Да, как бы Лютик не был покалечен, подсознательно Ламберт для него — спаситель. Пусть и альфа.

И поэтому он так к нему ластился, поэтому не боится объятий в особенно уязвимые моменты.

Ламберт мягко улыбнулся, ощущая покой от этих мыслей. Тепло.

Да, он ошибался, он часто это делал, но, в конце концов, кажется, он ничего не испортил.

Если не думать, конечно, о возможной лютиковой вынужденности, но ему думалось, что Лютик бы не смог себя пересиливать или насиловать в такие моменты.

Лютик стал просыпаться. Он издал тихий, неясный звук, немного поерзал и Ламберт, посмотрев на него, увидел, что тот медленно открыл глаза. Он сонно моргнул, нахмурился, видно, как и Ламберт, пока смутно понимая, в каком он положении, а потом тихо ойкнул и вскинул голову.

Ламберт ему улыбнулся:

— С добрым утром. Как ты себя чувствуешь? Как голова?

— С добрым… Лютику уже легче, — тихо сказал он, не спеша отдаляться.

— Тогда я рад. Сейчас полежим немного и позавтракаем, да? — ласково спросил он, поглаживая его по волосам.

Лютик согласно промычал и, к удивлению Ламберта, снова прижался щекой к его груди, прикрывая глаза.

Ламберт удивленно на это посмотрел, искренне не ожидая, что Лютик продолжит к нему прижиматься даже по пробуждению.

Нет, в смысле… Да, они вчера обнималась, но ведь сейчас Ламберт почти голый! На миг он обеспокоился тем, чтоб у него там ничего не встало. Да, Лютик травмированный омега. Ламберту его жаль, но едва ли реакции его тела как-то зависят от всех его чувств и сожалений.

Ведь омега, прижимающийся к нему в одной рубашке — это все еще омега.

Он попытался отогнать от себя все эти мысли и чувства, слепо уставившись на его покрасневшее от жара лицо, концентрируясь на том, что Лютик болен, Лютику тяжело. Ему нужна только поддержка, понимание и объятья.

Чтобы отвлечься, Ламберт спросил:

— Будешь кофе или чай?

— Чай…

— Черный, зеленый или с какими-нибудь добавками?

— Что-нибудь… сладкое…

— Хорошо. Яичницу, вафли, панкейки, ка…

— Панкейки.

— С кленовым сиропом? С соленой карамелью? Джем? Без ничего?

Лютик шмыгнул и потерся о его грудь. У Ламберта аж сердце в груди подпрыгнуло от этого… интимного жеста.

— Соленая карамель… — тихо ответил он, медленно моргая, смотря сонным взглядом куда-то в сторону.

Ламберт качнул головой и поцеловал в лоб, прошептав в его макушку:

— Ну что ты? Плохо еще, да?

— Да… Вроде легче, но такая сонливость… И сил нет… Совсем.

— Тяжело?

— Мг…

— Тогда не вылезай из постели, просто лежи. Принесу тебе завтрак и ноутбук. Отдыхай, — он погладил его по спине, и Лютик довольно мурлыкнул.

Ламберт посмотрел на его лицо, закусив губу.

И все-таки…

Он не мог отрицать, что видит в Лютике омегу. И с этим, определенно, надо было что-то делать.

Ну а пока надо было заказать завтрак. Он кое-как, без желания, вылез из кровати, надеясь, что сегодня сможет в нее вернуться и что Лютик не будет против, и пошел в ванную, после сел, чтоб заказать завтрак, заметив краем глаза, как Лютик кое-как дополз до ванной.

Ламберт покачал головой и, быстро заказав завтрак, подошел к двери, дожидаясь, пока Лютик выйдет.

Впрочем, он там не задержался.

Когда дверь открылась, Ламберт посмотрел на растрепанного, совсем слабого Лютика и мягко подхватил его на руки.

Лютик прижался к нему и сжался, пытаясь согреться.

Ламберт отнес его обратно в спальную, уложил на кровать, укрыл и присел рядом, оперевешись на локоть и мягко убрав русые пряди со лба.

— Отдыхай, — попросил его Ламберт. — Сейчас принесу тебе ноутбук, фильм посмотришь. Если захочешь спать — спи, тебе полезно будет.

Лютик кивнул, и когда Ламберт хотел встать, Лютик внезапно заговорил:

— Когда… в тот день ты спас Лютика… Когда ты взял меня на руки… Когда унес оттуда… Лютик столько всего чувствовал… Ты думал, наверное, что просто взял Лютика на руки и закутал его в плед… а ты стал для Лютика Богом.

