– Филипп, я бы никогда не стал привлекать тебя к своим делам, если они тебе могут навредить. Если ты не успел заметить, друзей у меня тут не много, и ты единственный на, кого я мог положиться.

– Хорошо, – ученый явно был смущен, польщен и, что важнее всего, успокоен этим заявлением. – спасибо за откровенность.

– А если учесть, что ты имеешь доступ ко всем библиотекам и архивам Академии, рисковать тобой было бы очень расточительно. – охотник снова дружелюбно улыбнулся.

Кох ответил нервным смешком. Они продолжили путь. Аркус энергично вышагивал по мощенной брусчаткой дороге, ведущей к величественному замку, в котором и располагалась Королевская академия Сирока.

Аркус уже почти сложил воедино мозаику, но ему нужно было перестраховаться. Он должен был знать наверняка, как выглядит Рабоне. Хотя описания относительно ее внешности шпаной Уорлоу, тавернщиком Вилли и самим Кохом уже дали представление о её внешность. Однако Филипп проговорился, что её портрет висит в читальном зале академии. Видимо руководство академии решило увековечить лик великой поэтессы за вклад в аркасийскую литературу и словесность.

Кох распинался о таланте художника, и том, что мадам Рабоне вышла на портрете, как живая. Такую возможность нельзя было упустить, и Аркус упросил Филиппа взять его с собой в академию, и в, собственно, читальный зал, куда был открыт доступ только педагогам и фактотумам.

Массивные ворота украшенные кованными панелями, изображающими образы отцов-основателей Сирока и академии, были не заперты. Пройдя внушительный портал они оказались на просторном внутреннем дворе. То тут то там росли клены и были разбросаны скамьи и урны. Сквозь зелень деревьев виденились постаменты с бюстами, каких то людей. Попав в свою альма-матер Кох обогнал Аркуса, и теперь ему приходилось поспевать за щуплым ученым. Охотник сбился со счету по скольким лестницам, и коридорам они прошли и сколько дверей открыли.

Наконец они оказались в большом зале, поделенном на два этажа. Не смотря на обилие ламп, читальный зал академии пребывал в полумраке. Обитые темным дубом стены, уставленные стеллажами с тысячами книг, вызывали почтение. Зал в центре был заставлен четырьмя длинными столами со скамьями. Как объяснял Кох, это место для фактотумов. Профессура же проникается знаниями на втором этаже зала, строго взирая с высоты на головы студентов.

Они поднялись по очередной дубовой лестнице на второй ярус зала. Аркус уже был готов попросить о передышке.

– Ну вот и она, – Кох глупо улыбался стоя, напротив большого портрета. – Мадам Рабоне собственной персоной. Фигурально выражаясь.

Аркус взглянул на полотно. С картины на него смотрела изумрудно зелеными глазами красивая женщина, с каштановыми волосами, заколотыми роскошной диадемой.

«…рост один метр сорок семь сантиметров, телосложение худощавое, волосы светлые, цвета соломы, цвет глаз зеленый (изумрудный)» – мысленно проговаривал Аркус отчет Коха.

Ну, вот все и стало на свои места. Впервые за последний месяц Аркус почувствовал успокоение. Он точно знал, какой шаг предпринять дальше. Охотник уже собирался распрощаться с Кохом как, тот кинулся к какому то мужчине.

– Профессор Крипман, рад встрече, – тараторил Филипп, энергично тряся руку мужчины.

Аркус без труда узнал в профессоре своего попутчика, с которым он делил экипаж из Кросстауна пару месяцев назад. Кто бы мог подумать.

– Добрый день, господин Кох. – мужчина с обширными залысинами ответил приветливой улыбкой. – И я рад видеть вас в моем маленьком королевстве.

– Профессор Крипман посетил нашу академию с целью изучить старинные и весьма редкие книги, и согласился на время его изысканий побыть нашим архивариусом. Это большая удача и великая честь для нашего заведения, – продолжил тараторить Филипп, обернувшись к Аркусу.

– Здравствуйте, – охотник протянул руку профессору, – как и мой друг, рад встрече. Аркус Фогриппер.

– Взаимно, – профессор немного прищурился, – но мы же с вами уже встречались. Дайте как вспомнить.

– В дилижансе из Кросстауна. – подсказал Аркус.

– А точно, – Крипман улыбнулся, – Именно там. Меня тогда еще крепко укачало.

– Издержки путешествий. Не страшно.

