Какой интересный выбор формулировки. Но он уже ничего не замечал. Чего не скажешь о Джеймсе.

— Что я с собой делаю… — повторил он задумчиво и, прищурившись, посмотрел парню в глаза, — то есть тебя совсем ничего не смущает?

В лёгких стало отчаянно мало воздуха. Питер не знал, что на это ответить. В ушах отдавался бешеный ритм собственного сердца. Казалось, человек напротив видит его насквозь.

Почему они опять «здесь». Почему он здесь? Почему он говорит ему всё это? Разве можно просто одним вопросом, одним взглядом влезть под кожу человеку и вытащить наружу все его внутренности.

— Так нельзя… — губы Питера дрогнули, а кадык судорожно съездил верх-вниз. Он отвел взгляд и изо всех сил сжал челюсти. Джеймс открыл было рот и перенёс вес с одной ноги на другую, чтобы сделать шаг, как вдруг:

— Нет, не подходи ко мне! — Питер отвернулся и выставил руку в знаке «стоп». — Оставь меня одного, — всхлип, — уйди! Пожалуйста…

Хватит! Прекрати! Прекрати плакать!

Чем больше Питер пытался успокоиться, тем сильнее он содрогался от спазмов. Слёзы потоком сбегали по его лицу.

Ну, хватит!

Таким поломанным и истощенным он себя никогда не чувствовал. От жалости к себе разрывало сердце. Дамба разлетелась в крошки.

Кому ты собирался что-то доказать? Твои решения жалкие, как и ты сам. Ты, правда, думал, что это тебе поможет? Ты сам себе не смог помочь. И другим. Из-за твоих решений умер человек.

В голове проносилась лента из воспоминаний: вот он довольный передает копам смотанных в кокон грабителей — вприпрыжку идет по тротуару к магазину — мимо проносится машина скорой помощи — он опрокидывает пару шуточек с владельцем магазинчика, тот вручает ему кулек с яйцами.

Ты виноват во всем, что случилось. Разменивал внимание на всё. А теперь корчишься, как слизняк, перед человеком, которому ты нафиг не усрался. Но который дважды вытащил тебя из созданного тобой же дерьмища. Молодец, продолжай.

Джеймс остолбенел от того, что перед ним разворачивалось. Парень, словно в лихорадке, отдалялся от него, и он не имел ни малейшего представления, что ему нужно делать. Он видел, как тому плохо, и это ощущение будто распространялось и на него самого. Он чувствовал эту боль. И интуитивно понимал.

Сколько он не позволял себе плакать?

Захотелось укрыть его. Сказать нужные слова. Но разве такие существуют? И нужны ли они парню от него?

«Уйди! Пожалуйста»

Это было бы самым благоразумным решением с его стороны.

Но он не мог. Здесь и сейчас нужно было сделать выбор.

И как только сдерживаемые всхлипы прервал первый надрывающий глотку рёв, он его сделал.

Джеймс быстро сократил расстояние, притянул парня, опиравшегося одной рукой об автомат и прикрывающего второй свой рот, и развернул к себе.

— Н-нет, не надо… на меня… — он, как невменяемый, мотал головой из стороны в сторону, из-за истерики было невозможно разобрать ни слова.

— Хей, успокойся, — Джеймс крепко схватил его за плечи и слегка тряхнул. Никакого эффекта. Парень уже захлебывался от невозможности глотнуть воздуха между приступами. Это уже вообще не хорошо. — Тише. Всё в порядке, тебе надо успокоиться!

Полный ноль. Блять.

— ПИТЕР, ВЗГЛЯНИ НА МЕНЯ!

Опухшие красно-карие глаза устремились на него, словно Питер увидел его впервые. Взгляд Джеймса был не менее удивлённым. От только что сказанного появилась потребность перевести дух. Настолько оно тяжело ему далось. Но теперь зацепившись за сознание парня, он не мог дать ему снова ускользнуть. И он произнёс то единственное, что пришло ему в голову, что показалось правильным и нужным.

— Ты не виноват, слышишь? Это. Не. Твоя. Вина.

Это. Не. Моя. Вина.

Вот так просто. Ему ведь никто этого так и не сказал.

Питер вдруг так остро почувствовал жар от прикосновений Барнса. Даже металл обжигал через перчатку.

