Произвольное правотворчество, избирательное применение судебной системы, принятие законов, служащих защите интересов кремлевской мафии, — самая распространенная практика в классическом мафиозном государстве. На медийном рынке такой подход правящая хунта Путина использовала в полной мере и с большим для себя успехом. Поэтапно, хотя и стремительно, у россиян отняли все права, кроме права работать и зарабатывать деньги. Стабильность и безопасность Путина в такой ситуации могли обеспечивать только пропаганда и беззаконие, опирающееся на спецслужбы и штыки.

В России одним из первых об опасности синтеза государства и мафии предупреждал политический деятель, бывший премьер-­министр, доктор экономических наук Егор Гайдар. В 1994 году он подготовил работу «Государство и эволюция. Дни поражений и побед» (опубликована в 1997 году), в которой анализировал конкретные вопросы политической жизни в России в контексте как российской, так и мировой истории. Один из вопросов, поставленный Гайдаром в этой работе, действительно ли русская история запрограммирована завершиться политико-­экономической диктатурой. Гайдар писал:

Союз мафии и коррупции при самом становлении капитализма может дать такой ужасный гибрид, аналогов которому в русской истории, пожалуй, не было. Это было бы действительно нечто вполне апокалиптическое: всемогущее мафиозное государство, подлинный спрут. Не забудем, что чиновник всегда потенциально более криминогенен, чем бизнесмен. Бизнесмен может обогащаться честно, только бы не мешали. Чиновник может обогащаться только бесчестно. Так что бюрократический аппарат несет в себе куда больший заряд мафиозности, чем бизнес. А каркас бюрократической (в том числе карательной) системы легко может стать каркасом системы мафиозной, весь вопрос только в целях деятельности.

Чаще всего в исследованиях, посвященных анализу сложившейся в России при Путине политической системы, используется термин «клептократия». Таким термином, в частности, оперировала профессор политологии Университета Майами (штат Огайо) Карен Давиша в книге «Клептократия Путина. Кто владеет Россией?»4. Основной тезис ее работы: Владимир Путин построил систему, основанную на массовом воровстве невиданного уровня через ограбление огромных природных ресурсов своей же страны; Россия при Путине стала виртуальным «мафиозным государством», в котором государственные структуры действуют рука об руку с преступными кланами к их взаимной выгоде, а мафия функционирует в рамках правил, установленных кремлевским руководством с целью укрепления власти Путина и максимизации личной выгоды.

К выводу о том, что Россия является мафиозным государством, приходит также политолог Марк Галеотти в книге «Воры»5. В его работе представлена история криминальной России, где государство и мафия органически сосуществуют, поддерживая друг друга:

На практике... отношения между организованной преступностью и государством на местном и национальном уровнях являются сложными, тонкими и зачастую поразительно кооперативными. Предположение о том, что организованная преступность напрямую контролирует Кремль, столь же упрощенно, как и то, что она находится под его контролем. Скорее, она процветает при Путине, потому что может сосуществовать и сотрудничать с его системой.

Работа Галеотти интересна тем, что в ней показана степень влияния преступного мира на социально-­общественное устройство и жизнь в России, а также определены взаимоотношения власти и криминального мира. «Русские гангстеры не только были сформированы меняющейся Россией, они также сформировали ее. [...] Татуированных бывших осужденных сменила новая порода глобально мыслящих преступников-­бизнесменов», завершившая «криминализацию российской экономики и общества», — отмечает Галеотти.

Профессор Йельского университета Сьюзан Роуз-­Аккерман в книге «Коррупция и государство: Причины, следствия, реформы» (М. Логос. 2003) также выделяет мафиозное государство как особый вид политической системы, подробно анализируя коррупцию и ее экономические последствия для государства, предлагая методы борьбы с ней. Роуз-­Аккерман различает клептократию, где коррупция процветает на самом верху государственной пирамиды, и иные формы государственного устройства, где взятки считаются прерогативой чиновничества низовых уровней. Что касается мафиозного государства, то Роуз-­Аккерман характеризует мафию как организованную преступную группировку, предлагающую охранные услуги, аналогичные услугам, предоставляемым государством в нормальном обществе.

Еще одна работа, посвященная политической системе, сложившейся при Путине, — исследование Андерса Ослунга «Клановый капитализм в России»6. Автор дает полный обзор становления в России кланового капитализма, описывает его структуру, а также показывает пути и историю становления Путина, находящегося в центре этой экономико-­политической модели, образования его богатства, равно как и богатства его друзей и приближенных.

Упомянутые нами мафиозные структуры, группы и организации, явля­ющиеся прототипом путинской мафиозной системы, государством в буквальном смысле этого слова никогда не были. Даже венгерская модель, подпадающая под все признаки мафиозного государства, имеет одну особенность: она не смогла бы существовать без поддержки извне, без помощи правительства Путина. Иными словами, небольшая восточноевропейская страна Венгрия не является самостоятельным мафиозным государством, а существует только до тех пор, пока подпитывается более мощной мафиозной структурой — Кремлем.

В России, в свою очередь, опорой и источником кадров стоящей у власти группы людей, как бы ее ни называть — мафией, кланом или хунтой, — являются российские (ранее — советские) спецслужбы, те самые, что с 1918 года, после переноса столицы государства в Москву, неизменно обитают в самом центральном здании города, на Лубянке. О них наш рассказ.

1 Подавляющее большинство украинских военных объектов на полуострове были захвачены русскими хоть и без применения оружия, но силой, что привело к травмам участников с обеих сторон. А при штурме фотограмметрического центра в Симферополе 18 марта 2014 года дошло до стрельбы, в результате которой погибли местный украинский прапорщик Сергей Кокурин и российский военнослужащий из Волгограда Руслан Казаков.

2 Когда 20 сентября 2000 года Путин посетил Александра Солженицына, то глядя на портрет Петра Столыпина, висевший на стене в кабинете писателя, перед телевизионными камерами, в прямом эфире спросил: «Это Ваш дедушка?». Солженицын ответил, что это не его дедушка, а Петр Аркадьевич Столыпин — бывший председатель Совета министров России. Больше эту запись в новостях не показывали.

3 Stanislav Andreski. The African Predicament: A Study in the Pathology of Modernization. London. 1968.

4 Karen Dawisha. Putin’s Kleptocracy: Who Owns Russia? Simon & Schuster. 2015.

5 Mark Galeotti. The Vory: Russia’s Super Mafia. Yale University Press. 2018.

6 Anders Aslund. Russia’s Crony Capitalism: The Path from Market Economy to Kleptocracy. Yale University Press. 2019.

Пролог От ВЧК к ФСБ. История названия

В декабре 1917 года большевистское правительство создало структуру, от которой в дальнейшем всем был один вред. И поскольку в теории структура была полезна и необходима советской власти, а на практике представляла угрозу даже для самих большевиков, коммунистическая партия Советского Союза ее постоянно реформировала и переименовывала в надежде, что от этого изменится суть структуры. Но суть оставалась та же. Сегодня эта структура называется ФСБ РФ — Федеральная служба безопасности Российской Федерации. А раньше она называлась иначе.

7 (20) декабря 1917 года постановлением Совета народных комиссаров (СНК) Российской советской республики7 за подписью Владимира Ленина была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия при СНК по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). С августа 1918 года ВЧК стала именоваться Всероссийской чрезвычайной комиссией при СНК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Первым председателем ВЧК стал Феликс Дзержинский, руководивший этой структурой до ее роспуска в 1922 году. Очень важное уточнение: ВЧК создавалась при СНК, то есть подчинялась непосредственно председателю Совнаркома — Ленину.