– Камера, – сообщает антирадар, – на девяносто.

– Да с хрена ли?! – я с возмущением сбрасываю скорость.

– А чтобы всякие не улетали, если вдруг что, – зевает Димка с заднего сиденья. – Систер, ты бы лучше за навигатором следила, а то поворот проскочишь.

– А ты тут для чего? – огрызаюсь, как заведено.

– Для того, чтобы ты не садилась за руль после работы. – Шуршит, похоже, переворачиваясь на другой бок. – А до того я отсыпаюсь. Рули давай и смотри, где поворот.

Проснуться ему приходится, как только мы сворачиваем с трассы, потому что асфальт заканчивается. Наш «рэйндж» ползет, кое-как пропуская между колесами самые крупные выбоины, но все объехать не выходит. Добро пожаловать в Россию, москвичи…

Село, притаившееся между лесом и песчаными карьерами, находим с первого раза, хотя навигатор впал в кому сразу, как свернули. Место приметное: с краю села торчит полуразрушенный храм. На фоне светлого неба чернеют покосившиеся шпили – то ли молнией их оплавило, то ли время попортило металл.

– Красиво, – Димка открывает у себя окно и высовывается. – Куда там нам подъезжать, видишь?

– Не к церкви. Сказали – у магазина, вряд ли их здесь больше одного.

Возле продуктового магазина с обшарпанной вывеской припаркована немолодая «шнива». Встречают нас двое. Первый – глава администрации, нервно-нетерпеливый лысеющий дядечка в костюме с галстуком. Второй – батюшка, от которого веет неодобрением: он не обязан нам радоваться, но работать не помешает. Димка выбирается из машины первым, и внимание обоих обращается на него. Ну, логично: рослый бородач с выбритыми висками и черно-красным «рукавом» до локтя – кто еще может быть главным в паре? Брата это забавляет, меня тоже, но виду мы не подаем.

– Здравствуйте! – дядя в галстуке тянет руку для приветствия. – Это вы… э-э… специалист?

– Не, – Димка руку жмет и лыбится, – я сопровождающий.

– Некромант – это я, – вылезаю из-за руля.

Обожаю мгновенную смену эмоционального фона у заказчиков: недоумение и недоверие – как коротышка, похожая на трудного подростка, может быть серьезным специалистом? А вот могу, пусть татухи мои – в отличие от Димкиной, не декоративные, – сейчас скрыты рукавами толстовки и перчатками с обрезанными пальцами.

– Вы Андрей Петрович? – уточняю для порядка. – А вы…

– Отец Сергий, – отвечает за батюшку глава администрации. – А вас как зовут?

– Надежда Олеговна. Это – Дмитрий Олегович. По телефону вы разговаривали с нашим отцом. Да, семейный подряд. А теперь, может быть, пройдемся и вы расскажете подробнее, что у вас случилось? – Не люблю длительных приветствий, да и чувствую уже направленные на нас любопытные взгляды. Этого тоже не люблю.

Пикаю сигнализацией и иду с заказчиками в сторону заброшенной церкви. Димка замыкает шествие. Он мог бы и в машине подождать, но ему интересно.

– Видите? – остановившись через дорогу от развалин, Андрей Петрович указывает на пустые строительные леса. – Наконец-то смогли выделить деньги на восстановление, нашли людей, бригада приступила. И за первые две недели – три несчастных случая! Первых двух еще можно было бы на это дело списать, – выразительный щелчок пальцем по шее. – Но потом у них прораб средь бела дня в яму провалился и ноги поломал. Трезвый был, а яму эту как-то нашел.

– Или она его, – вполголоса комментирует Димка.

Я киваю и смотрю на священника:

– Вы что-то пробовали делать?

– Окропил, – кратко отвечает тот. Судя по тому, как напрягся при этом, уже имеет опыт общения с некромантами.

– Не помогло? – Ну не умеет Наденька промолчать.

– Насмехаетесь?

– Есть немного.

