После избрания Ельцина 26 марта 1989 года народным депутатом СССР по национально-территориальному округу № 1 (город Москва), где он получил 91,53 % голосов москвичей при явке в почти 90 %, Юмашев приступил к новому «ельцинскому проекту»: написанию первых мемуаров Ельцина360.
Таким образом, к 19 августа 1991 года к Ельцину от КГБ был приставлен в качестве охранника — Коржаков, а в качестве биографа — Юмашев. Вполне возможно, что с августа 1991 года именно Коржаков, узурпировавший доступ к Ельцину, стал куратором Юмашева по линии госбезопасности (поскольку именно Коржаков, как начальник охраны, отвечал за «доступ к телу» Ельцина и исключительно от Коржакова зависело, кого примет, а кого не примет Ельцин). Но со временем Юмашев перерос своего куратора, что в агентурной деятельности тех лет случалось часто.
Знакомство с Ельциным кардинально изменило и судьбу Коржакова. После августовского путча и ухода Михаила Горбачева последовала радикальная перестройка в системе КГБ. Огромную организацию расчленили на различные самостоятельные ведомства. На базе 9-го и 15-го Управлений КГБ, ведавших охраной первых лиц государства, партийной номенклатуры и членов их семей, а также охраной особо важных государственных объектов, создали Службу безопасности президента (СБП) во главе с личным телохранителем Ельцина Коржаковым и Главное управление охраны (ГУО) РФ, во главе которого в июне 1992 года Коржаков поставил своего приятеля генерала Михаила Барсукова, в августе 1991 года занимавшего должность заместителя коменданта Кремля (с 10 декабря — коменданта Кремля).
По терминологии 9-го Управления КГБ Коржаков был «прикрепленным». Так назывался офицер, отвечавший за личную охрану высших должностных лиц в государстве и партии. В период существования КГБ «девятка» традиционно держалась обособленно, в том числе и территориально, поскольку в основном ее подразделения располагались в Кремле. Сотрудники этой структуры и ее руководящий состав редко контактировали с представителями других оперативных подразделений центрального аппарата КГБ.
По характеру выполняемых задач 9-е Управление, несмотря на важность дела охраны первых лиц государства, относилось к числу вспомогательных подразделений. Сотрудники и руководящий состав этого управления уступали в оперативном мастерстве и кругозоре офицерам разведки и контрразведки, так как главной задачей «девятки» была физическая охрана определенной категории лиц и объектов. Кадровый «девяточник» Коржаков понимал, что подразделение охраны президента, даже такого своенравного, как Ельцин, является второстепенным. И он сделал все возможное, чтобы новая Служба получила статус федеральной структуры и подменила собой госбезопасность как ведомство. «Принято считать, что это [была] идея Бориса Ельцина, хотя это не так. Создать Службу как отдельную федеральную структуру пришло в голову мне, Ельцин лишь ее поддержал и законодательно оформил своим указом»361, — вспоминал Коржаков и, безусловно, говорил правду. Ельцину в голову такое прийти не могло.
Постепенно СПБ расширялась. Был создан отдел контрразведки — отдел «К». Также создали отдел «П», задачи которого Коржаков сформулировал следующим образом: «для контроля за министрами и прочей номенклатурной челядью». Но для удержания власти Коржакову необходимы были средства контроля за всеми, начиная непосредственно с «гаранта Конституции» Ельцина. Все кабинеты Кремля прослушивались подчиненными Коржакова. На приобретение за границей высококачественной аппаратуры слухового контроля, значительная часть которой была установлена именно в Кремле, потратили более 50 млн долларов. Газета «Комсомольская правда» в этой связи писала:
Как нам удалось выяснить, немецкими суперсложными «жучками» Барсуков и Коржаков нашпиговали кремлевские кабинеты, о чем их высокопоставленные обитатели, в принципе, догадывались, но сопротивляться тотальной слежке со стороны ельцинских фаворитов не могли. К примеру, шеф президентской администрации Сергей Филатов постоянно жаловался журналистам, что в своем кабинете с посетителями он вынужден общаться посредством записок, а самые важные переговоры вести в коридоре.
