Он вскочил с кровати, прошагал к столу и выхватил из ее рук папку. Сердце застучало, в мыслях всколыхнулись образы из ночных кошмаров. Снежана не сводила с него блестящих глаз, смотрела так, будто, ждала, что он скажет: «Это фейк, но ведь прикольно, правда?» Но миг спустя в ее взгляде стало медленно проступать понимание, как на фотобумаге при проявлении возникает изображение.
– Это Никита, – коротко объяснил Макс, но мог бы этого не делать. Подруга молча покивала и тихо проговорила:
– Он спас тебя, да. Но сотворить такое… – Она помолчала, затем задумчиво добавила: – Хотя кто я, чтобы судить.
– Как мог, так и спас, – хмуро пробурчал Макс, завязывая тесемки. – По-другому не получилось.
Снежана приблизилась к любимому, обняла, прижала к себе. Он бросил папку в ящик стола и сомкнул руки вокруг ее талии.
– Но, наверное, лучше так, чем никак, – сказала она.
Макс молчал, вдыхая аромат ее кожи. Сердце замедляло ритм, спокойствие возвращало соматику в норму, и в мозгу звучала радостная мысль: «Я спасен, опасности больше нет, ужас исчез, больно уже не будет».
Они простояли в обнимку несколько минут, затем Снежана спросила:
– Как он отмазался?
Макс дернул плечами.
– Кто что докажет? Свидетелей не было, Никита не дурак.
– Божечки, через что тебе пришлось пройти!
– Все позади.
Снежана поцеловала его и отпустила, выскользнула из нежных объятий. Сбросив полотенце, принялась собирать раскиданную по комнате одежду. Некоторое время Макс наблюдал за тем, как она одевается, но вскоре не выдержал, шагнул к ней, однако женщина помотала головой и виновато улыбнулась, постучав указательным пальцем по запястью.
Счастье всегда конечно, все остальное может длиться сколько угодно.
Глава пятая
Пятница выдалась дождливой. Ветер хлестал холодными каплями по лицу, когда Макс, промокший, голодный и усталый, торопливо вышагивал по Октябрьской набережной, посматривая из-под низко надвинутого козырька бейсболки на серые воды Невы. Дождь то и дело пытался проникнуть под его голубую ветровку и вымочить спину; скоро Максу это надоело, и он, чертыхнувшись, накинул капюшон и засунул руки в карманы. Мимо проносились легковушки, автобусы, грузовики; беспрестанный шелест колес по мокрому асфальту раздражал и давил на слух. До места, где он припарковал свою мазду, оставалась пара сотен метров.
Макс провозился с заказом в одном из офисов в центре все утро, и теперь был голоден; собирался, добравшись до машины, нагуглить какую-нибудь кафешку поблизости, чтобы перекусить перед продолжением рабочего дня. Бордовый капот, вымытый дождем и отполированный ветром, бросился в глаза издалека. Макс заметил, что на капот по-хозяйски уселся незнакомый темноволосый парень, щуплый и невысокий на вид. Скрестив руки на груди, он внимательно наблюдал за приближающимся хозяином автомобиля.
Подойдя ближе, Макс понял, что перед ним не парень, а девушка, постриженная под мальчика, с узким угловатым лицом, черными глазами и длинным тонким носом. Слегка оттопыренные уши придавали облику некоторую комичность, но взгляд был цепким, пристальным, жестким, как гамма-лучи. В простой серой футболке, холщевых брюках хаки с боковыми карманами и потрепанных белых кроссовках она действительно больше походила на парня; женщину в ней выдавали лишь тонкие черты лица, черный маникюр и бретельки бюстгальтера, заметные под промокшей тканью.
Макс остановился и, сдвинув брови, требовательно уставился на нахалку. Девушка спрыгнула с капота и сделала шаг навстречу. Она, казалось, не замечала ни ветра, ни дождя.
– Максим Смолов? – спросила незнакомка, глядя на хмурящегося мужчину снизу вверх.
– Допустим, – буркнул он, – вы кто?
– Есть разговор. Может, сядем?
Она кивнула на машину.
– Я спрашиваю, вы кто?
