Когда Димка ушёл от Хозяйки Леса, ничего не сообщив, то и не думал о возвращении в «Пандемониум». Ему хотелось побыть одному, да и плевать, если его потеряют. Он ненадолго ведь.

Димка оказался у кромки замерзшего Змеиного озера. Лёд переливался на солнце и был слегка припорошен снегом. Холодное солнце стояло в зените и освещало землю, являя все детали.

Димка никому не признается, но тогда он позволил своим эмоциям выйти. Слёзы текли, оставляя обжигающие дорожки, и Трофимов закричал. Громко, вкладывая в это всю свою боль. Наверное, он распугал всех животных в округе.

Когда Димка вернулся, Никита ждал у входа на территорию академии. Легостаев ничего не спрашивал, не упрекал и лишь с пониманием смотрел в ответ. А потом альфа ушёл, оставляя Димку одного.

Трофимов долго размышлял. Бил стены до кровоточащих костяшек, рычал от отчаяния, готов был рвать на себе волосы от нахлынувшей тоски. Тренировался с удвоенным усердием, вкладывая в свои движения и действия всю свою боль. Ученики «Пандемониума» смотрели на него с сочувствием, утешали, а он только отмахивался и натягивал маску жизнерадостного дурочка. Но он видел по их лицам, что они всё знали.

Димка не продержался так долго. Он терял Карину, и даже сейчас… Трофимов хотел быть с ней. А потом в голову стукнуло понимание.

«…До этих пор я все ещё буду чувствовать и любить тебя. Поэтому… Ты можешь быть рядом со мной? Пожалуйста…»

Как он поступил, когда его попросили быть рядом? Сбежал, как трус. Значит, так он поступил с человеком, который его любит и которого он любит в ответ? Карина сейчас там, одна…

Поэтому на третий день после своего возвращения в ночь Димка направился в лес. И не оттого, что вина лежала на его плечах тяжким грузом. А оттого, что Карина - единственная, с кем он может быть открыт. По крайней мере, в это время. Тимофея рядом нет.

Димка шёл с фонариком, надеясь, что идёт по верному пути. И вскоре он вышел на опушку перед дубом. Отчего-то ему казалось, что сейчас весь лес смотрел на него с немым укором.

— Карин? — позвал он.

У подножья дуба тут же возникло золотое сияние, и перед Димкой предстала Карина с раскрытыми за спиной крыльями. Она неловко ими взмахнула и отвела взгляд. Димке при виде этого стало больно.

— Карина, я пришёл извиниться. Прости, все просто навалилось, и я… — голос предательски задрожал. — Я поступил, как последний гад. Бросил тебя здесь одну… Я всегда думаю после того, как сделаю, и…

Карина мягкой походкой направилась к Димке, и Трофимов осекся. Кикмарина нежно улыбалась, и в её волшебных глазах стояли слезы.

— Я понимаю, что эта новость тебя ранила, поэтому не злюсь. После твоего прихода я продолжала ждать. Но по правде, я уже теряла надежду.

— Прости, — выдохнул Димка.

По его щеке потекла слеза, и Карина вытерла её тыльной стороной ладони. Димка прижался к руке, ощущая тепло, и прикрыл глаза. Карина рядом с ним, все хорошо. Все будет хорошо.

Его поцелуй был жадным, и она отвечала также. Они хотели упиться друг другом, разделить всю боль и отчаяние, через которые прошли. Они хотели насладиться каждой минутой отведённого им времени.

После этого Димка приходил в лес каждый день и проводил там почти все своё свободное время. Все видели изменения в его поведении: к лицу словно вернулись все краски, а из неживого ходячего привидения Димка вновь превратился в яркий луч солнца.

У Димки всегда находились новые темы для разговора с Кариной. И девушка охотно их поддерживала. Поздним вечером, когда уже было темно, они могли вместе лежать на полянке, несмотря на снег, и глядеть на небо. Когда оно не было закрыто тучами, можно было разглядеть море звёзд, и возлюбленные любовались ими, как будто видя в первый раз.

А днём они бродили по лесу, не отходя далеко от дуба.

— Чем дальше я отхожу, тем сильнее хочу спать, — зевнула Карина. — Духу не следует покидать место, где он обитает.

— Где ты обитаешь? — переспросил Димка.

