– Уходи, – шепчет Дэн, отстраняясь от меня. Я открываю глаза, и смотрю в его глаза. Они так прекрасны, как и тьма, внутри них, что морем беспокойным плещется. В моих глазах лишь тоска и боль, что навсегда внутри засели. И глаза мои говорят больше, чем я могу озвучить вслух.

– Уходи, – повторяет Дэн, и я чувствую, как в мой живот упирается нечто твёрдое. Я опускаю взгляд, и вижу, что в мой живот упирается ствол пистолета. Шумно выдохнув, я вновь смотрю на Дэна, и позволяю слезам стекать по щекам.

– Нам пора, Сара, – внезапно говорит Велес. Я вздрагиваю, и делаю шаг назад. Смотрю на Велеса, и вижу, что он слабо улыбается, сочувствующе смотрит на меня, вот только его жалость мне не нужна. Боль добивает меня, раскалывая на части и остатки тела по земле размазывая. Наверное, каждый, хоть раз, ощущал это прекрасное, мрачное чувство адской боли внутри, когда что-то ломается внутри, рвётся, как лист бумаги, мешая дышать. Хочется кричать, но ты не можешь, потому что лёгкие сжимаются от стальных оков боли, а слова застревают посреди глотки, отчего выблевать их хочется. Каждый, хоть раз, чувствовать себя сломлен, уничтоженным, разорванным на куски. Кости и кожа, вот всё что от меня осталось.

Прикусив нижнюю губу, я всхлипываю и разворачиваюсь, но не успеваю сделать и шага, ибо Дэн останавливает меня, положив свою руку на моё плечо.

– Постой, – шепчет он, и я вздрагиваю. Внутри крошечная искра надежды разгорается.

– Да? – спрашиваю я, поднимая на него свой взгляд.

– Вот, – Дэн берёт меня за свободную руку, и раскрыв её ладонь, что-то вкладывает. – Возьми.

– Кольцо? – удивляюсь я, смотря на простое серебряное кольцо, то самое кольцо, которое дала мне Амара во время испытания в Саркасе.

– Возьми его себе.

– Зачем?

– На память.

– А, – я опускаю взгляд на своё обручальное кольцо. – Наверное, оно мне больше не нужно?

– Оставь и его себе, Сара.

– Разве в этом есть смысл? Я тебя больше не увижу. И мы… Мы больше никто друг другу.

– Оставь его хотя бы сейчас, для меня. А потом, можешь делать с ним всё, что захочешь. А теперь, иди.

Дэн подталкивает меня, и я вновь не могу сдержать слёзы, потому что крошечная искра надежды внутри взрывается, освещая собой мрак, и быстро гаснет. Тьма воет от острого чувства одиночества, и вой её, меня с ума сводит.

– Пойдём, – говорит Велес, когда я поднимаю на него свои глаза и сжимаю в руке кольцо.

Мужчина протягивает мне руку, и вновь слабо улыбается, давая немое обещание поддержки. Но для меня надежды больше нет. Дэн искалечил меня не только снаружи, но и внутри. И шрамы эти никогда не заживут, а будут лишь гноиться и боль приносить. Дэн подарил мне чёрные крылья, и он же вырвал их с корнями.

Когда я подхожу к Велесу, то не беру его за руку, нет, нет на это сил. Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе, позволяя истошный вой в его груди скрыть.

– Пойдём, главное, не оборачивайся, хорошо? Так легче будет, – шепчет мужчина, по-отцовски поглаживая меня по голове. Я киваю ему, захлёбываюсь слезами, но покорно следую за ним к машине, чувствуя дрожь во всём теле. Удивительно то, как я всё ещё могу ходить.

Велес открывает для меня заднюю дверь автомобиля, и забирает из моих рук конверт.

– Отдохни, нам предстоит ехать около двух часов, пускай это побудет у меня, – говорит он.

– Да, – словно в прострации говорю я, и сажусь в салон машины. Внутри тепло, но меня знобит. Пахнет хвоей, и мне не нравится этот запах. Рядом с собой я вижу переноску, в которой мирно спит Атто, надеваю на палец кольцо, и прикрываю рот рукой, чтобы не дать очередному крику боли сорваться с губ. Спустя несколько минут Велес занимает водительское место, заводит мотори говорит:

– Мне жаль, Сара.

