– То есть она еще жива?

– Жива и здравствует. А что тебя удивляет?

– Эта книга издана почти восемьдесят лет назад.

– Ты прав. Мадам Рабоне вероятно уже разменяла век. Она это объясняет хорошей экологией и наследственностью. По ее словам у нее в роду были эльфы из Велебриэля. Я же думаю, что тут не обошлось без милосийских эликсиров. Ну, знаешь, омолаживающих или еще каких. Так или иначе, Рабоне едва ли дашь сорок лет.

– Не устану удивляться, как женщины жаждут сохранить и приумножить красоту. – Аркус натянуто улыбнулся.

– Иди ко мне. – Женевьева отставила поднос на тумбу и протянула Аркусу руки.

– Боюсь, я должен идти. – Аркус нырнул в объятья девушки, – В Сироке у меня остались кое какие дела.

– Но ты вернешься? – Женевьева заметно погрустнела, – Надолго ты?

– Не стану обещать, – Аркус поцеловал девушку, уже натягивая ботинок, – Дело может занять время.

– Ты опять кого то убьешь?

– Это то, что я умею лучше всего, и то, за что ты все еще должна мне четыреста криойев.

Возвращение в Сирок заняло немного больше времени, чем планировал Аркус. На следующий день после погребения Артура Кейна в Кросстаун прибыл герцог Эктор со свитой. Как сказала Женевьева, Эктор был комбатантом, представителем отдельной касты аркасийских дворян, которые существовали только для войны. Владения Эктора находились на восточной границе префектуры и регулярно подвергались нападениям орочьих банд. Но герцог Натаниэль Эктор оказался, как и его предки, человеком решительным и отважным, посему на каждую вылазку орков отвечал карательными экспедициями, истребляя зеленокожих с завидным рвением и методичностью, за что и снискал славу заступника и чуть ли не святого рыцаря добра и справедливости.

Аркус имел примерное представление о герцоге, основываясь на том какими были его подчиненные вроде Фарглума или того же Кейна. И это нисколько не радовало охотника. Найти общий язык с такими людьми оказывалось весьма проблематично.

По случаю прибытия Эктора власти города организовали торжественный прием герцога и его людей. Как оказалось, воины в красно-черных мундирах уважались и практически боготворились кросстаунцами. Организованное шествие спутало планы охотника, ибо все ворота, кроме восточных, были закрыт.

– Виват Эктору!

– Слава Волку!

– Защитникам слава!

Аркус любил такие мероприятия, так как в толпе и шумихе можно было подрезать пару тройку кошелей, что он собственно и сделал. Не потому что нуждался в деньгах, а просто со скуки. Нанятый им экипаж стоял в переулке недалеко от ворот. Бородатый возница, от которого крепко несло лошадиным потом и перегаром, с детским восторгом смотрел на грозных всадников, привстав с козел. Аркус погуляв среди толпы, решил скоротать время в экипаже, подальше от глаз. Он читал «Поэзию мадам Рабоне». И читалось это не без труда. Большинство ее творений были поэтическим и не особо талантливым пересказом сказок и легенд, некоторые можно было назвать порнографией в чистом виде, и лишь пара заслуживала внимания. Аркус нашел также и балладу о двух мятежных братьях взбунтовавшихся против короля, который сжег на костре женщину, которую они любили. Отрывок именно этой баллады Аркус нашел у одного из Бредоков.

Кто же она такая эта мадам Рабоне. Многое вызывало косвенные подозрения на ее счет, но не более чем. Аркус захлопнул томик. Нужно бы наведаться к этой женщине, хотя если верить словам Женевьевы это та еще задача, ибо мадам Рабоне организовывает салоны только для женщин, а аудиенции дает крайне редко. Это тоже подозрительно.

– Господин, – возницы постучал в окно, – кажись, пущать начали.

– Трогай.

Всю дорогу Аркуса не покидало тревожное чувство. И в то же время он ощущал отголоски эйфории от охоты. Возможно, он напал на след. Возможно. Но пока нужно все перепроверить.

