И вдруг Лютик понял: он вляпался.

А Ламберт понял: он любит этого человека. Любит всем сердцем.

***

На самом деле они оба ждали подвоха.

Вот что-то скоро пойдет не так и все разрушится. Они расстанутся.

Но ссорясь, каждый раз они мирились, и с каждый ссорой понимали, что не готовы в самом деле уйти.

Ламберт боялся этих чувств, боялся в своей неустойчивой жизни просто потерять Лютика. И боялся, что в своей яркой жизни Лютик просто не заметит черное пятно, которым был Ламберт.

Но годы шли, а они так и не расставались больше, чем на несколько часов. Лютик считал, что теперь не сможет спать, если рядом не будет Ламберта. Он так привык к нему в своей постели, что без него она почему-то становилась холодной.

Для Ламберта ситуация была такой же.

Он и вправду любил этого человека.

Так что в какой-то момент он понял: я больше не боюсь.

Он и вправду больше не боялся, не ждал подвоха, ножа в спину или измены. Не доверять Лютику было бы безумием.

Если не ему, то тогда кому?

А верить во что-то им обоим было нужно.

Спустя шесть лет он поставил Лютику метку, и они оба выдохнули с облегчением. Будто именно этого им хватало.

Как оказалось, была еще одна деталь…

***

Лютик, как сказал Геральт, «хандрил» в эту зиму.

А Ламберт, наблюдая за своим супругом, искренне считал, что с ним происходит что-то другое. И совсем не хандра.

Весь декабрь Лютик скитался по замку, почти ни с кем не говорил, кроме Ламберта, и со всего злился.

Потом, как сказал Геральт, Лютик «отравился».

Его стало часто мутить, после — тошнить.

Ламберт знал: это не отравление.

И глядя в конце зимы на округлившийся живот все внезапно поняли: никуда они в этом году не едут. Первое время Ламберт не знал, как на это реагировать. Они даже не думали о ребенке!

Ну, только каждый сам в своих головах, периодически представляя такую вот ролевую игру, где они воспитывают ребенка. Где Лютик беременный.

Но столкнуться с этим в реальности совсем не одно и тоже, что представлять перед сном, никак не относя это к реальности.

И все-таки Лютик беременный.

И все-таки они ждут ребенка.

И все-таки Ламберт был чертовски счастлив этому.

Он с нетерпением ждал его рождения, постоянно был рядом с Лютиком, и любил его всем своим существом. Лютик был всей его жизнью, смыслом его жизни.

Человеком, который в самом деле научил его жить. Показал, что он заслуживает счастья и что он умеет нечто большее, чем злиться и убивать монстров.

Они оба фантазировали о их будущем, о всех тех хлопотах, о совместной жизни. Придумали имя ребенку, купили кроватку и ползунки.

Их прекрасная жизнь с каждым днем становилась все ближе.

К сожалению, ей не было суждено сбыться.

На восьмом месяце Лютик решил, что хочет съездить к родителям.

Ламберт понял, почему, но сам не особо хотел с ним ехать. Родители Лютика Ламберта не приняли, да и не то чтобы Ламберт ждал другого. Они не очень принимали своего сына, а Ламберт и вовсе для них был бродяжкой, которую и тронуть страшно — вдруг заразная?

Глядя на его недовольное лицо Лютик рассмеялся и сказал, что вполне себе может съездить и один.

Ламберту и это не понравилось!

Его беременный супруг поедет один?! В такую даль?!

Он бубнил еще несколько дней, пока Койон не вызвался поехать с ним. Сугубо как сопровождающий.

Побубнив еще пару дней, Ламберт согласился, только попросил Лютика не задерживаться. И не давать себя в обиду.

Лютик пообещал ему, что все будет хорошо. Да, с родителями у него не самые светлые отношения, но они абсолютно точно обрадуются внуку.

Ламберт, с тяжелым сердцем, вынужден был его отпустить, хорошенько его укутав. Несмотря только на сентябрь, на улице уже было достаточно холодно. Утром уже во всю гулял иней по земле и растениям.

Лютик уехал через день, а Ламберт остался один с камнем на сердце, но объяснял это тоской из-за их разлуки. Все-таки, они очень привыкли к тому, что всегда были рядом.

И все-таки Ламберту придется провести несколько ночей одному.