— П-почему, — слёзы отступали, но дыхание всё равно сводило, — п-почему ты…

Джеймс смотрел на Питера и просто тонул. Это был чёртов предел. Для них обоих.

Крепко держа парня за плечи, он потянул его на себя и врезался в красные потрескавшиеся губы своими. Питер попытался ухватить толику воздуха, и горячий язык сразу проскользнул в него, пройдясь по нёбу, и тем самым задевая все нервные окончания и вышибая землю из-под ног. Колени тут же подогнулись, но крепкие руки удерживали его от падения на пол, так же как удержали секундами ранее от падения в бездну.

Его трясло как осиновый лист, и он мог только неуверенными движениями поддаваться сминающим его рот горячим губам. Длинная щетина больно колола раскрасневшуюся чувствительную кожу. Но он был не в силах отстраниться, и поэтому только попытался обрести опору и подтянуться на носочках повыше. Появилась нужда обхватить сильную шею и зарыться в мягкие каштановые волосы, но Джеймс всё ещё сильно держал его, и Питер чуть не захныкал. Но вместо этого, как только его чувствительно укусили за нижнюю губу, сразу зализав фантомную рану, у него вырвался протяжный стон, эхом разошедшийся по всей прогнившей станции.

И Джеймс отстранился.

Они так и стояли, разделенные длиной его предплечья, и не могли шелохнуться.

Одновременно внезапно и медленно Джеймс отпустил его, но тут же осторожно поднял руку и аккуратным движением стер последнюю мокрую дорожку с лица Питера.

Звуки ударов, отбивающиеся в барабанных перепонках, давали понять, что у обоих сейчас проломится грудная клетка.

— Пошли домой.

Не вопрос. Даже близко.

— Да.

========== 13 ==========

Питер подскочил на кровати и потряс головой в попытке стереть приснившейся кошмар. Такого реального у него ещё не было. Они с Джеймсом стояли на какой-то заброшенной станции, снова орали друг на друга, вернее Питера выворачивало наизнанку, а тот просто смотрел. А потом он подошёл и поцеловал, только это было не как в другие ночи. До этого поцелуи были похожи на тот, что был у них с Биллом, а в этот раз это было горячо, жестко и… умопомрачительно. Питер снова заскулил, посмотрев под одеяло, и прошёл в ванную. Он умылся холодной водой и только потом поднял глаза на своё отражение. От шока он так отлетел от него, что чуть не разбил стекло душевой кабины.

Обретя равновесие, он медленно, словно преодолевал минное поле, вернулся к зеркалу и начал ощупывать своё лицо. Оно было слегка опухшее, совсем еле заметно, но явно ещё не восстановившиеся глаза были налиты водой. Красные капилляры заполняли практически все белки, и в целом видок был потрёпаннее обычного.

«ПИТЕР, ВЗГЛЯНИ НА МЕНЯ!»

Тело пробила дрожь, и он начал оседать на пол.

Его имя. Он впервые назвал его по имени.

«Это.Не.Твоя.Вина»

«Пошли домой»

«Барнс, что во фразе «без права выхода» твой мозг недопонял? — Тони, одетый в броню, парил над ними в одном квартале от башни. — Я, твою мать, же просто вынужден тебя арестовать!

— Нет! — Питер вышел из-за его спины и встал перед ним, будто защищая. — Это я! Он из-за меня вышел наружу.

— Питер, ты… что? Что произошло?

— Я попал в неприятности, — он начал быстро сочинять какую-то чушь — меня заманили в западню, а телефон сел, я смог соединиться с Пятницей, но дома был только он… поэтому ему пришлось нарушить правила. Это меня вы должны наказывать!

Либо потому что Тони устал, либо потому что вид забитого Питера лишал его возможности мыслить и анализировать, либо потому что он сам хотел поверить этим щенячьим глазам, но это сработало. Он обхватил обоих за пояс и тут же доставил на вертолётную площадку на крыше Старк Индастриз.

— Ты спать, Барнс пойдёшь со мной. — Питер попытался возразить, но Тони бросил на него взгляд, с которым спорить нельзя было ни в коем случае. — С тобой я разберусь позже, быстро спать!

Питер перевёл обеспокоенный взгляд на Джеймса, который, секунду помедлив, одобрительно кивнул, и он быстрым шагом побежал к входу. Когда он напоследок всё-таки обернулся, Барнс последний раз взглянул на него через плечо Марка-38»