Яркая линия протянулась поперек голограммы, от искусственного спутника Юпитера к судну жутей. Судно исчезло в яркой вспышке света. Яркая линия кинжалом ударяла снова и снова, каждый раз уничтожая очередного противника.
– Что это? – спросила Кира.
– Точно не знаю, – откликнулась Воробей, хмуро всматриваясь в дополненную реальность.
Грегорович хихикнул:
– Я могу объяснить. Да, могу. Лига построила солярный лазер. Энергетические фермы возле Меркурия аккумулируют солнечный свет и направляют его к ресиверам по всей системе. В основном эта энергия используется для производства электричества. Но в случае экзогенного вторжения… сами видите. Закачайте энергию в здоровенный лазер – и получите самый что ни на есть взаправдашний луч смерти. Самый что ни на есть.
– Ловко, – похвалил Фалькони.
Воробей расплылась в улыбке:
– Точно. Местные ресиверы решают проблему световой задержки. Неплохо.
– Нас преследуют? – спросила Кира.
– Пока нет, крошки мои! – сказал Грегорович. – Служивые еще не разгадали, что имечко у нас подложное.
– Так что же такое «Свиной палец»? – задала наконец Кира мучивший ее вопрос.
– Спасибо за вопрос! – с нажимом подхватила Нильсен. И кивнула Фалькони: – Вот видишь?
Уголок его рта слегка дернулся.
– Палец свиньи, что же еще.
– Или свинский палец, – добавила Воробей
На голограмме Вишал приподнял брови:
– Насколько мне известно, так именуется на сленге хот-дог со свининой. – И его лицо исчезло с голограммы: врач отключил связь.
– Значит, мы находимся внутри летающего хот-дога? – уточнила Кира.
Послышалось хмыканье Воробья:
– У нас, морпехов, это выражение использовалось в другом смысле.
– В каком? – поинтересовалась Кира.
– Расскажу, когда подрастешь.
– Хватит болтать! – сказал Фалькони. Он повернулся на кресле так, чтобы видеть Киру. – Ты знаешь о происходящем больше нас, верно? Из-за чего тебе непременно потребовалось спасти медузу?
Кира замерла. Побег со станции – легкотня по сравнению с тем, что ей предстоит сейчас.
– Военные рассказали вам о своем плане?
– Нет.
– Ни слова.
– Ни чертова намека.
– Ладно. – Кира помедлила секунду, собираясь с духом, но прежде, чем она открыла рот, из монитора донеслось неуместно жизнерадостное биканье.
– Станция «Орстед» передает сообщение по всем каналам, – заявил Грегорович. – Говорит полковник Шталь. Я так понимаю, он обращается к тебе, о Шипастая.
– Включи его, – сказал Фалькони. – Послушаем – это же нам вреда не причинит.
– Не уверена, – пробурчала Воробей.
Вместо голограммы Солнечной системы появилось лицо Шталя. Вид у полковника был загнанный, он запыхался, на левой щеке наливался кровоподтек.
– Мисс Наварес, – заговорил Шталь, – если вы меня слышите, заклинаю вас вернуться. Ваш ксеноорганизм слишком важен для Лиги. Вы сами слишком важны. Не знаю, что вы задумали, но, уверяю вас, это не поможет. Вы можете лишь усугубить и без того трудную ситуацию. Если вас убьют, если наши противники завладеют ксеноорганизмом, это, вполне вероятно, погубит всех нас. Вы же не хотите отягощать свою совесть гибелью человечества, Наварес! Я знаю, вы не одобряете принятые решения, но прошу вас – во имя выживания всего нашего рода – вернуться. Обещаю, ни вам, ни экипажу «Рогатки» не будут предъявлены дополнительные обвинения. Даю вам слово.
На том сообщение закончилось, и на мониторе вновь появилось изображение системы.
Кира чувствовала, как все взгляды сосредоточились на ней. Даже Итари уставилось маленькими, как пуговки, глазками, нанизанными по периметру его панциря.
– Ну? – заговорил Фалькони. – Тебе решать. Мы не вернемся, но, если ты скажешь, я готов выключить двигатель на минуту, и ты сможешь выскочить в шлюз, не изжарившись. Уверен, вояки тут же тебя подберут.
– Нет, – отрезала Кира. – Будем держаться вместе.