Отец Сергий буравит меня укоризненным взглядом, но не ему обыгрывать в «гляделки» одаренную. С досадой отворачивается первым и твердо произносит:

– Жителям стало спокойнее.

– А рабочим, видимо, нет. Смерти были? – спрашиваю уже у чиновника.

– Не было, слава богу. Правда, один с лесов упал и сильно головой ударился. Оперировали его в Ярославле. Пока еще не очнулся, я вчера узнавал.

Может, и не очнется. Конечно, я не потащусь в Ярославль проверять наличие Жнеца в реанимационной палате. Мне за это не заплатят. Кстати, о деньгах:

– Мне нужно посмотреть, есть что по нашему профилю, или все случившееся – результат несчастного стечения обстоятельств и чьего-то раздолбайства. Стоимость консультации отец вам назвал. – Это не вопрос, мне он тоже сказал, сколько брать. Наше время и предварительный анализ стоят денег. – Оплата самой зачистки – по факту.

Чувствую, в какую сторону меняются эмоции у него и у батюшки, и наношу превентивный удар:

– Я знаю, вы сейчас спросите: а как, Надежда Олеговна, мы проверим, что вы правда что-то там сделали? Никак. Или наймите другого некроманта для контроля, следы моей работы будут видны профессионалам еще недели две.

– Да я не… – начинает Андрей Петрович и сам себя перебивает: – Вы что, мысли читаете?

– Только эмоции, но этого достаточно. Кроме того, я не первый год работаю, и примерно половине заказчиков кажется нормальным угрожать хрупкой девушке заявлением о мошенничестве или об оскорблении чувств, – ухмыляюсь мерзко, благо с моей физиономией это нетрудно. – Не нужно так делать.

Чиновник молча достает из кармана и отдает конверт. Не стесняюсь заглянуть внутрь и пересчитать, после чего передаю деньги брату.

– Хорошо. Подождите здесь или у магазина, пока я осмотрюсь.

– Мы тогда там будем, – решает Андрей Петрович. – Подойдете, как всё посмотрите?

– Конечно.

Заказчики уходят, Димка остается и вопросительно смотрит на меня.

– Со мной не ходи, – предупреждаю я.

– Есть? – он, в отличие, от этих двоих, знает, с какого расстояния некромант способен уловить присутствие твари.

– В том-то и дело, что я не уверена. Либо нет, либо есть, но прячется. Или кто-то очень хорошо скрыл заклятие.

Переходя дорогу, на всякий случай даю пробный импульс в знаки на руках; те отзываются легким жжением – все в порядке. Гашу всплеск силы и прохожу в разбитый проем, оставшийся от церковных дверей.

От пола ничего не осталось; да что там пол – на крыше уже подрастает молодое деревце. Но я сюда не природой любоваться пришла. В нормальной человеческой реальности не вижу никаких следов, приходится нырять в Тени, выдавая себя. Хотя, похоже, меня раскусили еще раньше: то, что здесь обитает, залегло так глубоко, что я с трудом продираюсь сквозь путаницу оставленных им ложных следов.

Наконец, выхожу из Теней. Вытираю испарину со лба и сажусь на каменный блок у стены.

– Систер, ты там как? – обеспокоенный Димка появляется в проходе.

– Я же сказала – не подходить!

– А папенька велел проверять, если ты ушла осматривать здание и тебя долго нет. – Он приближается и показывает защитные знаки, нарисованные маркером на тыльной стороне ладони.

– Ты же в курсе, что они не от всего могут защитить?

– В курсе. Но сейчас-то защищают.

– Сейчас оно шхерится, потому что я здесь.

– Значит, есть?

– Ага. – Говорю вслух, стараясь перевести в слова то, что ощутила в Тенях. – Оно старое. Когда храм горел, оно здесь уже жило – а может, и дольше. Впало в спячку, пока он стоял, никому не нужный, но начало работ, приход людей разбудили. Первых оно не убивало, не могло, но уже почти… Тот рабочий, который с лесов навернулся, все-таки умер, судя по уровню силы.