Головы были повернуты к ним, разговоры звучали потише. — Все в порядке, сэр? Официант поклонился одному из столиков. — Все удовлетворительно, мадам? другому.

  "Я не."

  – Он выйдет на свободу через два, а то и меньше.

  — Ты же знаешь, что они сделают с ним внутри, как только узнают, за что он.

  "Да."

  — Ты так говоришь, как будто он этого заслуживает.

  «Трудно не думать об этом».

  Рейчел медленно покачала головой. — Я не понимаю, как… Чарли, может быть, я не очень хорошо тебя знаю, но я не думаю, что ты такой человек.

  — Что он за человек, ради Христа?

  — Чарли, не…

  «Все, что я знаю, если бы это был мой ребенок…»

  — О, Чарли. Она взяла его руку, сжатую в кулак, и на мгновение прижала ее к своей щеке. «Не наказывай себя больше, чем нужно».

  Что я делаю? — подумала Рэйчел Чаплин, когда он отошел от стола. Сам по себе на сколько, неделю, и я звоню этому милому, неуклюжему мужчине и болтаю вещи перед его глазами, я знаю, что он не может иметь. И почему? Потому что я провел слишком много ночей подряд? Потому что мне нужно было что-то, кроме слишком разумной болтовни Кэрол, чтобы расслабиться после работы? Потому что мне всегда нравилось делать вещи, которые, как я знаю, навлекают на себя опасность?

  Она повернула голову, услышав, как он возвращается к столу, крупный мужчина с широкими плечами, который двигался, как танцор. Было ли это только потому, что ей нравился он, этот Чарли Резник? Не больше и не меньше? Мышцы стенки ее живота напряглись, зная, что она может лечь с ним в постель сейчас, в тот вечер, как только еда будет закончена, и зная, что она этого не сделает.

  Протянув палочки для еды, чтобы взять последнюю креветку, Рэйчел заметила, что по ее руке побежали мурашки. К кому ты несправедлив? — спросила она себя, обмакивая креветку в остатках сливового соуса, прежде чем положить ее в рот.

  Ни один из них не был за рулем. Спустившись с холма обратно в центр города, они остановили пустой кэб почти напротив паба, куда впервые зашли выпить. Резник предложил сначала высадить Рэйчел, и, хотя это было дальше всего, она согласилась.

  Они откинулись на спинку сиденья, одна рука Резника лежала у нее на плечах, а тыльная сторона ее левой руки покоилась на его ноге. После всех разговоров во время еды никто не говорил, пока водитель не свернул на улицу, где жила Кэрол.

  — Чарли, — сказала Рэйчел, повернувшись к нему лицом, — я очень рада, что ты был дома, когда я позвонила, рада, что ты пришел. Сегодня я хорошо провел время».

  Резник напрягся, ожидая но ...

  «Ты мне нравишься, Чарли Резник, по крайней мере, я так думаю, мне нравится быть с тобой, но не более того».

  — Что еще есть?

  Рэйчел рассмеялась и запрокинула голову. «Ты невозможен!»

  Резник наклонился вперед и поцеловал мышцу ее шеи. Она медленно повернулась к нему, двигая головой, пока он не поцеловал ее в губы. Когда такси остановилось, губы Резника приоткрылись, и ее язык скользнул по его языку.

  — Пора идти, Чарли.

  Резник вздохнул: «Конечно».

  Рэйчел открыла дверь, другой рукой потянувшись за сумочкой.

  — На мне, — сказал Резник. — Ты заплатил за еду.

  — Хорошо, — сказала она, выходя.

  — В следующий раз поменяемся местами, — сказал Резник.

  Рейчел подняла руку. — В следующий раз позвони мне.

  "Правильно." Резник закрыл дверцу, и водитель развернул кабину на разворот. Он посмотрел в боковое окно, но она уже отвернулась и медленно шла по дорожке к входной двери. Несколько секунд, и она почти исчезла в тени.