Он почти был уверен, что к ним явно проявляли нездоровое внимание. Целуя ключичную ямку, Ламберт заметил небольшой шрам на соске, и он понял — да, трогать их нельзя. Совсем. Никак.

Кроме того, Лютик очень четко и ясно отзывался на поцелуи его кожи. Он судорожно дышал, прижимал к себе ближе и суматошно гладил его тело, трогая напряженные мышцы, стараясь гладить нежно, но движения выходили урывистыми.

Ламберт медленно снял с него футболку и жадно расцеловал его обнаженные плечи и шею. Заметил на плечах веснушки и принялся выцеловывать его плечи еще более жадно, целуя каждую.

Лютик будто был сшит из звездного неба, нежный, как кружево.

Судорожно выдохнув, набравшись смелости, Ламберт принялся снова спускаться поцелуями ниже. Он только целовал, никаких засосов или укусов. Изредка он позволял пройтись языком, но кратко и быстро.

Дойдя до линии джинс, присев на колени на пол, он сглотнул и погладил Лютика по бедрам. Подняв взгляд, он спросил:

— Можно?..

— Да…

Ламберт зубами расстегнул пуговицу и ширинку, а после, взяв за шлевки, медленно стал спускать их, оставляя Лютика в одном белье. Штаны сбились в неясный комок под коленями Ламберта.

Ламберт поцеловал его в тазовую косточку, и принялся гладить и целовать бедра, неуверенно подбираясь к внутренней стороне бедра. Лютик, на удивление, сам развел ноги, и Ламберт, шумно выдохнув, поцеловал во внутреннюю сторону бедра.

Ламберт впервые почувствовал запах Лютика. Мандарины. Лютик пах сладкими мандаринами.

Он судорожно вдохнул в себя этот запах, наслаждаясь, ощущая в себе все сильнее растущее желание вылизывать его всего. С головы до ног, но пришлось остановить свои слюнявые порывы.

Он облизнулся и мягко коснулся Лютика сквозь ткань белья. Лютик судорожно выдохнул и поерзал, поддаваясь Ламберту навстречу, и Ламберт лизнул его меж ног, а после принялся выцеловывать внутреннюю сторону бедра, не решаясь зайти дальше. Он был напуган тем, что сейчас любое его действие могло ввести Лютика в истерику. Поэтому он был искренне удивлен, когда Лютик сам стал стаскивать с себя белье.

У Ламберта дыхание перехватило и он, подхватив резинку белья, медленно спустил его ниже, жадно оглядывая его меж ног. Он облизнулся, удобнее устроился на коленях и опустил голову, беря в рот дернувшийся на это касание член. Лютик шумно выдохнул, а после заскулил — от наслаждения.

Ламберт плотнее обхватил его губами и медленно задвигал головой, используя язык. Запах у Лютика стал таким сильным, что Ламберт даже во рту ощущал вкус мандарина, а не естественной смазки.

Он погладил его по бедрам, и, когда они задрожали, выпустил член изо рта и, взяв Лютика под колени, подтянул того сильнее к краю кровати, открывая для себя бледные ягодицы. Лютик снова застонал, будто моля этим звуком продолжать.

Ламберт же на миг замер, заметив на ягодицах тонкие белые полосы. Шрамы. Он поджал губы и прижался к ним губами, выцеловывая каждый. Лютик застонал и заерзал.

Ламберт огладил его бедра и чуть отстранился, рассматривая меж ягодиц. Лютик был влажный. Неприлично-влажный. Считая это как знак к действию, Ламберт зарылся лицом меж его ягодиц, принявшись жадно его вылизывать. Лютик застонал — громко, просяще, и Ламберт проскользнул языком глубже, вылизывая изнутри.

Звуки, что издавал Лютик были лучшей мелодией. То тихие, то более срывающиеся, такие просящие, умоляющие, но все — от удовольствия

Лютик зарылся пальцами в волосы Ламберта, и прижал его к себе ближе, и Ламберт с радостью послушался, не стесняясь всех тех звуков, что звучали от этих ласк.

Ламберту нестерпимо хотелось использовать пальцы, но он сдержался, понимая, что как раз это может его спугнуть.

Гладя одной рукой его бедра, другой, не прекращая жадно вылизывать Лютика, Ламберт спустился вниз и расстегнул свою ширинку, нервными движениями приспуская с себя штаны и белье. Он обхватил свой член и тихо простонал от удовольствия. Блять, за все это время он даже и не дрочил толком! Только один раз, да и то, это вышло случайно, и это был обычный утренний стояк.

