– На высшем уровне, сударь! – Трактирщик спешно накарябал заказ карандашом на мятом листке, залез под стойку и долго возился с поисками закинутого в дальний угол ключа от самой дорогой комнаты. – Фу ты, вот он… Кхе-кхе! Пойдёмте-с, я провожу вас…

– Ну что вы, милейший, не стоит утруждаться!

Клиент положил на стойку пухлый, приятно звенящий мешочек, пока трактирщик, поперхнувшись слюной, пытался понять, ждут ли от него сдачу, взял ключ и стрельнул беглым взглядом на номерок. Скорее, для виду, ибо рассмотреть затёртую цифру было проблематично и работникам трактира.

– Ох, кстати! – Клиент поставил локоть на стойку и склонился к хозяину заведения. – Найдётся ли в комнате вторая кровать или раздвижное кресло? А то сами понимаете, любезный, такой вечер намечается, такая романтическая и страстная ночь! Боюсь, одного ложа нам может не хватить. Но будьте покойны, мы готовы возместить любой ущерб, нанесённый нашей бурной любовью. – И поближе подтолкнул пальцами мешочек.

Трактирщик всё улыбался, кивал головой и заверял о высшем классе обслуживания. Девушка с нетерпением поглядывала на своего интеллигентного спутника. Когда тот, покрутив на пальце ключ, выпрямился, она пошла к лестнице на второй этаж, стараясь не попасть под брызги пива танцующих под гитару пьянчуг.

– Эм, прошу прощения-с, месье! – торопливо крикнул трактирщик. – Позвольте-с узнать ваши имена для записи в журнал.

– Де Руссо, – улыбнулся он через плечо. – Мархосиас и Вера де Руссо.

И поспешил за девушкой, а хозяин заведения остался ломать голову над тем, как пишется его имя.

Он нагнал её быстро. Вера поднялась на последнюю ступень, круто развернулась и зарядила маркизу звучную пощёчину. Блондин осклабился.

– Милая, мне тоже очень не терпится приступить к делу, но давай будем сдерживать наш с тобой страстный порыв хотя бы до комнаты. Нам стоит пройти всего лишь до конца коридора, и я весь твой.

Вера с отвращением охнула и торопливо пошла дальше.

Ужин им принесли быстро. Горячие блюда заполнили ароматами всю просторную комнату с двуспальной кроватью, шкафом, широким креслом, старым косметическим столиком и небольшим круглым столом с двумя стульями. Хоть это и была самая лучшая комната, как и во всём трактире, обстановка здесь была дешёвая и малоуютная. Сквозь задёрнутые шторы крашеные стены с единственной безвкусной картиной озарял уличный фонарь. Официантка и трактирщик разлили по бокалам шампанское, зажгли на столе свечи, и, кланяясь в пояс, исчезли за дверью.

Настроение маркиза было на высоте. Он без умолку делился впечатлениями о городе, сервисе и эстетике дешёвого заведения и вольности его посетителей. Вера пропускала всю болтовню мимо ушей. В ближайший населённый пункт она добиралась весь день. Усталость и голод сморили её, и она жадно налетела на еду и даже на шампанское, хоть никогда раньше и не любила алкоголь.

Когда с ужином было покончено, маркиз аккуратно сложил вилку и нож, отодвинул тарелку, педантично протёр губы салфеткой и подлил в бокалы шампанского.

– Ну-с, обожаемая моя, – буднично залепетал он. – Я так понимаю, призвала ты меня не только потому что соскучилась. Стало быть, проводим бурную ночь и отправляемся на Чёрный остров?

Вера придвинула ближе к себе бокал и уставилась на шипящие пузырьки.

– Я призвала тебя…

Маркиз оторвал с ветки виноградину и с интимно услужливым «М-м?» поднёс к её губам. Вера вложила в свой взгляд столько ненависти, сколько могла, и де Руссо, весело пожав плечами, отправил ягоду в свой рот.

– Чёрный остров нам не нужен. Руслан не передал мне право на крест упокоения.

‒ Так в чём же…

‒ Его больше нет. Он мёртв.

Слова застряли в горле.

Вечный прожевал ягоду и как-то заторможено проглотил.

– Что? – обронил он небрежным голосом. Уж слишком небрежным.

– Я напоила его убийственной дозой кофеина. И он умер… А артефакт исчез.

С большим трудом она вырвалась из зыбкого оцепенения и выпила полбокала. Голова непривычно закружилась.

Де Руссо звучно прокашлялся.

