. Когда будешь готов нести ответственность не только за себя, но и за него. Это случится. Я обещаю.

— Ты… Ты ведь скажешь мне, когда это случится?

— Ты и сам это поймешь.

— Нет, — он резко схватил ее за руку. — Пообещай, что скажешь мне.

Йеннифер усмехнулась.

— Только если встречу его раньше, чем ты, ладно?

Ламберт закивал. Йеннифер качнула головой, чувствуя, как все в ней выворачивалось, глядя на Ламберта в таком состоянии. Она сжала его руку обратно, закрывая в нем кольцо и, поцеловав Ламберта в лоб, мягко коснулась ладонями его головы.

***

Когда Ламберт пришел в себя — он был другим человеком.

Он ощущал пустоту в груди, тяжесть на сердце, но не понимал ее природы.

Но в целом он решил, что он в порядке.

Геральт рассказал ему про Белый хлад, и что они в новой вселенной, и тут довольно сложно, но по крайней мере они живы.

Ламберт покивал и решил, что как-нибудь справится.

Новый мир в самом деле был той еще загадкой, с которой, все-таки, можно было справиться.

Но было еще кое-что. Загадка, которую он не мог разгадать.

Перед сном он часто смотрел на небольшое колечко. Явно маленькое для его пальцев.

Он вертел его, рассматривал и чувствовал, что не мог его потерять.

Может быть, оно принадлежало его маме?

Это бы многое объяснило.

И все-таки, чтобы выжить в этом новом мире, приходилось слишком много стараться, чтоб в конце концов у него осталось хоть немного времени, чтобы думать об этом кольце.

***

Ламберт чувствовал, что не может встать. Его тело было тяжелым, и он не мог пошевелиться. В груди будто бы сердце зажало в тиски.

Это были просто воспоминания, моменты, которые он пережил, но каждое из них — ранило его.

Утерев слезы, глухо всхлипнув, он вскочил с дивана и кинулся к своей сумке. Порылся там, нашел небольшой футляр и открыл его. Рядом с медальоном школы Волка лежало то самое кольцо.

Он взял его дрожащими пальцами и уставился в немного потемневшее от времени серебро.

Сглотнув, он опустил голову. Его мелко затрясло.

Лютик ждал ребенка. Лютик умер.

И все, что у него от него было то долгое время — только это маленькое колечко

Он плотно сжал его в своей руке и глухо всхлипнул, дрожа от рыданий всем телом.

Комментарий к Симптом 22:

Вот сюда можно мне скинуть единственную мою радость в жизни, если вы вдруг хотите меня обрадовать или вам нравится то, что я пишу:

4214 8700 9119 1411 — карта

https://yoomoney.ru/to/410013974566945

https://www.donationalerts.com/r/lyon_cw

Z755795566257 — webmoney

========== Исцеление ==========

Выходя из ванной в игривом настроении, Лютик меньше всего ожидал увидеть скрюченного в комок, всхлипывающего Ламберта.

Ламберт тоже не ждал, что простые воспоминания способны так ранить. Он не переживал их полностью, не испытывал те свои чувства, он просто наблюдал, как сторонний зритель, но даже этого хватило, чтобы понять, как на самом деле тогда он был близок к тому, чтобы сойти с ума.

Всё то, что он прятал глубоко внутри, чему не давал прорваться, все то, о чем он не хотел даже думать, что было так тщательно спрятано в его подсознание, что это уже даже перестало существовать, сейчас болело и ныло.

Ламберт и не думал, что когда-либо в самом деле мог испытать такую боль.

И снаружи, и внутри его всего трясло.

Он чувствовал, как он сам внутри себя сжался в маленький комок, желая спрятаться от этого. Весь он тихо хныкал, не желая даже думать об этом.

Но перед глазами сменялись и повторялись одни и те же картины.

Счастливый беременный Лютик.

Счастливый беременный Лютик, которого Ламберт оставляет.

Он знал, где-то внутри он знал, что Лютик умер ещё до того, как они ушли из того мира, но, на самом деле, он просто этого не понимал. Ему не показали трупа и последнее воспоминания о Лютике — он живой и невредимый. Лютик, ждущий ребёнка.

Ламберт сильнее сжал зубы, до скрежета, всеми силами отталкивая от себя эти воспоминания. Снова пытаясь их спрятать так далеко, как это возможно.

Но оно никуда не уходило. Будто проткнули нарыв, а с гноем ты уже ничего не сделаешь.

Он понял, как на самом деле сильно любил Лютика. Всем сердцем.

И осознал со всей ясностью, как он его не заслуживал на самом деле.

Что здесь, что там он причинил Лютику столько боли просто своей безответностью.

Он подумал о том, как Лютик замерзал, как страшно ему было, и как он звал его — Ламберта.

Ламберт испуганно вздрогнул и дёрнулся, когда его обняли со спины и погладил по плечу.

Лютик тяжело выдохнул.

— Ты все-таки прочёл?

От голоса Лютика, который стал Ламберту ещё роднее, ещё ближе, он заплакал сильнее.