«Только кто же этот неизвестный?» подумала она, крутя в руках конверт без обратного адреса.

Анджело притормозил свой автомобиль у знакомой виллы, построенной в прошлом столетии. Еще два года назад он часто бывал здесь в качестве лучшего друга, но хватило секунды, чтобы все изменилось самым драматичным образом.

Стояла теплая осень, ласковый ветер шелестел в еще не опавшей листве, солнце щедро согревало и навевало бодрое настроение, только Анджело не чувствовал легкости, не был преисполнен оптимизма: он совсем не был уверен, что хозяин дома примет его с распростертыми объятиями. Однако Анджело вознамерился приложить все усилия, чтобы добиться желаемого. Если его дар вести переговоры, уговаривать и «обращать людей в свою веру» сработает, возможно удастся спасти не только Мирьям…

На миг Анджело замер, не решаясь нажать кнопку звонка, на блестящей медной табличке под которым красовалась фамилия «Ланфранкони», выведенная витиеватым шрифтом. Но в следующую секунду он отбросил нерешительность и позвонил. Дверь отворила женщина, пару лет назад отпраздновавшая свой полувековой юбилей. Поверх ее строгого бордового платья был надет привычный безупречно белый передник, от которого всегда так вкусно пахло едой.

– Синьор Анджело! – воскликнула она обрадованно, распахнув глаза. Лицо ее осветилось самой искренней улыбкой. – Как давно я вас не видела! Какой приятный и неожиданный сюрприз!

– Рад видеть тебя, Барбара! Однако неожиданный визит означает, что моих любимых canestrelli мне не видать, – с притворной грустью сказал Анджело.

– Не поверите, синьор, но они есть!

– Как так?! Ты знала, что я приду?! – изумился он.

– Да. Я видела вас в своем волшебном зеркале, – лукаво подмигнула Барбара. – Поэтому вчера, когда Роберта пригласила подружек и попросила испечь сладости, я испекла именно canestrelli, зная, что вы сегодня заглянете к нам. Входите же!

– А кто-то еще не верит в чудеса! Надеюсь, Эрманно дома и составит мне компанию?

– Да, он… работает в своем кабинете, – сообщила Барбара, и голос ее заметно сник.

– Мммм? Что это значит?

– Он почти не выходит из дома. Работает из кабинета, – шепотом поведала экономка с тоской в голосе.

– Стал затворником?

– Увы, – грустно вздохнула она.

Анджело с трудом подавил тяжелый вздох. Все даже хуже, чем он предполагал.

Они вошли в дом и оказались в просторной гостиной. Анджело охватила ностальгия: почти ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Мебель, убранство и даже атмосфера остались те же, хотя Анджело опасался столкнуться с тотальным мраком, запустением и депрессией. Но нет, гостиная купалась в ласковых солнечных лучах и выглядела радостной и светлой.

– Располагайтесь, – любезно пригласила Барбара. – Я позову синьора Эрманно, а затем принесу вам сладости. Кофе? – уточнила она, добродушно подмигнув.

– Пожалуй, – согласился Анджело, опускаясь в привычное мягкое кресло с обивкой бежевого цвета.

Пять минут ожидания показались слишком длинными, а напряжение успело до того наэлектризовать Анджело, что он принялся ерзать в кресле, как студент перед экзаменом. И вдруг раздались шаги, заставившие его моментально застыть на месте. В гостиную, наконец, вошел мужчина. Он был невысокого роста, хорошо сложенный, но заметно похудевший. Лицо покрывала бледность, будто он мало времени проводил на солнце, голубые глаза потускнели, на переносице залегла мрачная складка. Когда он вошел, губы исказились в болезненной гримасе, насколько можно было уловить ее под густой короткой бородой и усами. Образ оказался совершенно новым, почти неузнаваемым.

Хозяин дома натянуто улыбнулся, стараясь не подать вида, что не рад гостю.

– Чао, – произнес он ровно.

– Чао, Эрми, – поприветствовал Анджело, порывисто поднимаясь. Он по привычке едва не раскрыл объятия, но вовремя спохватился. Потом заметил, что левая рука Эрманно висит на перевязи, как это было при их последней встрече. Сердце Анджело мучительно сжалось. – Как вижу, ты не рад меня видеть, – констатировал он с горькой усмешкой.