– Да, мне тоже, – отвечаю я, и машина трогается с места, обрывая последние нити связывающие меня с этим местом. С Дэном. Я не могу удержать себя от последнего шанса увидеть своего демона, и оборачиваюсь. Он всё ещё стоит на том же месте, и прожигает своим взглядом нашу постепенно удаляющуюся машину. Я не замечаю того, как перестаю дышать, как жадно его образ на рогавицах глаз пытаюсь отпечатать, впитать его в себя.

Машина уезжает всё дальше.

Всё меньше и меньше становится его силуэт.

Перед тем, как машина скрывается, я вижу, что к нему подошёл силуэт меньше и кажется, будто обнял, и тогда я понимаю, что Амара даже не вышла проводить меня. Когда дорога скрывает силуэты вдали, а мрак вновь обволакивает машину, я шумно выдыхаю и прикладываю ладонь к груди, ощущая сильную болевую пульсацию. Я жмурюсь, из-за чего слёзы срываются с моих ресниц и падают вниз.

– Если хочешь поплакать, Сара – плачь. Не скрывай от меня свою боль, я знаю… Что это трудно, – говорит Велес.

– Зачем… Зачем он так? – рыдаю я, откидываясь на спинку сидений и пряча лицо в руках.

– У него были на то причины, Сара. Он подарил тебе то, чего ты жаждала больше всего. Свободу. Шанс начать новую жизнь. Конечно, будет трудно, но ты справишься.

– Не справлюсь. Это свобода… Она для меня теперь клетка. А я… Почему это так больно?

Велес тяжело вздыхает.

– Вот, возьми.

Я открываю глаза, и вижу, что он протягивает мне платок.

– Спасибо, – говорю я. Взяв в руки платок, я прижимаю его к носу и делаю вдох, моментально ощущая как едкий запах чего-то медицинского ударяет по моему сознанию, из-за чего мои веки моментально тяжелеют, и я проваливаюсь в темноту.

***

Когда моё сознание проясняется, и я открываю глаза, то моя голова начинает болеть ещё сильнее. Нос заложен, а глаза жутко режет. Из-за лёгкой тряски, я понимаю, что всё ещё нахожусь в машине, однако за окном ужесветло и нет зарослей леса. Нет. Я вижу небольшие частные дома, улицы и магазины. Но людей нет. Возможно ещё слишком рано.

– Моя голова, – хриплю я.

– Очнулась уже? Хорошо, – вдруг говорит Велес, и его голос отдаётся эхом в моей голове.

– Что ты сделал? Что это было?

– Пришлось усыпить тебя, чтобы у тебя не было повторного приступа. Прости за это. Мы почти приехали. Тебе лучше?

– Нет, мне не лучше, я словно сдохла внутри, но тело всё ещё живёт. А внутри ничего нет.

– Терять того, кого любишь, всегда сложно, – говорит Велес. – В твоём случае, это ещё больнее. Но рано или поздно, боль уйдёт. Я не говорю о том, что со временем легче станет, нет. Время не лечит. Оно лишь постепенно определённые моменты из жизни убирает. Ты будешь загибаться, кричать, но будешь жить дальше помня обо всём, что было. Однако со временем, воспоминания будут стираться, и будут другими заменяться.

– Я никогда не смогу его забыть, Велес. Он в ночных кошмарах будет мне сниться, – шепчу я, и обнимаю себя за плечи. Одиночество приветливо заключает меня в объятия свои и раскачивает, говоря, как скучало по мне.

– Это пройдёт. Не сразу, но пройдёт.

– Как люди могут вести себя так, словно ничего и не было? Как могут они из жизни своей моменты вырывать, в сундук их закрывать и в море сбрасывать? Как они дышать могут, думая, что впереди у них счастливая долгая жизнь? Что они успеют купить дом, разобрать свалку на чердаках, прочитать заранее выбранную книгу… Почему они так делают, если не знают, что может ждать их завтра. Конец для всех может наступить внезапно, будто цунами или извержение вулкана. Никогда не знаешь, когда смерть придёт за тобой. Но я видела её, Велес. И знаю, что она за мной придёт. Мой конец наступит весьма скоро. И я даже рада этому, просто не хочется быть одной. Раньше, я была рада одиночеству, но сейчас, я бегу от него.

– Мир ужасен, но ты можешь бороться с ним Сара. Как и твои эмоции. Борись с ними. Мы на месте, – говорит Велес, останавливая машину подле больших ворот.

Спустя несколько минут ворота открываются, и машина заезжает на небольшую, но просторную, территорию частного дома. Проезжает по гравированной подъездной дороге, и останавливается на площадке для парковки. На которой припаркована ещё одна машина.