— Милиз, милая, ты, право дело, порой можешь быть несносной, — изящно промокнув губы, изрядно уделанные тем самым крЭмом, решил я слегка в аристократа, а затем, извинившись, отважно сбежал из этого негостеприимного места. — Прошу прощения, я буду в библиотеке.

Ну и был таков. Дальше тренировать телекинез, а точнее нарабатывать опыт управления им, ибо без ОР характеристики данной способности не изменятся, хоть ты днями напролёт тягай по воздуху грузы.

А ночью ко мне в комнату пришла Ижэн. По-видимому, занести свой портрет. Мда. Минутой позже Миро она пришла, которая, в свою очередь, также отважилась на прощание поддаться чувствам, блин.

В общем, наверное это какое-то проклятие ОЯШа, и мне нужно срочно что-то с этим делать, так как я уже полмесяца в новом мире, полном красоток, и до сих пор такой голяк!

— Я тысячекратно извиняюсь, судари мои, но позвольте узнать, хрена ли вы тут забыли? — слегка офигел я от увиденного, когда направлялся в салон «Восточного кита», где был намерен найти Милиз и под чашечку здешнего кофею́ послушать тутошний аналог фортепиано, но у обзорных окон невольно стал свидетелем странной сцены.

И да, я уже почти сутки как лечу в Красноград, столицу Красной Империи, ещё в полдень вчерашнего дня со своими спутницами поднявшись на борт почти стометрового дирижабля на маго-паровых, судя по всему, движителях и с неясным газом внутри, надеюсь, хоть не водородом, а то знаем мы, как оно бывает.

Почему со спутницами во множественном числе? Ну так Ижэн, уж не знаю, чего там такого решив после ночного конфуза в моей комнате, где столкнулась с соперницей в лице скромницы Миро, которая чуть живая от такой встречи всё же нашла в себе силы сбежать, ну и впоследствии провела остаток ночи в слезах, так вот, баронесса лишь наградила меня тогда испепеляющим взглядом и горделивой походкой удалилась не сказав ни слова. Поутру, правда, всё же вручила мне свой портрет, продолжительно при этом вглядываясь своими, красными от бессонной ночи в слезах, в мои, бесстыжие разумеется, глаза, где обнаружила лишь усталость от сцен, ну и распорядилась ещё об одной спутнице, что должна присоединится к нам с Милиз, и которой оказалась слегка ошалевшая от такого поворота горничная Миро. Мда.

Так чего же такого я тут застал-то у панорамных окон нашего роскошного воздушного судна? А встретил я своего соседа по каюте, которого крутили трое амбалов, определенно из числа пассажиров второго класса.

Тут стоит пояснить, с Милиз я хоть и путешествую первым классом за 10 °Cеребряных с персоны. Эх, хорошо же всё-таки принадлежать к состоятельному баронскому роду. Так вот, но заселены мы с ней не в одну каюту первого класса, коих на борту двенадцать двухместных, а в разные, так как заявлены братом и сестрой, поэтому в одной никак. Шкандаль, как говорится. Вот и вышло так, что я занимаю одну каюту, а по сути нижнюю полку двухместного купе, вместе с одним юным… гхм, господином, в то время как Милиз — в другой каюте с представительницей своего пола, некой пожилой матроной.

Миро же, к слову как и напавшие сейчас на моего соседа амбалы, теснится в зале второго класса по 2 °Cеребряных за одно из шестидесяти сидячих мест на борту, что тоже, кстати, недёшево.

Для сравнения: доставшийся мне по наследству от Вильдо его пояс из кожи какой-то местной рептилии с очень недешевой, способной отражать практически любые магические атаки, пряжкой-артефактом в виде массивной овальной бляхи с воинственных мотивов декором, и что сейчас дополняет мой дорожный коричневый в тонкую бежевую клетку костюм, так вот, такая защита стоит около восьми сотен Серебряных. Например, ужин в приличной столичной ресторации обойдется 5-1 °Cеребряных, хотя там во многом от избранных напитков зависит. В провинции же и вовсе за 1 Серебряный можно комнату с завтраком снять.