Девушка стрельнула глазами по сторонам, затем со вздохом запустила руку в задний карман брюк и достала синий прямоугольник.
– Майор ФСБ Анастасия Гонцова, – отчеканила она, развернув удостоверение.
Макс вгляделся в фотографию казенного образца, на которой Анастасия была в униформе, затем попытался запомнить номер удостоверения, но девушка решила, что с него хватит, и захлопнула корочку, спрятала в карман.
– Такая молодая и уже майор, – одобрительно заметил Макс, – круто.
Анастасия прищурилась, всматриваясь в его лицо, но не увидела и намека на заигрывание, поняла, что его слова – не комплимент, а искреннее удивление.
– Я не такая молодая, как кажется, – ответила она, чуть смягчившись. – Присядем?
Макс кивнул и взялся за ручку двери, система «килесс» отперла машину. Он сел на место водителя, фээсбэшница опустилась на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу. Стало тихо, сухо и тепло. Макс завел двигатель, и через пару минут в салон потекли струи горячего воздуха.
– Итак, что я натворил? – начал он, повернувшись к майору.
– Пока ничего, – сказала Гонцова, пристально вглядываясь в собеседника. – Наверное. Но у меня есть к вам несколько вопросов, и я ожидаю от вас честных, откровенных ответов.
– Постараюсь, – искренне пообещал Макс, покусывая губы, – но ничего не гарантирую.
Майор чуть нахмурилась, но, очевидно, решила не начинать разговор с прессинга. Сохраняя вежливый тон, сказала:
– Уж постарайтесь. Дело в том, что вам может угрожать опасность.
– Мне?
– Да.
– С чего бы?
Она, наверное, вообще понятия не имеет, что такое опасность, мелькнула невольная мысль. Однако внутри от ее слов похолодело.
– Максим… я могу вас так называть? Скажите, Максим, с вами в последние дни связывались незнакомые люди?
– Со мной регулярно, каждый божий день, связываются незнакомые люди, – честно признал он.
Гонцова нахмурилась и насторожилась.
– Кто именно?
– Да всякие… новые заказчики, бухгалтера корпоративных клиентов или…
– Нет, я не о том. Не по работе, а в частной жизни.
Макс отрицательно покачал головой.
– А с вашим сводным братом? Его же Александром звали, не так ли?
Он стиснул зубы и посмотрел в сторону. Анастасия терпеливо ждала ответа, не сводя с него глаз.
– Может, он вам что-то рассказывал? – не выдержала она через минуту. – Или его супруга?
– Нет, не знаю, – мотнул головой Макс, – никто не контактировал, насколько мне известно. Со мной уж точно никто.
Гонцова помолчала несколько мгновений, пристально рассматривая его, а затем развернулась к нему всем корпусом и достала из широкого бокового кармана телефон.
Макс прислушивался к завываниям из своего желудка и с нетерпением ждал окончания этого странного разговора. Под пронзительным взглядом молодой женщины он чувствовал себя неуютно. А тут она еще принялась копаться в телефоне, ничего не объясняя. Он стал прикидывать, как бы поскорее отделаться от фээсбэшницы и отправиться обедать, но та наконец оторвалась от сотового и спросила:
– Вы когда-нибудь встречали этого человека?
С этими словами она развернула к нему аппарат, демонстрируя фотографию.
На экране Макс увидел мужчину приятной наружности с коротко стриженными русыми волосами и длинной бородой. В его больших голубых глазах светилось нечто, что Макс мог бы описать словосочетанием «отеческая доброта». Несмотря на это выражение и на обильную растительность на лице, мужчина выглядел молодо, ему можно было дать не более двадцати восьми, тридцати лет. Он показался Максу знакомым, но где они могли встречаться, когда и при каких обстоятельствах, не припоминалось.
Макс так и сказал фээсбэшнице, на что та с легкой укоризной в голосе предложила:
– Взгляните еще, внимательнее.
Он приподнял брови, снова уставился на фотографию.
– Его зовут Дмитрий Иволгин, – подсказала Гонцова, как будто собеседник не мог вспомнить только имя, а затем добавила: – Москвич. Воспитанник Сретенской духовной семинарии.
Макс только пожал плечами.
– За новостями не следите?