– Я извиняюсь, но, кажется, не расслышал… Эм… Что ты сейчас сказала?

– Я убила Волхонского, и крест упокоения исчез! – вызывающе прорычала Вера.

– Что… ты сделала? – чуть слышно промолвил он и тут сорвался на крик: – Ты хоть понимаешь своим миниатюрным серым веществом, что ты сделала?!

Вскочил на ноги и с размаху сбил со стола свечи и всю посуду.

– Тупая ошибка природы, да что ты натворила?!

Вера не смотрела на него и думала лишь о том, что лучше бы император обрушил на неё свою ярость и оскорбил до слёз, чем сказал то, что ей довелось услышать.

– Да твою же дьявольскую мать!!!

Де Руссо носился по комнате, сыпал проклятьями, что-то верещал по-французски, но Вера не замечала абсолютно ничего. Апатия и пустота.

– Bordel de merde!!!

Маркиз пнул кресло так, что оно развалилось, с грохотом утвердил на место упавший стул, водрузился на нём, стукнул локтями по столу и схватился за голову.

– Так, я понял! Да-да, понял! Это крах, конец, это полный абзац! Так а что ты забыла тут? Зачем призвала меня?

– Я ищу Ярослава. Император исключил его из верховного совета, и он сбежал.

– Ну, сбежал, а тебе-то что с того?!

– Мы нужны друг другу. В одиночку мы пропадём.

Блондин нервно и едко ухмыльнулся.

– Что, его величеству пришлась не по вкусу твоя очередная инициатива?

Надо же, так просто догадался. Хотя, что ещё можно было ожидать от вечного?

– Не по вкусу.

И тут в маркизе стала пробуждаться заинтересованность.

– Он отрёкся от тебя? Изгнал из семьи?

– Я ушла сама, потому что больше у них нет нужды во мне.

Он насупился, точно разочаровавшись.

– Кто разрешал тебе покидать город Дит?

– Кто сказал, что мне нужно чьё-то разрешение? – огрызнулась Вера. – Император ясно дал мне понять, что среди демонов я лишняя. Ты поможешь мне найти Ярослава или нет?

Де Руссо присматривался к ней и что-то анализировал. За недели совместного проживания в материнской усадьбе Вера узнала маркиза лучше, чем других вечных за пять лет, и видела, что он задумал какую-то очередную пакость и теперь прикидывает в своём плутовском уме следующие ходы и последствия.

– Я правильно понимаю, что со всей уверенностью ты можешь утверждать, что больше не нужна императору? – дабы прояснить момент вкрадчиво проговорил он.

– Можешь не сомневаться.

– Угу-у-у, – промычал он и сощурил свои звериные глаза цвета золота. – Значит… – Почесал ногтем вытянутую губу. – Значит, если я сейчас дам волю тому, что распирает меня, и изощрённо прикончу тебя, как всегда мечтал, это сойдёт мне безнаказанно? Раз всё так складно получается, да и теперь есть за что.

Улыбка маркиза медленно расползалась по лицу, чуть бы не доставая до ушей. Он так и трепетал от предвкушения. Вера молчала.

– Н-н-ну-у-у?

– Рискни. Заодно и проверишь.

Де Руссо мерзко рассмеялся.

– О да, я, конечно, обладаю чертами безумства, но всё-таки, я – ну так, иногда – включаю голову, когда есть над чем подумать. Ты бы попробовала для разнообразия, может и полезнее станешь? – И паскудно захихикал.

Вера терпеливо ждала, пока закончится издевательство.

– С государем понятно, потому что с ним никогда ничего не понятно, а вот мнение других членов августейшей семьи меня всё же интересует. Зная Ярослава, уверен, он чихать хотел, есть ты или нет тебя. Сагрит меня вообще не волнует, она власти не имеет. А вот что насчёт Загана и Александра? Как относятся к твоему бедному высочеству они?

Он задел за самое больное. Ничего хорошего не принесло воссоединение с женихом. Несколько часов путешествия по океану в компании гвардейцев и запертого в трюме Волхонского, совместная прогулка до зала заседаний и натянутое пожелание спокойной ночи после визита в подземную темницу Руслана. Это всё. Больше адмирал не появлялся, хоть его корабль и был причален в порту. Весь их последний день Александр был равнодушен и скуп на слова, но зато щедр на язвительные намёки. Конечно, уловить след чужих губ вечному несложно. Как только объяснить ему, что Руслан Волхонский не спрашивал её разрешения на поцелуй, и что этого она желала меньше всего?