– Что за игры такие?

– Прелюдный секс в клубе. Обычно игры проводятся около трёх раз в год, в специально установленное число и время.

– А есть ещё? В смысле, есть другие кланы?

– Всего существует четыре клана: северный, южный, западный и восточный. Четыре стороны света, четыре клана. Отныне ты принадлежишь к Северному Королевскому Клану. Для нас установлен единый закон, единый кодекс, но внутри каждого клана есть свои собственные правила и порядки. У каждого клана есть определённые характерные черты, которые отличают их друг от друга, различно всё, начиная от истинного предназначения, заканчивая цветом одежды и именами.

– Амара сказала мне, что ваше кредо – татуировки.

– Верно. Мой клан издревне занимает верховную ступень в монархии. Нас называют кланом следопытов, или кланом северных волков. В выслеживании и охоте нам нет равных.

– А что насчёт меня? Мне тоже придётся делать татуировки?

– А что насчёт тебя? Я ясно дал тебе понять, кто ты теперь. Ты – моя шлюха, и я буду делать с тобой, что захочу. И если я захочу, чтобы у тебя была татуировка, значит она будет, но к счастью, я пока что не хочу портить твою кожу чернилами.

– Куда мы едем?

– В центр города. Я отвезу тебя в клинику клана на обследование, где должны подтвердить, что ты девственница и абсолютно чиста. Обычно этим занимается Велес, но сегодня у него есть совершенно другие неотложные дела. Поэтому я везу тебя в клинику. Надеюсь, это всё, что ты хотела узнать. – сказал Дэн и, сделав последнюю затяжку, выбрасывает сигарету в окно.

– Да, Хозяин, – отвечаю я. Конечно у меня осталось множество вопросов, ответы на которые может дать только он. Но что-то подсказывает мне, что лучше не нервировать этого мужчину. Он ведь прихлопнет меня и не моргнув глазом. Тем более, кто я? Я его рабыня, и мне не положено много знать. Усмехнувшись, Дэн забирает с моих ног книгу и кидает её назад, словно не хочет видеть её. Он включает приёмник, и салон машины заполняет негромкая классическая музыка. Звуки скрипки и фортепиано действовали успокаивающе, постепенно заставляя сознание расслабляться. Откинувшись на спинку кресла, перевожу взгляд к окну и вижу сплошной густой лес. Ничего больше. Постепенно мои глаза начали закрываться, а организм буквально кричал о том, что мне необходимо отдохнуть. Жутко хотелось спать. Однако, я быстро взяла себя в руки, не позволяя расслабляться в его присутствии.

Ехали мы не очень долго, примерно через двадцать-двадцать пять минут мы въехали в город. Я не смогла сдержать поражённого вздоха, что внезапно сорвался с моих губ. Вокруг кипела безопасная жизнь. Свободные люди спешили по своим делам, и даже не подозревали о том, что за чертой города существует настоящий ад. Яркие, красочные рекламные таблоиды и рекламы магазинов мелькали перед глазами. Город был достаточно большим и чем-то напоминал Калифорнию. Но я точно знаю, что это не Калифорния, ибо вокруг неё совершенно нет лесов. Повсюду, куда не посмотри, были сплошные магазины или офисные здания. Так что я очень удивилась, когда увидела огромное старинное здание театра. Когда машина останавливалась на светофорах, я не могла оторвать своего взгляда от прохожих за окном. Отвратительное чувство зависти засело глубоко внутри, ведь они свободны, а я? А я лишена свободы! Я теперь никто.

Через несколько минут мы подъезжаем к большому белоснежному зданию. Судя по железным воротам и охране, это и есть та самая частная клиника. Всё это время, как и было сказано раннее, вторая машина охраны следовала за нами. Когда автоматические ворота открылись, мы заезжаем на территорию клиники и останавливаемся возле парадного входа.

– Выходи, – сказал Дэн, заглушая мотор машины. Сжав руки в кулаки, я послушно выбираюсь из душного салона машины на улицу и тут же оказываюсь в окружении охраны. Чёрт возьми! Холодный ветер резко ударяет в моё лицо, и я вздрагиваю, начиная трястись от холода. Скрестив руки на груди, переступаю с ноги на ногу, чувствуя острое волнение в груди. Я не знаю, чего стоит ожидать от Молота и его людей, и очень сильно сомневаюсь, что это обычный медосмотр. Внезапно ко мне вновь подошёл Дэн, и я вижу в его руках ту самую папку, что он показал мне при нашем знакомстве вчера. Он резко хватает меня за руку, разворачивается и, прежде чем зайти внутрь, оставляет двоих охранников возле парадного входа. В сопровождении остальной охраны, мы заходим внутрь, и в моих глазах начинает рябить от слишком большого количества белого цвета. Чёрт возьми, у них даже диваны белые! В полной тишине мы идём к двойной лестнице, что ведёт наверх. На удивление, в коридорах клиники было пусто и напрочь отсутствовал запах медикаментов. При виде Дэна сотрудницы стойки регистратуры резко встали со своего места, поклонились и в один голос сказали:

– Доброе утро, господин Зольцман.