– Алвайз Крипман, – торжественно представился лысеющий профессор. – Дважды рад знакомству, господин Фогриппер. Ну так чем обязан, господа? Подыскиваете занимательное чтиво?

– Не совсем, – Филипп заговорщицки взглянул на Аркуса, – Наше дело носит иной характер.

Проклятье, держи язык за зубами, дохляк. Аркус не повел и бровью. Крипман внимательно смотрел на них поверх изящного пенсне.

– Что же вас привело в читальные зал, если не чтение?

– Праздное любопытство, – спокойно соврал Аркус, – мой дорогой друг, частенько рассказывал о том, насколько шикарным читальным залом располагает академия. В конечном итоге я не мог не поддаться любопытству, и вот мы здесь. Но я уже ухожу, дабы не отвлекать никого от занимательного чтива, иначе, что еще делать в читальном зале.

– Пустое, – рассмеялся Крипман, – я с удовольствием готов помочь моему коллеге приобщить вас к таинственному и манящему миру книг. Прошу за мной, господин Фогриппер. Я от лица академии хочу похвастаться некоторыми весьма редкими экземплярами.

– Буду безгранично благодарен, – фальшиво улыбнулся в ответ Аркус.

Они двинулись мимо длинных стеллажей от пола до потолка уставленных книгами. Крипман без остановки распевал дифирамбы библиотеке академии. Кох завороженно смотрел на этого книжного червя, послушно поддакивая каждому слову. Аркус пытался показать участие и заинтересованность, всеми силами стараясь не подохнуть от скуки. Наконец они остановились у не большой кафедры, на которой лежал тостенный фолиант, очевидно невероятно древний и редкий.

– Вот, – торжественно заключил Крипман, – во истину жемчужина богатейшей коллекции сего читального зала, господа. «Апокриф Горнштайна», друзья, это книга, владение которой непременно означает казнь, а, к примеру, в Милосе, нечто несравнимо худшее, чем тривиальную смерть.

– Да я слышал, – Кох очередной раз подтвердил слова профессора, – поговаривают, что Горнштайну удалось разгадать вселенскую загадку жизни и смерти, и что разгадка таится в строках его magnum opus. Если не учитывать, что это самое обширное пособие по богомерзкой некромантии.

– Совершенно верно, мой друг, – подтвердил Крипман, – но труд Горнштайна лежит далеко за пределами таких явлений как зло и благо. Зло ли, если нам удастся разгадать замысел богов, зло ли ели мы окунемся во вселенский колодец знаний. Выиграв у госпожи смерти на её же поле, мы обеспечим бесконечность благоденствия. По мне так звучит неплохо.

– Неплохо это звучит только в теории, при всем уважении, профессор, – холодно отозвался Аркус, – на практике я бы предпочел как можно дальше отложить эту партию.

– Резонно, и невероятно прагматично, – скорбно заключил Крипман. – Что ж пройдемте дальше?

– Я бы с превеликим удовольствием, – охотник не выдержит больше и минуты общества этих зануд и заучек, – но боюсь, на сегодня мой лимит приобщения к таинственному миру книг исчерпан. Увы, меня ждут дела. Знаете ли профессия обязывает пребывать в постоянном движении. Держать руку на пульсе, если угодно.

– Понимаю. – Крипман кивну. – И тем не менее для охотника за головами, вы проявили уникальное «обывательское любопытство».

– Благодарю, – Аркус пропустил укол мимо ушей. – Но я не называл своего ремесла. Как вы узнали.

– Это я, – гордо заявил Филипп, – Я рассказал профессору, что взял тебя под покровительство в Сироке.

– Ты умаляешь свои заслуги, дружище, – голос Аркуса мог заморозить целый город, – Ты не просто мой покровитель, а тебе я обязан всеми своими успехами в этой префектуре.

Аркус протянул Крипману руку. Профессор ответил крепким пожатием.

– Господа, – Аркус напоследок попытался поломать пальцы Коху, – желаю хорошего дня. До вечера, Филипп.

Больше двадцати минут потребовалось Аркусу, что бы покинуть Королевскую академию Сирока, которая на поверку оказалась гребаным лабиринтом. И тем не менее цель была достигнута. Он знал как и почему Рихард выбирает очередную жертву. Каждая девочка, чем то очень сильно напоминала ведьмаку о Рабоне, которую он несомненно вожделел и одновременно ненавидел.