Советники выслушали доклад барона, который вёл себя куда увереннее, чем в кабинете короля, и Веласкер предложил высказаться всем желающим.

— Думаю, вопрос состоит лишь в том — начал граф Уоренгейт, единственный среди присутствующих участник прошлого Совета — Насколько сильно нужно наказать мятежников. Либо мы повесим и посадим всех, кто взял в руки оружие, либо полностью сравняем с землёй беспокойные районы.

— Ничего себе — сравняем с землёй — воскликнул граф Дюбуа, друг детства короля и потому многое себе позволявший — Граф, кажется, вы забыли, что вернулись в родное королевство. Вы говорите о подданных короны, а не итанских мятежниках.

— Для меня нет разницы, из какой страны мятежник — возразил граф — К тому же, я предложил ещё и просто повесить виновных.

— Но ведь их там немало — возразил барон Сент-Арон, получивший своё место за счёт личных качеств, и глубоко преданный королю — Если мы начнём ловить сотни мятежников, это будет немногим отличаться от войны.

— Думаю, для начала следует повесить всех заключённых в Ларенберге торговцев — высказался герцог Корнуел — Это подтвердит серьёзность дела и отрезвит многих горожан. Те, кто после этого не сложат оружие, и будут нужными нам бунтовщиками.

— С чего бы нам вообще вешать заключённых? — пожал плечами Сент-Арон — Они-то явно не штурмовали Ледфорд.

— Но они стояли за мятежом. Именно их арест дал повод преступникам взять в руки оружие и подбить народ на восстание.

— Думаю, Церковь может помочь вам с именами главарей мятежников — вступил в разговор архиепископ, и остальные притихли — Мы предполагаем, что за беспорядками и разрушением тюрьмы стоят так называемые «Сумрачные Герцоги». Если захватить их вместе с приспешниками, то мятеж заглохнет сам собой.

— То есть мы определились, что считаем их мятежниками? — спросил принц Лангсдейл, дядя короля. Три года, до совершеннолетия Веласкера, он был регентом, а после без борьбы отдал власть и первые годы помогал юному королю. Шестнадцать лет назад он уехал в свои южные владения, изредка появляясь при дворе. Многие из присутствующих помнили времена, когда его слово было законом. — Теперь, когда мы знаем про подписанные Городским Советом приказы, действия этих людей можно трактовать по-разному.

— Они вырвали их у нас силой! — воскликнул барон Шатри.

— Они держали нож у горла? Угрожали вас убить? Требовали вашей крови?

— Нет, но… — барону очень хотелось солгать, но он не осмелился.

— Нет — повторил принц — Вы под действием паники поставили подписи под приказами, тем самым сделав их законными. И шевалье Йерион должен был им подчиниться, а не убивать парламентеров.

— Это всё было подстроено! Приказ о посещении тюрем забрал барон Клиффорд, чтобы отвести его величеству на подпись. Но по дороге в городе на них напали и ограбили.

— На них?

— С ним был служитель, епископ Эноби.

— И как они себя чувствуют? Им не причинили вреда? — встревожился архиепископ.

— Нет, слава Свету. Барон жаловался, что у него отобрали перчатки, а священник сокрушался по поводу поломанной кареты — она была из церковных. Но они оба — в порядке.

— Не кажется ли вам, господа, что это всё спланировано? — оглядел присутствующих Уоренгейт.

— Очень может быть — кивнул принц — Если это всё подстроено, то барон Лекруа рано или поздно узнает, кем. Кстати, где он? — принц часто не пользовался своим правом присутствия на приёмах, предпочитая проводить время как ему удобнее.

— Допрашивает делегацию торговцев — ответил король. По комнате словно пронесся холодный ветер.

— Ну хоть кто-то занят делом — кивнул принц — А вашим делом — обратился он к барону — Было не допустить именно того, что произошло. Вы отдали в руки бунтовщикам два указа, дающие им законное право на ношение оружия и посещение тюрьмы. Если станет известно, что мы оправдываем неподчинение королевским приказам, знаете, что тогда начнётся?

— И что же вы предлагаете? — раздраженно спросил герцог Корнуел — Оставить убийц безнаказанными?

— Нет. Но нам нужно провести тщательное расследование.

— А город тем временем пусть продолжает гореть?

— Нет. С горожанами нужно вступить в переговоры.