Дэн ответил им лёгким кивком головы. Он шёл так быстро, что я едва успевала за ним. Поднявшись на второй этаж, мы идём вдоль по коридору. Я озираюсь по сторонам в надежде увидеть хоть кого-нибудь из персонала, но вокруг не было и души. Страх вновь съедал меня изнутри, а дурные мысли продолжали терзать голову. Что они собираются сделать со мной? Пытать? Может, медосмотр это всего лишь предлог, чтобы заманить меня и убить? Колени начали трястись, пульс участился, я начала тяжело дышать. Неизвестность всегда пугала меня. Остановившись возле кабинета с номером шестьдесят один, Дэн, не церемонясь, открывает дверь и заходит внутрь, утягивая меня следом. Нервно сглотнув, я осматриваюсь и понимаю, что мы в кабинете главного врача.

– Наконец-то, я жду вас уже полтора часа! – раздался чей-то мужской голос. Я перевожу свой взгляд со стены к окну и вижу высокого русоволосого мужчину с небольшой щетиной на лице и в белом халате. Он сидел в кожаном кресле за большим столом, и рассматривал какие-то документы. Наверное, это и есть главный врач.

– Я не стану извиняться за опоздание, Док, даже не подумаю, – с неким весельем в голосе отвечает Дэн и, подойдя к столу, кидает на неё ту самую папку.

– Да я и не надеялся на него, друг мой, – отвечает мужчина и, взяв в руки папку, поднимает на нас свой взгляд. Я внимательно рассматриваю его: высокий лоб, густые брови, прямой нос и пухлые губы. Я смотрю в его глаза и понимаю, что где-то уже видела такие же, но только тёмно-карие глаза. Вот только где? Мужчина же в свою очередь внимательно изучал меня, вернее синяк и царапины на моём лице.

– Всё готово? – спрашивает Дэн.

– Конечно. Пойдёмте, – отвечает он и, встав из-за стола, направляется к выходу из кабинета. Мы идём следом, и всё это время Дэн не отпускал мою руку. Он сжимал её так сильно, что я уже точно знаю, что новых синяков мне не избежать. Мы выходим в коридор, проходим несколько метров и заходим в очередной кабинет. В нос тут же ударяет запах медикаментов, и я неприятно морщусь. Никогда не любила этот запах.

– Карли, принимай пациентку, – сказал Док высокой женщине в белом халате, что стояла возле столика с различными медицинскими инструментами. Отложив в сторону какой-то прибор, она разворачивается и, засунув руки в карманы халата, направляется ко мне. Я нервно сглатываю и захожу за спину Дэна, однако он быстро усаживает меня на кушетку и отходит в сторону.

– Результаты тестов на ПЗ, анализов крови и полного обследования нужны мне сегодня, – сказал Дэн, подходя к Доку. Тот, бросив на стол какую-то папку, отвечает:

– Я думаю, что до двух часов дня мы справимся. А сейчас пойдём, не будем мешать осмотру, а заодно ты расскажешь мне про уёбков из Восточного клана. Ходят слухи, что они готовятся напасть на нас.

С этими словами мужчины покидают комнату, оставляя меня наедине с врачом. Взяв в руки папку, ручку и какой-то лист, она подвигает стул к кушетке и садится на него, внимательно изучая меня пристальным взглядом своих бирюзовых глаз. Как и я её. Женщина не молодая, на вид ей около тридцати пяти. Её тёмные волосы забраны в высокий хвост, отчего её лицо приобретает более чёткие формы. Выпуклые скулы кажутся неестественными, словно эта женщина делала пластику лица. Скрестив руки на груди, я шумно выдыхаю и прислоняюсь спиной к стене. Блять, ну почему практически каждый третий стремится рассмотреть меня? Почему? Я что, какой-то музейный экспонат? Или нижних Дэна всегда удостаивают такому пристальному вниманию?