Он покачал головой и вернулся к Геральту и Эскелю.

***

Что-то было не так. В самом воздухе стояло это плохое предчувствие.

А на утро пошел снег.

Ламберт в ужасе смотрел на припорошенную снегом землю. Снег, который не таял. Сглотнув, он спустился вниз, столкнувшись с таким же напряженным Геральтом, глядя на падающий снег.

— Это же не… — начал сипло Ламберт, чувствуя, как начали трястись его плечи от страха.

Геральт покачал головой.

— Дай Богиня это аномалия… И что завтра снег сойдет.

Весь день он продолжал падать. Становилось холоднее до того, что пришлось топить камин. Ламберт холода не чувствовал. Его сердце билось тяжело.

Лютик где-то там, в дороге. А снег все падал…

***

— Мне жаль, — сказала Йеннифер сквозь зубы. Как только она появилась на пороге замка, всем стало ясно: что-то, блять, не так. Как будто горы снега и минус десять на улице предвещали что-то хорошее.

Геральт молчал. Потом посмотрел на нее и спросил:

— Белый хлад?

— Да.

Ламберт упал на стул, глядя пустым взглядом вперед. Он покачал головой.

Конечно они все знали об этом, но для всех это было что-то далекое, что-то, что никогда их не коснется.

И сейчас… сейчас, когда в его жизни был такой важный этап.

К этому невозможно было подготовиться, но в этих условиях — тем более.

Йеннифер говорила:

— У нас есть возможность выжить. Мы давно это обсуждали в ложе. Переход в другую вселенную. Тут нет смысла чего-то ждать и что само прой…

— Нет, мы не можем сейчас! — крикнул Ламберт, скрывая за этим «мы» обычное «я». Он не мог уехать.

— Почему? — Йеннифер вскинула бровь.

Геральт помрачнел:

— Лютик уехал к родителям…

Йеннифер поджала губы, напряглась. Ей нравился Лютик, она любила его. Она так же была счастлива из-за его беременности. И тоже с нетерпением ждала этого ребенка.

— Мы можем попробовать найти его… Как-нибудь…

— Да… Да, пожалуйста… — прошептал Ламберт, дрожа от страха и ужаса. Он не верил, что это происходит на самом деле.

Это ночной кошмар.

Йеннифер попыталась найти Лютика, и это заняло много времени. Она злилась, раздражалась, ругалась, но Ламберт все равно верил, что она сможет. Йеннифер всегда все может.

***

Они вышли на заснеженную дорогу.

Здесь было еще холоднее, чем в Каэр Морхене, и Ламберт невольно сжался, будто пытался согреться.

На первый взгляд дорога была пустой, но они принялись искать.

Йеннифер чувствовала, что Лютик где-то здесь. Возможно, в ближайших домиках?

Ламберт принялся идти в ту сторону, пока Геральт искал с Йеннифер в лесу, а Эскель — вдоль дороги.

Ноги утопали в снегу и быстро замерзли. Ламберт двигался, как мертвец, не веря, что это могло в самом деле произойти.

Он прогонял слезы, когда ругал себя за то, что отпустил его.

Если бы… если бы только он удержал его хотя бы на несколько дней, все было бы хорошо.

Внезапно его нагнал Геральт и дернул на себя. Ламберт вздрогнул, каркнув:

— Нашли?

Геральт впился него напряженным взглядом и сказал:

— Нам надо уходить… Прости, Ламберт.

Ламберт ошалело заморгал. К горлу подступил ком, глаза заслезились. Его затрясло от страха, но он попытался:

— Так вы нашли его? Нашли?

Геральт молчал, крепко держа его за плечи. Рядом заскрипел снег — к ним шла Йеннифер, говоря:

— Это займет время, чтобы сделать такой портал, и лучше бы нам вернуться в крепость, там теплее и я лучше смогу скон…

— Какой портал?! Где Лютик?! — истерически взвизгнул Ламберт. — Сами можете переться хоть к черту на кулички, а я никуда отсюда не уйду, пока не найду его, вы меня поняли?!

Геральт посмотрел на него глазами, полных слез и сочувствия. А потом он провел по воздуху пальцами. Ламберт отшатнулся. Как ведьмака, Аксий не смог его полностью зачаровать, но он замер, понимая, что его тело каменело, а разум становился мягким.