– Ни нашего бессмертия. – Жутковато уменьшенный глаз под моноклем Кортеса сузился в укоре.

– Увы! – воскликнул Кристиан. – Человеческий фактор сыграл с нами злую шутку.

– Но сегодняшний взрыв, стоит признать, был эф-фэктным, – разулыбался Ховард.

Адмирал повернулся к императору.

– Кстати говоря, где они оба? И в частности Вера.

– Александр, не сейчас, – одёрнул его Заган.

– Я хочу знать, куда вдруг пропала моя невеста! Только сегодня утром, после казни, я…

– Сейчас у нас вопрос поважнее.

– Я и так весь день нахожусь в неведении.

– Вот чёрт! «Я, я»! Прекрати думать лишь о себе и возьми уже под контроль свои инкубские заморочки.

– Да сразу же, как только получу её…

Вечные мгновенно прекратили перепалку – император вдруг поднялся с кресла, не сводя глаз с Рофокаля. Командор тоже медленно встал, не отрывая от стола оттопыренных пальцев. Оба в упор смотрели друг на друга через весь длинный стол.

– Ошибка моя, да, – как всегда равнодушно сказал император. Рофокаль вздёрнул уголок рта.

– Нет, не твоя! – негодовал Заган. – Не вздумай вестись у них на поводу.

– Ни Ярослав, ни Вера, не должны были появляться на свет вообще. Всевышний изначально дал мне выбор – предоставить воле проведения избрать владельца артефакта или самому породить того, кто моими наставлениями станет антихристом. Я сделал неправильный выбор. Крест упокоения должен был принадлежать графу Волхонскому.

– Всё бы обошлось, если бы вы вдруг не переменили своё решение, император! – нарастающим голосом возразил Рофокаль и опёрся о стол, точно собрался на него запрыгнуть. – Ваши личные претензии и недовольство великим князем не являлись поводом заменить его на какую-то своевольную девчонку из глуши!

– Ни перед кем оправдываться я не собираюсь.

– Но вы признаёте свою ошибку! Признаёте, что только из-за вашего промаха мы потерпели столь немыслимый крах!!!

– Да. Я признаю. Это был мой личный промах.

– Хм-м. – Командор выпрямился, опять расправил плечи, и, пытливо осматривая императора, уже спокойно сказал: – Слышал от кого-то презабавную фразу: «Акелла промахнулся». Не знаю, право, откуда она, но почему-то так и крутится на языке.

– Вы хотите демократии, – констатировал император.

– Власти народа города Дит. Справедливой, всеобщей, современной. Власти избранной высшей расы.

– А мы не хотим. – Заган тоже встал. – Красивое слово «демократия» и громкие лозунги вроде «свобода и власть народу», «избранная раса» – лишь очередной метод манипулирования массами, к которому, как мы все знаем, у вас большой талант.

– Причём далеко не новый метод. Заложенный кровью, – заметил адмирал, поднимаясь на ноги. – Вот уж чего я насмотрелся за завесой, так это на лживые призывы к свободе народа, которую они в действительности никогда не получат.

– Наша раса как раз-таки и должна получить свободу и право населять весь наш мир, а не один только город! – напыжился Рофокаль.

– Историю завоевания мира «избранной расой» мы все уже слышали и видели на Земле меньше ста лет назад, – сказал император. – В моей империи не будет расистских лозунгов и войн.

– Однако мы требуем перемен! – вскочил Вильгельм, словно бы кресло под ним вдруг раскалилось. – И вам придётся наконец-то прислушаться к гласу всего народа, а не одного «Всевышнего», которого мы все уже давно забыли!

– И долой своевольную монархическую диктатуру, устаревшую, как мой парик в прогрессирующем мире, – поднялся Кортес и вновь сузил свой маленький глаз.

Никто не знал, как оно было внутри, но внешне император начинал злиться. Теперь по-настоящему.

– Я должен воспринимать это как требование отречься от престола? – проговорил он, грозно взирая поочерёдно на каждого рыцаря. Александр и Заган, казалось, готовились вот-вот испепелить их.

– Воспринимайте как хотите, государь, – вздёрнул нос Рофокаль. – Но мы обсудим этот вопрос на первом же вече. Нет! Референдуме! А если потребуется – созовём народ на митинг! – замахал он указательным пальцем.