И она рассказала всем, включая Итари, о плане премьер-министра – предать доверие Узла Умов и напасть на флот медуз.
Воробей фыркнула с отвращением:
– Вот что я ненавидела на военной службе. Проклятая политика.
Кожа Итари пошла зелеными и лиловыми пятнами, щупальца извивались в явном отчаянии:
[[Итари: Если не будет завязан Узел между твоим и моим родом, порченые утопят нас всех.]]
После того как Кира перевела эти слова, Фалькони спросил:
– Что же ты надумала?
Она посмотрела на Итари:
– Я надеялась, что Итари сможет предупредить Узел Умов до того, как туда явятся наши военные корабли.
Она продублировала эту мысль медузе и спросила:
[[Кира: Ты сможешь передать сообщение Узлу Умов с помощью нашего передатчика?]]
[[Итари: Нет. Ваше дальновоние слишком медленное. Оно не достигнет места встречи заранее, чтобы спасти Узел Умов… Седьмая стая, которую послал ваш конклав, не сможет своими силами убить великого Ктейна. Им нужна наша помощь, нужно, чтобы мы возглавили кланы и повели их туда, куда следует. Без Узла Умов ваша стая обречена, и мы все тоже обречены.]]
Отчаяние охватило Киру: она была так уверена в этом плане, и вот он разваливается на глазах. Должен же быть какой-то выход!
[[Кира: Если мы поплывем за Седьмой стаей, сможем ли подобраться достаточно близко к месту встречи, чтобы вовремя предупредить Узел Умов?]]
Розовая рябь пробежала вдоль тела медузы, и воздух наполнился близковонием подтверждения.
Это не решит основную проблему: как заключить мир между медузами и Лигой? Но эта проблема не под силу никому на «Рогатке».
Кира постаралась убрать из голоса все эмоции, пока переводила Фалькони и остальным слова Итари.
Необычным для нее подавленным тоном Воробей ответила:
– Предлагаешь лететь на вражескую территорию. Айш! Если попадемся другим медузам или жутям…
– Понимаю.
– Шталь ведь прав, – заметила Нильсен. – Мы не можем допустить, чтобы чужь попала в дурные руки. Прости, Кира, но это так.
– Но и сидеть, ничего не делая, тоже нельзя.
Воробей устало потерла лицо.
– В глазах Лиги мы уже преступники, но теперь речь идет о государственной измене. Помощь врагу, сговор с врагом – практически во всем обитаемом космосе это означает смертный приговор.
Фалькони подался вперед и включил переговорное устройство:
– Хва-Йунг, Вишал, приходите в рубку, как только освободитесь.
– Да, сэр.
– Сию минуту явлюсь, капитан.
От тревоги у Киры свело кишки. Вся проблема в Кротком Клинке. Он с самого начала был проблемой, даже в глубоком прошлом. Из-за него погибли миллионы, а то и миллиарды – медуз, людей. Из-за Кроткого Клинка возникла угроза, что жути распространят свое уродство по галактике, вытеснив все прочие формы жизни.
Только это не совсем правда. Не только на Кротком Клинке лежит вина за появление жутей: Кира сыграла свою роль в сотворении прожорливой Утробы. Это ее страхи, ее неразумная ярость навлекли на планеты и звездные системы столько страданий.
Застонав, Кира закрыла руками лицо, впилась ногтями в скальп, боль в проколотой коже сравнялась с болью внутри. Чужь, похоже, растерялась: Кира чувствовала, как «скинсьют» затвердевает вокруг нее, словно готовясь отразить нападение.
Если б избавиться от Кроткого Клинка! Насколько все стало бы проще. Тогда у них появился бы выбор. Узел Умов столько столетий прятал чужь, спрячет и на этот раз.
Снова из груди Киры вырвался стон. Не было бы Кроткого Клинка – Алан остался бы жив и еще многие, многие. Все, чего она хотела – все, чего она хотела с тех пор, как заразилась инопланетным паразитом, – обрести свободу. Свободу!
Она отстегнула пряжку ремня безопасности, вытолкнула себя из кресла и встала. При перегрузке в 2,5g «скинсьют» позволил ей стоять прямо, но руки повисли свинцовыми гирями, колени и стопы запульсировали. Плевать!