Не оставались без контроля квартиры и дачи высших должностных лиц страны. При необходимости применялись активные мероприятия, своеобразные акции устрашения. Коржаков вспоминает:
Мои сотрудники доложили мне о том, что в Барвихе, в непозволительной по требованиям безопасности близости от госдачи Ельцина возводится огромный особняк. Спрашиваю: «Чей?» — Говорят Руцкого. Начинаем разбираться — откуда, на какие деньги? До этого Ельцин выделил ему прекрасную резиденцию, с отличной мебелью, полным обеспечением. Но Руцкой к тому времени уже примерял себе кресло президента, не скрывал этого и был практически в открытой оппозиции. Я, конечно, не мог оставить без контроля чиновника такой величины, объявившего, по сути, войну действующему главе государства. Наши специалисты тайно съездили на его «объект», все рассмотрели, рассчитали и [...] В одну из ночей будущий коттедж сложился в кучку кирпичей как карточный домик. Ликвидация объекта прошла так тихо и грамотно, что никто даже ничего не заметил. А вот Руцкой все понял362.
Следует отметить, что данная акция запугивания была применена не к рядовому чиновнику кремлевской администрации, а к вице-президенту России Руцкому. Не имела права подчиненная Коржакову служба выяснять, откуда у вице-премьера деньги на постройку коттеджа. Для этого существовали органы прокуратуры. Уничтожение чужой собственности способом, опасным для жизни других людей, посредством взрыва, было уголовно наказуемым деянием. Но Коржаков чувствовал себя настолько уверенно, что не боялся ни совершать преступления, ни много лет спустя публично в них сознаваться, понимая, что против него уголовного дела никто не возбудит: как крестный отец мафии от спецслужб Коржаков всегда был неприкасаемым. Его никто не мог тронуть и пальцем.
В отличие от Коржакова, действовавшего через государственную СБП, Бобков оперировал через созданную им коммерческую структуру «Мост», которая не по дням, а по часам набирала мощь, поскольку Бобков переводил к себе как офицеров ДР лучших, по его мнению, сотрудников КГБ. Служба безопасности «Мост-банка» быстро стала самой многочисленной и занималась сбором информации по широкому кругу вопросов текущей российской жизни — от расклада политических сил в стране до составления досье на видных политиков, бизнесменов, банкиров и различные государственные и коммерческие структуры, пытаясь подменить собой старый КГБ. Одним из сотрудников «Моста» стал полковник Балев.
С середины 1980-х он возглавлял 2-й отдел 5-го Управления КГБ. После смены названия на Управление «З» все в управлении КГБ оставалось по-старому. Сохранились номера отделов, остались на прежних позициях его руководители и оперативный состав. Отдел Балева занимался теперь еще и национальными проблемами СССР, ставшими реальными в годы перестройки из-за повсеместно усилившихся центробежных тенденций, угрожавших целостности государства.
Трагические столкновения на основе национальной неприязни и действий силовых структур и армии по наведению порядка, приведшие несколько позже к массовой гибели людей в Сумгаите, Нагорном Карабахе, Баку, Тбилиси и Вильнюсе, являлись следствием деятельности именно 2-го отдела Управления «З», руководимого полковником Балевым, а на уровне управления — Бобковым, имевшим большой опыт подавления народных выступлений в прежние годы службы в Восточной Европе.
Если верить воспоминаниям Бобкова, уже в 1989 году он считал скорый распад СССР неизбежным:
В конце 1989 года я встречался с оперативным составом КГБ в Прибалтике. Я должен был вселять уверенность. А врать я не мог. Да и все понимали, что мне нечего было сказать. Система начала рушиться. То есть она продолжала еще работать, но не была уже системой363.
Встреча Бобкова с оперативниками Прибалтийских республик состоялась уже после трагических событий в азербайджанском городе Сумгаит в феврале 1988 года, где произошли армянские погромы, отчасти спровоцированные этническими столкновениями между армянами и азербайджанцами, проживавшими на территории Армянской ССР. Часть азербайджанского населения Армении начала переселяться в Азербайджанскую ССР, в основном оседая в Сумгаите и Баку. Армянское население Сумгаита, спасаясь от погромов, устремилось на территорию Нагорного Карабаха, на присоединении которого к Армянской ССР настаивали националистически настроенные руководители армянского народа. Все это послужило катализатором острого политического кризиса в Азербайджанской ССР, где власть практически перешла к представителям Народного фронта Азербайджана.