– Никто не давал тебе права его созывать! – воскликнул Заган.

– Каждый житель города Дит имеет право собраться в массу на дворцовой площади, и она соберётся! Помяните моё слово! – не меньше него горячился Вильгельм.

– Мятеж и анархия – вот чего вы добиваетесь? А может, революции?!

– А это уже как получится!!!

Пока вечные орали друг на друга через весь длинный стол, Сагрит переглянулась с Ховардом и Кристианом. Эти трое остались сидеть на креслах и пока сохраняли молчание. Перепалку правителей мира прервал единственный женский голос:

– Мы собрались здесь, чтобы обсудить, как нам быть без креста упокоения, верно? Может, нам стоит продолжить решать этот вопрос?

Все разом умолкли и поумерили пыл.

– Несущий Свет выйдет на связь. Нам остаётся только ждать, – сказал император.

– Значит, мы будем ждать! – объявил Заган, неистово исполосовав взглядом всех членов Ордена, точно острой бритвой. – Пока мы не рвём друг другу пасти, нам ничего не угрожает, значит, бессмертие всё равно что остаётся при нас. Только мы и можем друг у друга его отнять, значит, пока мы будем… жить в мире, наша цель будет воплощена.

– Массовые скопления как раз и представляют собой угрозу, – сказала рыцарям Сагрит. Александр подхватил:

– Значит, пока нам стоит от них воздержаться. Я повторяю – пока. До появления знака от Всевышнего. Владимиру или кому другому, если уж на то пошло. А там будет видно, чего нам хотеть и добиваться дальше.

Снова тишина. Вельможи обменялись взглядами игроков в покер, переглянулись со всеми членами верховного совета и тут как ни в чём не бывало расселись по своим местам.

– Да. Подождём! – весело сказал Рофокаль, расслабляясь в кресле и поправляя кружева на запястьях.

– Конечно. Торопиться некуда.

– Отчего не подождать. Вечность ждёт, и мы подождём.

– Что ж. Будем ждать, господа.

Три духовных брата так и остались на ногах, а рыцари тем временем уже увлеклись светской беседой.

Благонравием здесь никогда даже не пахло. Обычно в этом трактире ошивается местная пьянь или жёстко ограниченные в средствах горожане и странники. Требуют за гроши лучшие апартаменты, крутят носом, ещё и ведут себя так, словно они ближайшие родственники самого императора. Слово за слово, бутылка за бутылкой, и вскоре становится понятно, где чьё место.

Сегодня же будто сами божественные демоны заманили сюда дорого разодетого благородного клиента. Едва завидев в дверях эту живую золотую жилу, трактирщик бросился предлагать свои услуги. Плевать, чем могло привлечь такого порядочного гостя столь дешёвое грязное заведение. Он пришёл, теперь главное – не дать ему уйти.

– Сударь? – растянул толстяк кривозубую улыбку.

– Добрый вечер, любезнейший! – радушно проворковал мужчина с самыми необычными глазами, какие только смотрели на трактирщика. – Не найдётся ли у вас большая и уютная комната для молодожёнов?

За его спиной шла девушка, обозревая пьяных мужиков с хохочущими женщинами своими прекрасными и отчего-то грустными глазами.

– Непременно, сударь, непременно! – Трактирщик спиной вперёд втиснулся за стойку. – Только для вас лучшие апартаменты в Нижнем Лимбе и романтический ужин по высшему классу.

– О-о, вы необычайно любезны! – просиял лучезарной улыбкой посетитель, и его завораживающие глаза сверкнули золотым блеском. – Это как раз то, что нам нужно, верно, моя сладкая вишенка?

Девушка хмуро глянула на него и промолчала.

– Чем дозволите-с вас потчевать, месье? – раскланялся толстяк, испугавшись её недовольства. Упаси Всевышний, заставит своего спутника поискать заведение с более приличными посетителями! – Наши непревзойдённые повара готовы порадовать вас изысканными блюдами…

– Пожалуйста, мясо с кровью, гарнир на ваше усмотрение и игристое шампанское. Ах, да! И грозди винограда у вас не найдётся? Знаете, когда пальчики прекрасной дамы кладут тебе в рот ягоды винограда, это так… м-м… романтично!