Изображение в дополненной реальности поплыло и размылось. Кира судорожно вздохнула и поняла, что плачет. Закрыв видеосообщение, она согнулась и закрыла лицо руками.

– Что с тобой? – спросил Фалькони; в его голосе звучала и тревога, и забота. Он подошел, и она почувствовала, как его рука легла ей на спину, между лопатками. – Что произошло?

– Сообщение от родных, – шепнула Кира.

– Они…

– Нет-нет, все в порядке, но… – Кира покачала головой. – Им пришлось покинуть наш дом, где я выросла. И когда я их увидела… маму, папу, сестру… им сейчас нелегко.

– Всем нелегко сейчас, – мягко сказал Фалькони.

– Я знаю, но они записали его… – она проверила дату, – почти два месяца назад. Два месяца. Медузы бомбили Хайстоун с орбиты около месяца назад, и… я не знаю, что с ними сейчас…

Она осеклась. Кожу на руках покалывало: Кроткий Клинок отзеркалил ее эмоции. Слеза упала на левую руку, и волокна быстро впитали ее.

Фалькони встал перед ней на колени:

– Я могу для тебя что-то сделать?

Кира удивилась и на мгновение задумалась.

– Нет, но… Спасибо. Единственное, что можешь сделать ты, я или кто угодно – найти способ положить конец этой проклятой войне.

– Конечно, это было бы неплохо.

Она вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– А что с твоей семьей? Ты…

Вспышка боли омрачила его глаза.

– Нет, и они слишком далеко, чтобы просто позвонить. И я не знаю, хотят ли они меня слышать.

– Ты не можешь этого знать, – сказала Кира. – Не можешь знать наверняка. Посмотри, что творится. Может быть, скоро наступит конец всему. Ты должен пообщаться с родителями. Если не сейчас, то когда?

Фалькони немного помолчал, потом похлопал ее по плечу и поднялся на ноги.

– Я подумаю об этом.

Расплывчатый ответ, но Кира понимала, что ничего сверх того от Фалькони не добьется. Она тоже встала:

– Иду в свою каюту. Хочу ответить родителям до того, как мы прибудем на «Орстед».

Фалькони хмыкнул, уже погрузившись в изучение почты на экране.

– На твоем месте я бы не рассчитывал на то, что Лига позволит тебе передать сообщение. Не говоря уже о медузах. Держу пари, канал связи с Вейландом забит, как гальюн у нас в трюме однажды.

На мгновение Кира утратила уверенность в своем решении. Затем, примирившись, она успокоилась и сказала:

– Неважно. Я должна попытаться, понимаешь?

– Семья для тебя так важна, да?

– Естественно. А для тебя нет?

Капитан не ответил, но она увидела, как напряглись его плечи.

Семь часов.

Они прошли быстрее, чем ожидала Кира. Она вернулась в свою каюту и записала ответное сообщение семье: рассказала, что произошло в системе Жукхи (утаив, как и в отчете Хоусу, что причастна к сотворению Утробы), и даже показала кое-что из того, на что способен Кроткий Клинок, подняв руку и вырастив копию цветка Полуночного Созвездия на своей ладони. Она надеялась, что это вызовет улыбку у отца. По большей части она ограничилась общими добрыми пожеланиями, настоятельно советовала не покидать укрытия и напоследок сказала:

– Надеюсь, вы получите это сообщение на будущей неделе или около того. Не знаю, что от меня потребует Лига, но, скорее всего, на какое-то время мне запретят поддерживать с вами связь… Держитесь, что бы ни происходило на Вейланде. Есть шанс, что с медузами удастся заключить мир, и я приложу все усилия, чтобы это произошло как можно быстрее. Так что не сдавайтесь, хорошо? Не сдавайтесь… Люблю вас. До свидания!

Записав сообщение, Кира несколько минут провела в темноте с закрытыми глазами, чтобы дыхание замедлилось и спал лихорадочный жар.

Затем она взяла себя в руки и вернулась в рубку. Вишал уже был там. Вполголоса он разговаривал с Фалькони и Воробьем. Доктору приходилось наклонять голову, потому что он был выше ростом.