– Извини. Лицемерить я не умею.

– Как поживаешь?

– Как видишь, по-прежнему разрушен, – ответил Эрманно, демонстрируя руку на перевязи.

«По крайней мере, он может ею двигать!» порадовался Анджело. В этот момент в гостиную вошла экономка и поставила на столик поднос с чашкой ароматного кофе, стаканом простой воды и целой тарелкой хрустящих круглых canestrelli.

– Благодарю, Барбара! Ты очень любезна! – сказал Анджело.

– Чем обязан твоему визиту спустя столько времени? – спросил Эрманно, едва служанка покинула гостиную.

– Я никогда не переставал бы приходить в гости, если бы только ты не запретил, – с вызовом заявил Анджело.

Эрманно сжал челюсти, это было заметно даже под бородой.

– Итак, зачем ты пришел?

Анджело взял хрустящую вафлю и откусил. Ему хотелось оттянуть момент и немного приободриться.

– Мне нужна твоя помощь, Эрми.

На миг Эрманно прикрыл глаза, подавляя желание убежать, чтобы не видеть человека, с которым связано так много ярких и живых воспоминаний, но что-то не позволяло поддаться порыву. Может, как раз эти самые воспоминания.

– Я слушаю тебя, – сказал он без эмоций.

– Присядь, – пригласил Анджело.

– Спасибо, – иронично хмыкнул Эрманно и опустился на диван напротив своего собеседника. – Итак?

– Я хотел бы попросить тебя стать тренером одного гонщика, а заодно и его гоночным инженером, – не дыша, произнес Анджело. Он очень боялся, что Эрманно вскочит и в грубой форме вытолкает его за дверь.

Однако, несмотря на то что Эрманно дернулся, а в глазах отразилась самая настоящая буря, он спросил спокойно:

– Ты шутишь, верно? Не знал, что ты так жесток…

– Абсолютно нет! – заверил Анджело. – Я попал в очень сложную ситуацию, и помочь мне можешь только ты!

– Если это правда, то ты нашел бесчеловечный способ вернуть меня в мир автогонок… – заметил Эрманно с сарказмом.

– Поверь, я хотел бы вернуть тебя другим способом…

– Я не хочу возвращаться, – заявил Эрманно безапелляционно.

– Я умоляю тебя, готов встать на колени…

– Не стоит. Я не вернусь.

– Очень молодой девушке надо выиграть одну важную гонку, чтобы жить, – вкрадчиво произнес Анджело, делая глоток обжигающего кофе.

– Девушке?! – переспросил Эрманно. Боль в его глазах на миг уступила место сильному изумлению. – Что делает девушка в этом суровом спорте?

– Будто ты никогда не знал, что существуют гонщицы!

– Я всегда считал их сумасшедшими, – хмыкнул Эрманно, и Анджело внутренне облегченно вздохнул. Казалось, разговор вырулил с опасного извилистого поворота на более ровную прямую.

– Признаться честно, я тоже. Скажу тебе даже больше: когда один синьор два года назад привел ко мне пятнадцатилетнюю девчонку, я хотел хорошенько прочистить ему мозги и уговорить увести дочь в какой-нибудь более подходящий вид спорта.

– Почему же ты этого не сделал?

– Ввиду почтенного возраста синьора и его прошлого. Стал бы меня слушать умудренный опытом мужчина в возрасте глубоко за шестьдесят, который в далеком прошлом был гонщиком в ралли? Мне лишь оставалось надеяться, что увлечение скоро пройдет…

– У тебя есть прекрасный шанс дать девчонке проиграть, психануть и покончить с гонками, – предложил Эрманно с сардонической усмешкой, хотя Анджело прекрасно видел, что разговор дается ему нелегко, а при слове «гонки» уголки губ каждый раз подрагивают.

– Увы, ее отец недавно умер. Девчонке всего семнадцать, и она еще не окончила лицей, соответственно, не может пойти работать. Если она не выиграет Чемпионат, а затем и некоторые турниры, ей придется продать квартиру и где-то скитаться. И с мечтами вроде поступить в университет и участвовать в следующем Чемпионате тоже придется распрощаться, – пояснил Анджело.