– Разделяю твои чувства, но сейчас ситуация безвыходная. Откроем? – Анджело помахал в воздухе старым письмом.

Мирьям подняла глаза. На миг она почувствовала себя героиней детективного романа. Семейная тайна, старое запечатанное письмо и громадный дом, в котором она единственная хозяйка. Ситуация казалась совершенно ирреальной, и Мирьям втайне порадовалась, что с ней рядом взрослый и разумный Анджело. Она вдруг поняла, что одна не справилась бы, не смогла бы убрать эмоции и действовать рассудительно.

– Думаешь, мы имеем право открывать чужое письмо? – с сомнением спросила она, и Анджело отчетливо увидел, что у нее дрожат губы. – Даже мой отец этого не сделал…

– Он не сделал, поскольку, возможно, надеялся когда-нибудь отдать его адресату, – спокойно сказал Анджело. – Но хранить теперь эту тайну не имеет никакого смысла. Можно, конечно, поискать твою мать, чтобы вручить…

– Мой отец не отдал ей письмо, потому что она исчезла, не оставив следов. Она просто собрала вещи и уехала. Он не знал, куда переслать письмо.

– Тем более, – вздыхая, произнес Анджело, в очередной раз ужасаясь поступку женщины. У него в голове не укладывалось подобное поведение. – Думаю, теперь мы точно можем его открыть. И потом, зачем церемониться с письмом к женщине, которая не церемонилась с мужем и дочерью?

– Хорошо, давай откроем, – поспешно согласилась Мирьям, будто боялась передумать. – Но прочитай ты и скажи, есть ли что-то, относящееся к делу. Мне неинтересно знать подробности о ее жизни.

Анджело молча вскрыл конверт. Письмо оказалось недлинным и гневным и, к счастью, написанным аккуратным женским почерком. Оно было от лучшей подруги, которая так и назвала себя в одной из строк.

– Так что? – нетерпеливо спросила Мирьям.

Несколько секунд Анджело не отвечал, вторично бегая глазами по строчкам, потом бросил скользящий взгляд на Мирьям, словно взвешивая свой ответ на предмет отсеивания из него неприятных фактов.

– Прости, что вынужден тебе это сказать, но…

– Но? – поторопила Мирьям.

– Подруга пишет, что никогда не сможет понять и принять ее поступка: «…оставить такую маленькую дочь и уехать с малознакомым мужчиной. Отныне ты больше не подруга мне, тем более не лучшая, несмотря на то что с детства мы были неразлучны. Больше не пиши мне. Прощай!», – процитировал Анджело. Подняв голову, он увидел, как Мирьям сидит, вцепившись в подлокотники и стиснув зубы.

– Подруга у нее вполне нормальная, – со злостью сказала она, глядя в одну точку.

– И ты должна ее найти. Этот мужчина, с которым она сбежала, вполне может оказаться твоим отцом. Хотя, возможно, это лишь очередная пассия. Зато эта… – Анджело взглянул на конверт. – … эта Роза Конти точно общалась с твоей матерью в тот период, когда ты родилась. Учитывая, что они были неразлучными подругами, Роза наверняка в курсе похождений твоей матери.

– И что я ей скажу?! А если они помирились? Я не хочу видеть свою биологическую мать!

– Не думаю, что они помирились, – не согласился Анджело. – А ты можешь представиться вымышленным именем. И даже если вдруг ты ее встретишь, то всегда можешь в самом жестком виде послать в дальние края. Имеешь на это полное право.

– Я до сих пор не убеждена, что все эти поиски и телодвижения принесут хоть какой-то результат, Анджело, – устало проговорила Мирьям. – Я потрачу уйму времени, чтобы найти какого-то stronzo4…

– Мирьям, прекрати сопротивляться! Ты должна попытаться найти твоего отца, и точка! Все аргументы «зачем» и «почему» я тебе озвучил. Могу добавить еще один: ты могла бы отправиться жить к нему, чтобы сдавать эту квартиру и обеспечивать себя деньгами. В противном случае ты истратишь все средства и будешь вынуждена эту квартиру продать и пойти работать неизвестно кем! И навсегда забыть про гонки. А также про университет. – Он говорил жестко и безжалостно, но в конце смягчился: – За место под солнцем надо бороться, Мирьям, точно так же, как ты борешься за победу на трассе.