Ламберт растерянно моргнул, не ожидавший таких признаний. Он медленно кивнул, сказав:

— Лютик, я делал свою работу…

— А то, что происходит сейчас… тоже твоя работа?

— Нет… Нет, я просто знаю, что делаю все правильно. Что я должен быть рядом.

Лютик слабо, кое-как улыбнулся.

— Когда ты взял Лютика на руки… Лютик знал, что должен тебя бояться. Но Лютик сразу ощутил такое спокойствие… и Лютик сразу понял, что его спасут. Лютик не знает, почему он так думал… просто было чувство того, что все теперь кончится. Именно когда появился ты. Когда Лютик тебя увидел…

Он прикрыл глаза, выдыхая.

— Лютику тоже кажется, что мы знакомы…

— Боюсь, это все-таки не так, свет мой, — ласково сказал Ламберт, поглаживая его по горячей щеке.

— Свет… твой…

Лютик, казалось, засиял. Он посмотрел на Ламберта с нежностью во взгляде.

— Правда? Лютик твой свет?

— Конечно. В моей жизни давно не было ничего столь светлого и невинного, как ты.

— Но Лютик не невинен… Лютика… с ним делали грязные вещи.

— Нет, вовсе нет. Эти люди осквернили себя, но не тебя. Ты невинен и чист. Во всем том не было твоей вины.

Лютик смущенно ему улыбнулся и неуверенно взял его руку в свою. Ламберт сжал ее в ответ, уверенно посмотрев в глаза, наслаждаясь тем, насколько Лютик сейчас был обнажен перед ним душой.

Да, этот момент был чудесен.

— Лютик… Лютик подумал о кое-чем, — он смутился и опустил взгляд.

— О чем?

— Если мы думаем, что знали друг друга… оба… Вдруг мы… истинные?.. — тихо спросил он и Ламберт вздрогнул. — Лютик слышал, что истинные все еще существуют, просто случаев так мало из-за огромного населения. Что встретить истинного очень маловозможно… а вдруг мы… вдруг мы истинные?

Ламберт бы хотел сказать, что все это сказки и небылицы. Вот что он знал точно, так это то, что истинных в этом мире нет.

Возможно, в том мире, откуда он, такое и было. В мире, где везде сплошь одна магия возможна была и истинность. В мире, где было даже предназначение, такие штуки вполне бы могли существовать.

Но этот мир был сшит из скепсиса и управлять здесь энергией было крайне сложно, даже чародеи, которые знали, как с этим работать, тратили годы, чтоб научиться снова подчинять себе хаос.

Энергия в этом мире была словно бетон, твердая и неподатливая, работать с ней было невозможно.

А чтобы существовали истинные, душевная связь, энергия должна быть пластичной, легко изменять свои формы и размеры, перетекать, как вода.

Такого здесь не было, а значит, никакой истинности здесь не было.

Природой могли быть предусмотрены только стремление к хорошим генам, и ничего более.

Но сказать Лютику, что это миф? Разрушить его надежды и мечты, найти того самого истинного, который сделает его жизнь лучше и полюбит его искренний, бескорыстной любовью?

Ни за что.

Тем более Ламберт и так любил его бескорыстной любовью, которая, казалась, жила в Ламберте еще задолго до встречи с Лютиком. Ждала своего часа. Того человека, который не обратит эту любовь против Ламберта.

Так что… да, можно сказать, что Ламберт чудесно подходил на роль его истинного.

Так что он мягко улыбнулся и сказал:

— Да, Лютик, возможно и такое. Возможно мы истинные.

Лютик засиял, улыбнувшись и посмотрев на него с восторгом.

Кажется, истинная пара была для Лютика какой-то неясной мечтой.

Только… истинная пара чаще всего всегда состояла из альфа-омега, что говорило о… не дружеской связи. Хотя, возможно, истинная пара могла быть просто очень близким человеком. Другом.

Но Лютик продолжил его удивлять. Он улыбнулся ему и сказал:

— Я знаю, что истинные, чаще всего, образуют семьи… А мне о поцелуях думать страшно…

Ламберт переполошился.

А вдруг Лютик думает, что это обязательно? Что сексуальные отношении являются какой-то аксиомой?

Он хотел было начать говорить, что они могут быть близкими друзьями, но Лютик начал раньше: