По прикидкам Вереса, «он» болтался над плахой не менее часа. Что ж, забава богов порядком начала надоедать ему. Словно в ответ на эту мысль, неведомая сила, что держала Вереса на пересечении светящихся небесных полос, вдруг потянула обратно, и он начал резко снижаться. Сила увлекла его вниз так же бесцеремонно, как до этого вырвала из тела и вознесла. Напоследок, Верес взглянул на небо и обомлел. Прямо над ним светящиеся полосы, к которым его тянули как за веревку, переплелись, потом они стремительно завернулись штопором и засветились вдруг ярче полуденного солнца…

Не дав Вересу опомниться, невидимая сила вдруг ещё стремительнее потащила его вниз и, когда до деревянного настила, на котором ему так лихо отсекли голову, осталась пара десятков шагов, вдруг и вовсе швырнула Вереса так, будто желала размазать его толстым, плохо струганным доскам.

Внезапно, вместо падения на помост, его бестелесная сущность с легкостью прошла сквозь него и, пройдя так же свободно сквозь каменные плиты городской площади, вдруг полетела еще ниже, и пройдя тонкий слой земли и песка, очутилась вдруг в неизвестном Вересу большом подвальном помещении с высоким потолком и стенами из сплошного серого камня. Похоже, это была какая-то старая заброшенная штольня, которую когда-то давно переделали под… темницу?

Вересу не дали додумать.

Из самого дальнего угла темницы с диким шипением выскочил и рванулся прочь – хотя бежать было, в общем-то некуда – невероятно крупный монстр. Векрь, опасная тварь, – привычно промелькнула вдруг мысль в «голове» Вереса, – особенно в стае…

Дальше случилось невероятное. Ещё бы мгновение, ещё бы доля секунды – и крупный векрь с чешуйками редкого чёрного окраса быть может благополучно улизнул бы от сверхъестественного безумия, происходящего вокруг, от страшного и тяжелого «нечто», валящегося сквозь каменный потолок с неба на него, запертого в ненавистный каменный мешок, в который его накануне посадили, перед этим ловко изловив пару недель назад…

Но зверь вдруг словно окоченел, замер в могучем прыжке, завис прямо в воздухе между решеткой и полом – всего на ту самую долю секунды, что так нужна была ему, чтобы скрыться в спасительной тьме противоположного угла проклятой каменной клетки, уйти от жуткой опасности, неведомой силы, которая внезапно схватила его за загривок и не дала больше дёрнуться в остановившемся на мгновение времени и таком невероятно плотном пространстве, сдавившем зверю бока…

Верес не успел даже толком понять, не то что испугаться или хотя бы удивиться. Яркая вспышка, кровавый туман в глазах, затем вязкая, болезненная темнота… Неожиданно последней мыслью перед падением в тьму проскочила легкая горечь – как там без него теперь будет милая Серна… Странно, что эта мысль возникла у него в «голове» только сейчас.

Что почувствовал векрь, Верес не знал. Зверь вдруг продолжил свой затянувшийся прыжок, потерял ориентацию, упал на присыпанное сеном дно колодца и покатился кубарем…

Хотя нет, знал. Уже знал. Почувствовал всем телом.

Новой незнакомой плотью.

От невыносимой боли во всем туловище векрь тут же резко вскочил на все четыре мощные когтистые лапы… Но гибкое вытянутое тело его свело страшной непроходящей судорогой, изогнуло неестественно спину, вывернуло набок клиновидную голову…

И векрь вдруг запел – протяжно и истошно, на все подземелье, и казалось – на весь проклятый город, так спокойно давший бесславно умереть Вересу. Стон был похож на прощальный, испускаемый высохшими стариками-векрями перед смертью, что тянула слабеющих к себе и пронзала могильным холодом…

Векрь снова упал на землю, теперь уже замертво.

Со стороны казалось, что зверь умер. Но вот – ещё одна судорога. И могучее звериное сердце, как-будто став еще больше и сильнее, забилось вновь. Векрь глубоко задышал, раскрыв окровавленную зубастую пасть и вывалив коричневый раздвоенный язык. Широко посаженные ярко-жёлтые глаза зверя из-за обильно прилившей к ним крови стали зелеными.

Наконец зверь отдышался и тяжело встал на ноги. Поднял голову и медленно обвёл округу невидящим взглядом. Снова судорога – и его грудь, сильно приплюснутая с боков вдруг как-будто раздалась в стороны. Векрь присел на задние лапы. Потом что-то привлекло его внимание. Он повернул голову назад и внимательно посмотрел на свой лысый хвост, напоминавший змеиный. Затем вдруг векрь зарычал, приподнял зад и одним щелчком мощных челюстей отхватил ставший почему-то ненавистным змеиный отросток, оставив на его месте лишь кровоточащий обрубок.

Еще одна судорога – и векрь вдруг выпрямил полусогнутые задние лапы, рывком раскинул передние в стороны, сжал вытянувшиеся когтистые ладони в огромные кулаки и огласил гулкую темницу громогласным утробным рыком, переходящим в вой, полный мучительной боли.

Иступляющий вопль не прошёл бесследно – зверь как-будто стал выше. Уж точно – шире в плечах. На теле, покрытом чёрной матовой чешуей, проступили бугры мускулов и связок.

Верес выпрямился во весь рост, опустил клин головы и взглянул налитыми кровью глазами на свои передние лапы. Руки-лапы. Руколапы. Мощные конечности, покрытые всё той же прочной чешуей векря. Невероятно широкие ладони, крепкие пальцы с когтями чудовищной длины, которым позавидовал бы и медочёс…

И вдруг он услышал голос.

– Новая жизнь, м-м, – произнёс вкрадчиво таинственный голос. – Это так восхитительно!

Голос звучал словно со всех сторон разом. Векрь дёрнул своей обновленной клиновидной головой, с пастью, полной смертоносных зубов и языком, раздвоенным на конце, как у речного варана. Он быстро огляделся, всматриваясь в тени, прячущиеся в темных углах от скачущего пламени коптящего светильника в коридоре за решеткой. Но тщетно – вокруг никого не было. Даже если и была рядом какая-то местная живность, вроде крыс, то она давно разбежалась в страхе от его внезапного жутковатого перерождения и еще более устрашающего свирепого рёва.

– Не пытайся меня увидеть, дитя, – продолжил вещать невидимый собеседник. – Я недосягаем для тебя. Я далеко-далеко и в то же время рядом. И всегда буду рядом, когда ты мне понадобишься. Предупреждаю сразу – ты полностью в моей власти.

Векрь опять с рычанием мотнул головой.

– Р-р-р… К-к-к… К-кто ты? – выдавил, наконец, он из непослушной звериной глотки.

– Вот как? Ты даже говоришь… – как будто слегка опешил голос, но спустя пару мгновений ему вернулась прежняя уверенная, даже надменная интонация.

– Я – твой повелитель.

– К-кто ты?! – зарычал векрь.

– Для тебя я – Тёмный Дух. Можешь звать меня так. Разрешаю.

Векрь опять угрожающе рыкнул.

– С чего бы мне с-слушаться тебя?

Голос тихонько рассмеялся. Смех показался чуткому слуху зверя несколько нервным.

– Ну, хотя бы по той простой причине, что ты обязан мне жизнью. Своей прекрасной новой жизнью.

Векрь опустил тяжелую голову и присел на корточки, почти как собака. Но спустя секунду резко вскочил и громко зарычал, раскинув руколапы.

– Я не пр-росил!!!

После недолгой паузы голос снова возник где-то возле его головы.

– В противном случае жизнь твоя сегодня так безвременно оборвалась бы на плахе. Надеюсь, ты не веришь во всю эту чушь про загробную жизнь и вечно неупокоенных призраков? Мне стоило немалых усилий вырвать тебя из цепких лап старого Хэта. Уж он-то всегда держит крепко свою добычу. Оттуда ещё никто не возвращался. Ах, как бы я хотел…

Если бы зверь внимательно слушал своего странного собеседника, то он заметил бы странную горечь сожаления в последней фразе, произнесенной невидимкой. Однако, вместо того, чтобы слушать, преображенный векрь вдруг сжался как пружина. Мгновение, пружина распрямилась – и зверь совершил очередной безумный прыжок, такой высокий, что сильно ударился клиновидной головой о щербатые камни потолочного свода…

Векрь очнулся и чуть приподнял голову с жидкой соломы, которой был устлан холодный каменный пол. Рядом что-то громыхнуло, потом противно заскрипело, раздались осторожные шаги и приглушенные голоса.