Мирьям угрюмо смотрела в пол. Она прекрасно понимала, что Анджело прав. Выиграет она Чемпионат или нет – неизвестно, но в случае поражения она останется ни с чем. А отец, возможно, смог бы ей помочь. Это тоже неизвестно, как и исход будущих гонок, но Мирьям оказалась в той ситуации, когда следует использовать все возможности, чтобы победить и выжить. Однако два обстоятельства заставляли ее колебаться: острое нежелание общаться с матерью и тот факт, что она никогда не сможет принять какого-то другого отца.

Анджело открыл рот, чтобы добавить что-то еще, но телефонная трель заставила его замолчать. Достав телефон из кармана, он ответил, даже не взглянув на экран:

– Pronto?

– Чао, Анджело.

Сердце дрогнуло и затрепетало.

– Чао, Лаура.

– Прости меня, наверное, я действительно не права…

– Рад, что ты признала это.

– Ты уже дома? Может, поужинаем вместе?

– Я еще не вернулся… Но можем встретиться в центре.

– Лучше я приготовлю ужин сама, уже поздно идти в ресторан, – сказала она ласково.

Сердце в груди Анджело затрепетало еще быстрее: он знал, какие романтические ужины может приготовить его подруга, и чем они могут закончиться.

– Хорошо.

Попрощавшись, он на миг прикрыл глаза и улыбнулся. Потом тревожно посмотрел на Мирьям. Та не сводила с него любопытных глаз, но притаилось в их глубине какое-то душераздирающее выражение. У Анджело в который раз сжалось сердце. В тишине библиотеки Мирьям, вероятно, слышала весь разговор или по репликам догадалась, о чем речь. Если до звонка Анджело еще лелеял надежду уговорить подопечную временно переехать к нему, чтобы не оставаться в доме одной, то теперь надежды не осталось. И не потому что у Анджело в доме не было места – он ведь жил в просторной двухкомнатной квартире, – а потому что его подопечная была очень гордой и несговорчивой.

– Если хочешь… – все же попытался он.

– Ты и так делаешь для меня много, – оборвала Мирьям. – Не надо ничем жертвовать ради меня.

– Я ничем не жертвую, я помогаю тебе от всего сердца! – вспылил Анджело. Эта ее гордость выводила его из себя!

– Спасибо. От всего сердца. Тебя ждет любимая. Возвращайся к ней и ни о чем не думай. Со мной все будет отлично.

Когда Мирьям осталась в пустой квартире, она не смогла пробыть в ней и часа. Душу сковала невыносимая тоска по отцу, железными тисками сжали одиночество и чувство покинутости, безысходности и печали. Даже включенные везде свет и телевизор не спасали. Мирьям, которая не боялась сумасшедших скоростей, крутых поворотов, опасных столкновений, которая однажды кувыркалась в машине, вылетев с трассы, перед лицом одиночества и серьезных жизненных проблем почувствовала себя слабой.

Она схватила привычный небольшой рюкзачок из потертой черной кожи, с которым почти никогда не расставалась. Там имелись самые необходимые вещи вроде кошелька, салфеток, зеркальца, бумажных платков. Мирьям налила из-под крана воды в литровую бутылку, сунула ее в рюкзак и выскочила из квартиры, с трудом подавляя рвущиеся наружу рыдания.

На город уже спустился глубокий поздний вечер, на улице никого не наблюдалось, но Мирьям не испугалась: она собиралась отправиться в центр, а там жизнь всегда кипит. Миновав пустые тихие дворы, она вышла на Corso Vercelli. Улица тоже была безлюдной несмотря на то, что по ней мимо многочисленных магазинчиков пробегает одна из важных трамвайных вен города. Однако в столь поздний час все заведения уже закрылись, а обитатели невысоких многоквартирных домов, поужинав, отправились спать или уселись за просмотр ТВ-шоу или сериала.

Вот мимо простучал оранжевый трамвай, который держал путь прямо к Миланскому Дуомо. Мирьям сначала думала пробежаться до остановки и успеть запрыгнуть в закрывающиеся двери, но потом поняла, что никуда не спешит. У нее была вся ночь впереди, чтобы пешком добраться до центра. Она сбавила шаг и медленно побрела дальше, глядя вслед убегающему трамваю. В голове царил мрачный хаос, а с ресниц капали слезы. Пустынная улица только усиливала ощущение невыносимого одиночества. Мирьям вообще начало казаться, что она осталась одна в целом городе.