— Отдать им половину торговцев — поддержал граф Дюбуа — А половину — повесить.

— Думаю, это произведёт сильное впечатление на горожан — кивнул архиепископ — Только не то, что нам нужно.

— Если вы рассчитываете задобрить мятежников, то да! — воскликнул Уоренгейт — Но если нам нужно подавить мятеж, то впечатление будет самым подходящим. Пусть все, кто хочет, возьмутся за оружие, а я со своими гвардейцами и тридцатью тысячами солдат пройдусь по их телам.

— Господа! Господа! Мы должны принимать взвешенное решение.

— Такая казнь будет выглядеть как убийство.

— А с чего вам, барон, желать, чтобы мятежников пощадили? Может, там есть и ваши люди? Потому что лично мне трудно поверить в трусость Городского Совета.

— Посмотрел бы я на вас, граф, в окружении десяти тысяч разъяренных горожан!

— Я встречал врага и пострашнее.

— Да, под охраной своих гвардейцев и во главе целой армии. И помнится, даже это не помешало вам убежать!

Король слушал спор молча, обронив лишь замечание про Лекруа. Но когда собравшиеся начали повышать голос, он встал, привлекая внимание. Оборвав свои споры, поднялись и остальные.

— Благодарю вас, господа. Я выслушал ваши советы, а теперь хочу их обдумать. Так или иначе, ясно одно — нам придётся применить силу. Герцог Корнуел, приготовьте приказы для командующих ближайшими армиями. Пусть они сегодня же выдвигаются к городу. Граф Вортон с первой армией должен занять Ле-Серв и расставить посты на всех дорогах, ведущих в столицу. Герцог Сильдре пусть выставит свою артиллерию на Сильванских возвышенностях. К завтрашнему утру войска должны стоять на своих позициях, а командующие — явиться во дворец. На утреннем приёме я решу, что делать. Что такое, дядя?

— Ваше величество, прошу об одном — если вы примените силу, сделайте это лично. Из ваших рук горожане примут любое наказание.

— Спасибо за совет, ваше высочество. Что же, все свободны, увидимся завтра утром.

Вельможи разошлись, а король до самого ужина размышлял над услышанным.

Когда вечером за столом собралась королевская семья, Эстер первым делом обратила внимание на наряд принца.

— Рауль, тебе не кажется, что твоя одежда несколько… эксцентрична, и не к лицу приличным людям?

— Пускай — вступился король, видя, как насупился принц — У нас хватает забот, пусть хоть кто-то порадуется в эти дни.

Королева ещё раз оглядела куртку принца, заплатки и заклёпки на ней, и — особенно внимательно — подобие шляпы, которое Рауль повесил на спинку стула.

— Хорошо — вздохнула Эстер, и победа была одержана. Принц Фернан зааплодировал.

— Вот это да, брат! Твой план удался!

— Какой ещё план? — король с подозрением посмотрел на детей.

— Он уже месяц, как изготовил этот костюм. Просто ждал подходящего момента. Такого, как мятеж в Прайбурге, например.

— В Прайбурге нет мятежа — возразила королева и повернулась к младшему сыну — Это правда?

Тот молчал, опустив голову.

Первым не выдержал король. Бросив столовые приборы, он рассмеялся, откинувшись на стуле. Королева, напротив, принялась за еду, пытаясь скрыть улыбку.

— Что такое? — теперь уже в голосе Фернана слышались подозрения.

— Отличный план, сын! — воскликнул король, и Рауль подняв взгляд, неуверенно улыбнулся.

— Правда?

— Конечно же — воскликнул король — Ещё немного, и мы узнаем, что именно ты и устроил весь этот беспорядок в столице!

— Нет — рассмеялся принц. Ободрённый реакцией родителей, он показал язык старшему брату и приступил к еде. Фернан, усмехнувшись своим мыслям, не стал отвечать, и ужин завершился в мирной обстановке.

Вечером Веласкер стоял у окна и смотрел на город. Освещенный тысячами огней, Ортенфлоу был прекрасен. Но и сад дворца не уступал ему. Несмотря на поздний час, множество людей бродило по его освещённым тропинкам, обсуждая события минувшего дня. Свет. Всюду свет. Лишь там, вдали, где к озеру подходил лес, была темнота. Король пристально вглядывался в неё, словно надеясь что-то увидеть. В дверь осторожно постучали.