Людмила растерянно посмотрела на осколки, блестевшие в коричневой жиже, и вдруг, почему-то, ей стало смешно. Хотя ничего забавного вокруг не наблюдалось, а совсем наоборот - мамина фиалка валялась на полу отдельно от треснувшего горшка, обнажив перекрученные корни, а чайный гриб распластался на линолеуме и стал похож на выброшенную штормом медузу. Ужас ужасный!

   Людмила попыталась удержаться от смеха, даже для верности прикрыла рот рукой и - да что ж такое сегодня? - опять потянула занавеску. Карниз угрожающе заскрипел на полу, как живой.

   Виктор взял её руку, разжал пальцы, сжимавшие эту несчастную занавеску, и поцеловал ладонь. Потом они опять целовались. Людмила забыла обо всём: о том, что произошло, о панталонах, старом свитере, фиалке и даже о том, что скажет мама.

   ОН рядом! ОН её любит! Что ещё нужно для счастья?

   НИЧЕГО!

   10

<p>

Счастливый несчастливый день.</p>

   С утра у экономиста ремонтно-строительной конторы Людмилы Алексеевны было приподнятое настроение. Сегодня 7 марта, и к тому же четверг, а значит, во-первых, короткий рабочий день и впереди ещё три выходных, а во-вторых, на работе намечается вечер, посвящённый Международному женскому дню 8 марта. Сначала, как водится, будет торжественное собрание, речи, вручение грамот, концерт, а потом начнётся самое интересное. В комнате мастеров сдвинут столы, женщины разложат по тарелкам закуску, мужчины принесут спиртное, включат музыку, и начнётся самое настоящее празднование этого самого женского дня.

   Торжественное собрание должно начаться в 15.00, а на 12.00 Людмила Алексеевна была записана к парикмахеру, поэтому она решила, что вечером шестого марта голову мыть не будет, "зачем зря сушить волосы", а утром просто начешет чёлку, польёт лаком и наденет норковую шапку. На улице ещё было достаточно холодно, и шапка была как раз к месту, правда, она была мамина, фасона "боярка", немного великовата, и постоянно съезжала на лоб, но ничего, до обеда в ней вполне можно будет дотерпеть. Людмила Алексеевна надела новый костюм цвета "пьяная вишня", купленный по случаю у нормировщицы Вики, и тонкие колготки.

   Но тут вмешалась мама. Она потребовала, чтобы дочь обязательно надела поверх колготок ещё и панталоны, чтобы "не застудить органы". Панталоны эти были розового цвета, не очень новые, но тёплые и удобные. Они не нравились Людмиле Алексеевне, но маму она любила и решила не расстраивать по таким пустякам.

   - Приду на работу и сниму, - подумала экономист.

   Но так получилось, что только она зашла в кабинет и пристроила на тумбочку сумку и пакет с туфлями, как дверь распахнулась, и в проём втиснулась секретарь - машинистка Вера.

   Когда-то давно Вера увидела фильм, где главная героиня в исполнении очень известной и заслуженной артистки с придыханием говорила: "Цепочка на груди у женщины должна лежать строго горизонтально". А ещё, тоже давно и тоже в фильме, но только в другом, красавец-казак говорил своему другу, что хорошая баба должна быть тонкой, но усадистой. Эти слова Вера очень хорошо запомнила, фигурой своей гордилась и любила повторять, что она полностью соответствует женскому идеалу - цепочка лежит, как полагается, и усадистость основательная тоже имеется.

   - Людмила Алексеевна! - крикнула Вера и помахала каким-то листком. - Я Вас очень прошу! Умоляю! Нужно срочно поехать в универмаг и купить подарки передовикам! На собрании вручать будут! Вот список! Мастера с рабочими заняты, бухгалтерия стол накрывает. Только Вы и Виктор Петрович свободны. Он Вас уже в машине ждёт.

   Людмила Алексеевна сначала хотела возмутиться и сказать, что она совершенно не свободна, и что она тоже оч-ч-чень занята, но сообщение о том, что за подарками поедет ещё и Виктор Петрович, её остановило.

   Этот сорокалетний инженер по технике безопасности недавно работал у них в конторе. Мужчина он был обыкновенный, не сказать, чтобы очень уж очень толстый, но и не такой худой, как, например, инженер-электрик Валерий Александрович, и к тому же, не нахальный, как механик Макаров. Красоты в нём особенной тоже не было, только светло-серые глаза на загорелом лице удивляли и притягивали. Они могли быть то холодными и пронзительными, когда он был серьёзен или не согласен с кем-то, то, наоборот, тёплыми и лучистыми, когда улыбался. Короче говоря, не глаза, а озеро Байкал, как выразилась нормировщица Вика.

   Но самое главное его достоинство состояло в том, что он был не женат, точнее, был женат, а потом разведён. Об этом интересном факте его биографии стало известно буквально через десять минут после того, как он оформил документы в отделе кадров. А ещё через два дня секретарша Вера рассказала в бухгалтерии, что Виктор Петрович бывший офицер, служил в отдалённом гарнизоне. Жена не выдержала прелестей жизни в военном городке и уехала. Потом он где-то воевал и теперь на пенсии, у него квартира и "дело" в Москве, но заболела мама, и он всё бросил, приехал в родной город, чтобы быть рядом с ней. Все эти сведения ей, Вере, сообщил один очень хороший знакомый, имя которого она назвать не может, потому что тот "занимает пост". При этом Вера многозначительно показала на потолок. Бухгалтерия тоже посмотрела на потолок, понимающе покивала головами, а когда секретарша ушла, бурно обсудила услышанное.