Соседка по площадке Оксана работала провизором в аптеке. Они дружили с детства, точнее говоря с детского сада. Тогда, много лет назад, когда Людочка тихо стояла у деревянной горки и прижимала к груди плюшевую уточку, которую мама разрешила взять в садик, к ней подошла девочка в белой вязаной шапочке с красными помпонами, дёрнула за рукав и крикнула:
- Побежали листьями кидаться!
Они побежали к большим пестрым кучам листьев. Была осень, и опавшие листья дворничиха баба Галя сгребала в эти самые кучи. Они брали листья и кидали вверх и друг в друга. Листья были жёлтые, оранжевые и красные, их подхватывал ветер, крутил, играл, поднимал почти до верхушек деревьев, дрожащих от холода, и со всего размаху кидал вниз. Но листья не падали сразу, а сначала кружились, вертелись, кувыркались, как бы, наслаждаясь полётом, а потом плавно опускались на землю, на плечи, на голову. Было очень весело. Потом воспитательница Светлана Ивановна их ругала и говорила, что они совершенно не уважают чужой труд и, что она обязательно всё расскажет родителям. Но почему-то не рассказала. Наверно забыла, а, может быть, ей самой хотелось вот так, как они, кидать листья? С этого самого дня Людочка и Оксана стали подругами.
Быть "активной" у Людмилы Алексеевны никак не получалось и она ничего кроме вины перед мамой, которая искренне хотела устроить её жизнь, не чувствовала.
Но вот теперь, как только она встречала Виктора Петровича, сердце, то замирало, как будто останавливалось, то, наоборот, бешено стучало, и от волнения краснели уши, и начинали предательски дрожать руки.
Поразмыслив немного, Людмила Алексеевна пришла к выводу, что, наверно, всё-таки нужно стать активной. Но как это сделать она не знала и не умела. Можно, конечно, посоветоваться с Оксанкой. Но рассказывать о своих переживаниях она стеснялась, тем более что и рассказывать-то особенно было не о чем. Подумаешь, на лестнице поддержал и конфеты подарил! Ерунда всё это. Оксанке вон почти каждый день то шоколадку кто-нибудь принесёт, то конфетами угостит. Ну и что? Да ничего! Оксанка заходит вечером поболтать, и они пьют чай с этими "знаками внимания". Вот и вся любовь.
А если про Виктора Петровича узнает мама, то наверняка будет расстроена. Она скажет, что есть более подходящие варианты для устройства личной жизни, Виктор Борисович из санстанции, например, или юрисконсульт ЖРЭУ Игорь Григорьевич, очень приличные люди, и в материальном плане всё в порядке, не то, что какой-то инженер по технике безопасности.
Но всё равно нужно было сделать что-то такое "активное". Людмила Алексеевна решилась и купила себе импортный и, между прочим, очень недешёвый крем для лица "с увлажняющим эффектом", а ещё "в целях похудения" начала пить кофе без сахара. По правде говоря, худеть ей было совершенно не обязательно, а даже наоборот, как говорила мама, пара-тройка килограммов в нужных местах не помешала бы. Но это не имело никакого значения, потому что нужно быть "активной", а активные женщины не пьют кофе с сахаром, да и с молоком тоже, а только чёрный молотый и обязательно из маленьких чашечек. Коричневая вода с громким названием "Голд" была горькой и невкусной, да и маленькой чашечки у неё никогда не было. Людмила Алексеевна любила пить кофе с сахаром и молоком из большой кружки, но мысль о том, что она "следит за собой", давала ей хоть и небольшую, но, всё же, уверенность в том, что и она тоже сможет стать такой же "активной", как Оксанка или, например, нормировщица Вика.
- Так Вы поедете или нет? - оторвала Людмилу Алексеевну от всех этих мыслей Вера и с сожалением добавила. - Я бы сама поехала, но нужно срочно печатать приказ на премирование.
- Никто и не сомневается, что "поехала бы", - мысленно усмехнулась экономист, сделала строгое лицо и сухо сказала. - Да, Верочка, поеду, передовиков нужно уважать, давайте Ваш список.
Следующие три часа пролетели незаметно. Сначала Виктор Петрович подсадил Людмилу Алексеевну в старенький автобус ПАЗик. Правда, то, что с ними поехал ещё и водитель Миша, немного её разочаровало. Но, около универмага, Миша сообщил, что ему нужно зайти на рынок, который располагался неподалёку, потому что "жёнка дала целый список, чего нужно купить", и они разошлись в разные стороны.
Потом, когда они выбирали и покупали подарки, Виктор Петрович шутил, наклонялся, заглядывал ей в глаза и говорил что-то значительное и интересное. Их руки и плечи время от времени, как бы случайно, соприкасались, и тогда Людмила Алексеевна, не смотря на то, что очень волновалась, делала вид, что не замечает этого, и только рассеянно смотрела на очередную вазу или скатерть.
Когда все подарки были куплены, они зашли в кафетерий, который располагался на первом этаже универмага. Виктор Петрович угостил её заварным пирожным и предложил на вечере после концерта сесть рядом. Пирожное было свежим и вкусным, а "Сюза-а-анна-а-а - девушка моей мечты-ы-ы", которая раздавалась из приёмника, стоявшего за спиной у буфетчицы, показалась ей самой лучшей песней в мире.
Потом они ехали назад. Виктор Петрович сидел рядом с водителем, а Людмила Алексеевна сзади на откидывающемся стульчике. В одной руке у неё была хрустальная салатница, а в другой керамическая ваза для цветов. Внутри у экономиста всё ликовало. Давно, да что там давно, очень-очень давно, да-да, очень-очень давно ей не было так хорошо. Начиналась новая прекрасная жизнь.
Виктор Петрович время от времени поворачивался и смотрел на неё долгим взглядом. От этого взгляда Людмила Алексеевна замирала и переставала дышать, он отворачивался, и она отмирала и хватала ртом воздух. А ведь ещё будет вечер и танцы. Она прикрыла глаза и представила, как наступит очередь "медленного танца", и Виктор Петрович пригласит её, а она согласится, они выйдут в центр комнаты, он обнимет её, прижмёт к себе и...
Додумать она не успела, потому что водитель Миша заорал: "Мать твою!" - и вдруг резко затормозил. Как оказалось - вот и не верь потом в приметы! - дорогу пред машиной перебежал чёрный кот. Или кошка?
Но это уже не имело никакого значения. Людмила Алексеевна, которая на своём приставном стульчике не имела точки опоры, ткнулась вперёд. Её, точнее мамина, норковая шапка-"боярка" соскочила, перекувыркнулась в воздухе и аккуратно наделась на Мишину руку, крепко сжимавшую рычаг переключения скоростей. Потом водитель так же резко дал газу, и Людмила Алексеевна с визгом повалилась на спину. Тонкая юбка-стрейч - "шик и нежность - два в одном" - сначала надулась, как парус, а потом плавно опустилась на лицо аккуратными складками.
И тут Людмила Алексеевна вдруг вспомнила, что - какой кошмар! - в утренней спешке совершенно забыла снять тёплые розовые панталоны, и они, эти проклятые панталоны, сейчас, как говориться, выставлены на всеобщее обозрение. Ей стало так плохо, что она застонала и попыталась приподняться, но руки были заняты подарками, бросить которые Людмила Алексеевна не смела, потому что они были "бьющиеся". Ко всему прочему теперь она была без шапки, которая прикрывала сальные волосы, стянутые резинкой с двумя красными сердечками. Короче говоря, "полный провал всех плановых намерений", как любил выражаться на совещаниях директор Николай Афанасьевич.