Так что сейчас… ох, ему было очень хорошо.

У него каменно-стояло, и он, не отрываясь от Лютика, начал двигать рукой по своему члену. Его бедра напряглись и он едва не сбился со своего ритма, но после попытался вернуться к реальности.

Лютик стонал громче, и, ближе к оргазму, плотно прижал голову Ламберта к себе, впившись в его волосы, будто боялся, что Ламберт может прекратить.

Видел Бог, Ламберт бы не прекратил даже начнись конец света…

Лютик кончил, взвизгнув:

— Ламберт!

И ведьмак ощутил вокруг своего языка ритмичную пульсацию, продолжая вылизывать во время оргазма. От осознания, что Лютик кончил на его языке, Ламберта тут же накрыло, и он кончил. Его передернуло от оргазма, бедра напряглись, а после все тело тут же расслабилось.

— Ох… — шумно выдохнул Лютик, пройдясь рукой по волосам Ламберта, когда тот отстранился от него.

Он облазил губы от смазки и мягко попросил:

— Лютик, пожалуйста, закрой глаза.

— Хорошо… — еле слышно прошептал Лютик.

Ламберт аккуратно встал, Лютик послушался его. Он наспех вытер свою руку и член, заправляя в штаны, чтобы Лютик ничего не углядел, а после, нависнув над Лютиком, оперевшись по обе от него стороны, он поцеловал его, предварительно вытерев подбородок от смазки. Лютик охнул и с радостью ответил, погладив его по груди.

Отстранившись, Ламберт спросил:

— Ты как?..

Лютик лихорадочно улыбнулся.

— Прекрасно…

Ламберт кивнул и забрался на кровать, укрыв Лютика покрывалом, и обняв его, прижав к себе. Лютик положил голову на его грудь, гладя по животу, выводя напряженные кубики пресса, косые мышцы.

Ламберт поцеловал его в лоб, спросив:

— Ты точно в порядке? Нет никакого послевкусия? Тебе не противно? Точно-точно?

Лютик посмотрел на него.

— Кажется, я правда в порядка… Даже слишком, — он улыбнулся. — Это… это было совсем не так, как тогда… Все было совсем по-другому…

Ламберт мягко убрал волосы с его лица.

— Странно…

— Магия какая-то, — улыбнулся Лютик и поцеловал его в подбородок. Он немного поерзал, выпутываясь из кокона, в который его завернул Ламберт, и оперся о его грудь, смотря в глаза. — Если бы на месте тебя был кто-то другой, я бы давно лежал в истерике, несмотря на всю нежность, но с тобой…

Лютик внезапно отвел взгляд, будто боялся об этом говорить. Ламберт переплел их пальцы и успокаивающе погладил по волосам, приободряя.

— Со мной?..

— Я говорил уже об этом, но ты…

— Накричал на тебя?

Лютик поджал губы и кивнул. Ламберт про себя выругался, и оперевшись на локти, поцеловал его в висок.

— Повтори тогда еще раз. Пожалуйста.

Лютик опустил взгляд проведя пальцем по его груди, вычерчивая шрамы на ней.

— Что я… чувствую, что ты правильный человек… Каждый раз, когда я с тобой, внутри меня что-то откликается. Этому что-то… Ему очень комфортно с тобой, ему нигде и ни с кем не может быть так хорошо, как с тобой. Иногда, когда я смотрел на тебя, мне хотелось плакать от тех чувств, что рвали мою грудь и сердце. Это было… так много…

— Лютик… — Ламберт сказал его имя таким голосом, что сам его не узнал. — Я… Прости, что в прошлый раз накричал на тебя. Я злился на себя, а не на тебя.

— Я знаю, — прошептал Лютик и резко отвернулся.

Ламберт сглотнул и, мягко взяв его за подбородок, заставил посмотреть на себя. Лютик все равно отводил взгляд, но он хотя бы не плакал.

— Прости, — снова попросил он и поцеловал в висок. — Мне кажется, что я чувствую то же самое… Иначе я не могу объяснить свое поведение. Свои действия… Лютик, — позвал он, и Лютик все же поднял на него взгляд, будто затаив дыхание. — Я злился потому, что ты стал мне дорог. Потому что я не мог защитить тебя от себя. Потому что я был слишком импульсивен, чтобы справляться. Я злился, потому что у меня ничего не получалось. И вместо того, чтобы просить прощения, кричал, думая, что разрушить все — лучшее, что я могу сделать.