– …это скверно, док, – сказал Фалькони. – Серьезно. Если ты хочешь покинуть «Рогатку», я не против. Мы можем найти другого…

Вишал замотал головой, не дав ему договорить.

– Нет, в этом нет необходимости, капитан, но я благодарю вас. Мой дядя сказал, что даст мне знать, как только что-то прояснится.

Воробей похлопала его по плечу – Вишал даже вздрогнул от неожиданности.

– Ты же знаешь, док, что мы тебя прикроем. Если я могу чем подсобить – просто скажи, и… – она присвистнула, – фьюить – и я тут как тут.

Казалось, поначалу Вишал был оскорблен ее фамильярностью, но затем успокоился и ответил:

– Мне важна ваша поддержка, мисс Воробей. Правда.

Усевшись в кресло, Кира испытующе посмотрела на Фалькони.

Когда Вишал подошел к столу, Кира сказала:

– Фалькони все мне рассказал. Чудовищно. Мне очень жаль.

Вишал опустился в кресло рядом с Кирой. Он нахмурился и помрачнел, но голос его по-прежнему был мягким.

– Спасибо за вашу доброту, мисс Кира. Я уверен, что все будет хорошо, с Божьей помощью.

Кире оставалось только надеяться, что он прав.

Она вышла в дополненную реальность и включила трансляцию с корабельных камер заднего обзора; она видела, как «Рогатка» приближается к Юпитеру, окаймленному пестрыми полосами, и крошечному пятнистому диску – Ганимеду.

Вид Юпитера во всем его оранжевом великолепии с мучительной силой напомнил ей Зевса в небе Адрастеи. Неудивительно: первые исследователи дали имя Зевсу именно из-за сходства планет[3].

Ганимед по сравнению с Юпитером казался просто крохотным, хотя это был крупнейший спутник планеты, крупнее даже, чем Меркурий (подсказала Кире дополненная реальность).

А станция «Орстед» – пункт назначения их путешествия – казалась просто пылинкой, парящей высоко над испещренной кратерами поверхностью Ганимеда. Кроме нее на орбите Ганимеда находилось еще несколько сверкающих пылинок поменьше – многочисленные пассажирские и грузовые корабли и дроны, сновавшие вокруг станции.

Кира вздрогнула. Она ничего не могла с собой поделать. Ей часто казалось, что она осознаёт необъятность пространства, но снова и снова она убеждалась, что это не так. Человеческий мозг просто неспособен воспринимать космические расстояния и масштабы. По крайней мере, мозг обычного человека. Возможно, разум корабля способен на большее. Ничто из того, что построили люди (и когда-либо построят), не сравнится с этой безмерной пустотой.

Она отвлеклась от этих мыслей и вновь перевела взгляд на станцию. Даже самые опытные космонавты могут тронуться рассудком, если будут слишком долго вглядываться в пустоту.

Кира всегда мечтала побывать в Солнечной системе, особенно на Земле, посетить эту великую сокровищницу биологических видов. Но она и представить себе не могла, что путешествие будет таким: торопливым, изматывающим, омраченным войной.

Тем не менее вид Юпитера заворожил ее, и она сожалела, что Алана нет рядом, чтобы разделить с ней эти впечатления. Они неоднократно обсуждали, как хорошо было бы накопить денег и позволить себе отпуск в Солнечной системе. Или получить грант на исследования и отправиться к Солнцу за счет компании. Впрочем, все это были просто воздушные замки, пустые рассуждения о несбывшемся будущем.

Кира заставила себя отвлечься от этих воспоминаний.

Через несколько минут в дверях появилась Нильсен.

– С кораблем все в порядке? – спросил Фалькони.

– Насколько возможно, – ответила Нильсен. – С инспекторами проблем не должно быть.

– Если не считать Итари, – заметила Кира.

Первый помощник сухо улыбнулась:

– По крайней мере, они не смогут обвинить нас в том, что мы нарушили карантин. Надлежащего биоконтроля при взаимодействии с медузами не было с первого дня.