В Сирок прибыли затемно. Ржавый канал встретил их непередаваемым букетом смрада, как только они въехали через ворота. Настроение Аркуса ухудшилось донельзя. Не поправил силуацию и вид Сирокской королевской Академии, светящейся в туманных сумерках, словно игрушечный замок. Его раздражало все. Вонь из канала, сырость и холод, достающие даже в уютном экипаже, тряска по неровной мостовой. И лишь мысль о скорой охоте грела душу. Он физически нуждался в ней, ему хотелось убивать. Кейн не в счет, ибо то было скорее посредничество, чем активное участие. Но как только он нападет на след, как только он доберется до той, кому не посчастливилось стать жертвой. Тогда все станет на свои места, тогда он обретет покой, пусть и не надолго.

– Приехали, господин.

Аркус нехотя вышел из теплой кареты. И направился к знакомому дому. Он очень надеялся, что домоуправитель Отто не сдал его комнату за неделю. Наплевав на недовольство Фитца, охотник вошел через парадный вход, прямиком в его юридическую контору.

– Рад приветствавать вас в Фитц и ком…а это вы, – щуплый мужчина лет пятидесяти с обширными залысинами и в очках, сидящих на крючковатом носу был не особо рад видеть Аркуса. – Мы думали, вы покинули дом Варонслава.

– Ну что тут скажешь? Вы заблуждались. – Аркус направился в сторону лестницы. – Домоправитель на месте?

– Откуда мне знать, – недовольно проворчал Фитц. – Знаете молодой человек, это дурной тон вот так срываться на неделю и не ставить в известность своего арендодателя. Господин Варонслав понес из-за вас издержки, придержав комнату.

– Я там оставил свои вещи, значит, я в любом случае вернулся бы, – Аркус изо всех сил пытался держать себя в руках, сжимая ручку саквояжа.

– Учитывая характер вашей работы, я бы не был так уверен.

Аркус остановился. Юрист умолк.

– Хорошего вечера, господин Фитц.

– И…и вам.

Охотник поднялся на этаж, на котором располагались аппатраменты домоуправителя. Недолго думая, Аркус постучал в дверь, на которой была прибита потемневшая от времени бронзовая табличка «Профессор исторических наук Отто Варонслав». Дверь открыла милая старушка Варонслав. Она всегда очень тепло относилась к Аркусу. Однажды Отто после пары стаканов рассказал Аркусу, что его супруга видит в молодом наемнике их покойного сына, погибшего на службе у Эктора.

– Добрый вечер мадам Варонслав, – Аркус поцеловал сморщенную ладошку. – А господин Отто дома?

– Аркус, – старушка всплеснула руками, – мой мальчик. Мой дорогой мальчик, куда же ты пропал? Мы так беспокоились. Отто от тревог слег. Проходи, мой мальчик. Отто, Отто. Аркус вернулся.

– Аркус, – откуда то из глубины уютной и по своему чарующей квартиры донесся скрипучий, как старая лестница этого дома гослос Отто. – И где его носило?

– Дела, Отто, – Аркус достал из кармана мешочек, – Тут арендная плата за два месяца и компенсация…за издержки. – Аркус развернулся к двери.

– Погоди, – Отто в кальсонах, ночном халате и шапочке шаркал в его сторону, – Как дело прошло?

– Да не было никакого дела, – бесстрастно соврал охотник, – так припугнуть надо было одного купца. Легкая работа.

– Ну, хорошо, – Отто похлопал его по плечу, – потом расскажешь.

– Хорошего вечера Отто. Мадам Варонслав.

Аркус закрыл за собой дверь и зашагал вверх по лестнице, миновав третий этаж, он подошел к двери своей квартиры. Как обычно замок долго не поддавался, но в конечном итоге опытный взломщик взял верх.

Скинув сумку, Аркус вздрогнул от холода. Изрядно повозившись с печкой, он, все таки, разжег огонь. Изо рта все еще вырывались облачка пара. Посидев пару минут, охотник собрался с мыслями и решил заглянуть к Вилли. Забросив в карман небольшой кошелек, Аркус сложил остальные деньги под половицу под кроватью.

Торопливо покинув дом, Аркус двинул в сторону таверны. Проклятая сырость заставляла кутаться в плащ и ежиться. Аркус родился в гораздо более северной стране, но трескучие морозы были гораздо менее раздражающими, чем эта вездесущая сырость и туманы. Проклятые туманы. Охотнику сначала даже нравилась таинственность, которую придавали этим землям черезчур частые, если не сказать постоянные, туманы. За несколько месяцев своего пребывания в Сироке Аркус запомнил не больше десятка дней, когда не было пасмурно. Сегодня был не из таких дней. Туман плотной завесой опустился на город.