Они нашли ещё одну полянку, окружённую соснами, с большим валуном по центру, освещенным солнцем. Карина взлетела на него, садясь на острый край и свешивая босые ноги вниз. Подол её снежного платья тянулся до самой земли, растекаясь там ровными волнами.

— Когда я исчезаю из этого мира, то попадаю, — Карина попыталась изобразить руками. — В другой мир. Там живу не только я, но и Герои забытых легенд.

— Так дуб - это другой мир? — удивился Димка. — Обитель духов?

Карина улыбнулась.

— Ну вроде того. Слушай, а как ты жил в темной академии?

— Я предпочитаю называть этот период жизнью Николая, — признался Трофимов. — Мне так легче принять то, что я был на стороне Дракона.

— Но ведь Николай от него и сбежал, — возразила Карина.

— Если бы не Тимофей, я бы выступил против «Пандемониума». И моя память не начала бы подкидывать мне… О, — Димка открыл рот. — А ведь она мне подкидывала воспоминания. Когда я спал.

— В виде снов? — утончила Карина.

— Да. Давай не будем о моей жизни? Мне кажется, мы её уже изучили вдоль и поперёк.

Карина фыркнула и убрала за ухо прядь.

Димка не мог оторвать от девушки глаз. Она была похожа на непорочную лесную фею. Димка хотел запомнить её такой: великолепной принцессой, но испытывающей человеческие эмоции. Димка хотел запомнить её живой.

Трофимов достал телефон. Карина с любопытством склонила голову набок.

— Что ты делаешь?

— Хочу сфотографировать тебя, — честно признался Димка. — Я не обладаю таким даром рисования, как Стас, но у меня возникло острое желание увековечить тебя сейчас. Ты похожа на богиню.

Карина звонко рассмеялась.

— Мне нужно принять какую-то позу? — спросила она.

— Не нужно.

Димка направил телефон на девушку и сделал несколько снимков. Карина слетела с валуна и оказалась около Трофимова. Они вместе посмотрели фотографии и оба остались довольными.

В «Пандемониуме» продолжали изучать тёмные искусства, зельеварение. Индивидуальным обучением учеников уже занимался не только Канто, но и взрослые члены Королевского Зодиака. Несмотря на то, что Огненный Дракон не нападает, тренировки и обучение все равно ужесточились. И никто на это не жаловался.

Димка иногда подслушивал собрания Королевского Зодиака, поэтому всегда был в курсе происходящего. Как оказалось, вражеские патрули теперь вообще не появлялись. Пард целую неделю упорно следил за всем Клыково, учитывая зеркало в «Геликоне», и за это время ни один отряд не показал себя. Они просто перестали приходить.

— Не к добру это, — раздался из-за двери голос Егора.

— Мы прошерстили все книги в поисках упоминаний о «Тьме», — сказала Елена Фёдоровна. — Вчера нам удалось найти пару источников, но информация очень размыта.

— Что там? — спросил Владимир Игоревич.

— Как вам известно, полукровки, рождённые от демонов, всегда сильнее своих предков. Избранные, в чьих жилах течёт тёмная кровь, тоже входят в этот список. Тьма, с которой их связывают, таится в их душах в куда большем размахе, чем у самих демонов. Она неразумна и является источником их сил, она подпитывает, когда человек уже на грани.

— И что дальше?

— Если Тьма все же вырвется из души, то она уничтожит человека, в котором хранилась, — включился в разговор Денис. — Процесс не мгновенный, но пока у Тьмы будет сосуд… Будет гибнуть и всё поблизости. Тьма неподвластна контролю.

— Если Огненный Дракон собирается выпустить Тьму из Тимофея… — начал Егор. — То он собирается пожертвовать своим сыном ради победы!

— На Тьму можно повесить ограничение, — вставила Лариса Аркадьевна. — Если дать ей знать, что трогать не следует. В качестве этого может использоваться какая-то близкая человеку вещь, над которой был проведён ритуал крови.

— Ритуал крови? — спросил Клим.

— Если напитать амулет кровью тех, к кому прикасаться не следует, то Тьма будет обходить их стороной. Будет считать их чем-то вроде… Своих подданных.

— Огненный Дракон наверняка поставит такой и на себя, и на свою армию, — глухо сказала Серафима. — Но разве он опустится до того, чтобы преклонять колено перед сыном?