Серебряный это, к слову, вовсе не монета, а лишь название местной валюты, которая в ходу в виде бумажных банкнот, хотя до 1 °Cеребряных ходят и монеты. Есть ещё Медные, как раз монеты, и коих 50 в 1 Серебряном. Ну и, разумеется, есть Золотые, которые в обороте практически не участвуют, а используются для накоплений или крупных сделок и только в виде монет из одноименного метала. Стоят же такие дензнаки по 25 Серебряных за 1 Золотой.

— Ну-ка свалили от неё… него, бегом! — грозно рявкнул я на троих мордоворотов в типичных таких куцеватых клетчатых костюмчиках с брюками в вертикальную тонкую полоску, да при трости каждый, очевидно заряженной чем-то острым, подобно моей «бамбуковой». Амбалы уже успели заткнуть рот отчаянно визжащему… юноше и стянуть ему руки.

Ну да, со мной в купе летит переодетая девка. Я ж, всё-таки, не находящийся в плену условностей сюжета какой-нибудь персонаж аниме, где и впрямь могут нарисовать всё что угодно, а обозвать это вот безобразие парнем. Те ещё извраты эти японцы. Тут-то всё прекрасно видно, и этот вот златокудрый синеокий тощий типа мальчонка лет шестнадцати — ну типичная девица, что бы она там на себя не напялила.

Забавно, к слову, было наблюдать, как она мялась, когда её подселили ко мне, и как спать вчера укладывалась, а в конце-концов на свою верхнюю полку полезла прямо в одежде, обдав меня ароматом сирени. Мда. Я же, вредный такой, мало того что не стал входить в положение стесняши и не покинул каюту, проявив такт, дабы лапочка переоделась, так ещё ж и нагло развалившись в одних труселях на своей нижней полке, принялся похабные анекдоты травить и постоянно лез панибратствовать к своему новому дружбану. Который… которая, между прочим, видимо переоценив свой актерский талант, а может и для соблюдения легенды путешествия инкогнито, сама набивалась в друзья, вот и расхлёбывала последствия своей инициативы и моей природной вредности.

Говорил же, я не очень хороший человек.

Так вот, девица, определенно домашняя и явно из хорошей семьи, чтоб ни в коем случае не выдать себя лишь мужественно бледнела и краснела от моих шутеек на грани, да ещё и на столь щекотливые темы, ну или когда я со всей дури хлопал её по плечу хохоча как конь, а то и лез по-братски обниматься. Бедняжку аж жалко стало, и я решил завязывать, да и спать уже хотелось.

Но поутру, с новыми силами, так сказать, я продолжил забавляться. Какой цирк, например, был, когда на завтрак, вроде как чтоб побороть природную застенчивость и приступы покраснения своего «дружбана», я принялся при ней во всех подробностях обсуждать достоинства присутствующих дам, дабы выяснить, какая ж из прелестниц «в его вкусе» и помочь подкатить к той. Под конец девчонка, видимо разочаровавшись в ничего не смыслящем в истинных женских добродетелях мужлане, уже начала активно спорить и в противовес нахваливаемым мною, из вредности разумеется, видным пышкам постарше стала приводить в пример подобных себе тощих робких малявок, в итоге избрав как пример идеала Милиз. Которая, в свою очередь, повинуясь моему незаметному знаку, не стала подсаживаться к нам за столик, а села отдельно, вместе со своей соседкой по каюте.

Короче, повеселила меня эта занятная особа, словно сошедшая со страниц не особо серьёзного и весьма вторичного произведения. А теперь вот, когда я планировал продолжить забаву, ну и познакомить-таки со своей «сестрёнкой» столь пылкого «юношу», так давеча восторгавшегося идеальностью Милиз, обнаруживаю, что его пытаются так бесцеремонно похитить, что ли.

— Корт, убери его! — просипел один из здоровяков, кивнув в мою сторону.

На это упомянутый, средний из здоровяков, сорвался с места всем своим где-то центнером живого веса и грозно попёр на меня.

— Возмутительно! — дал я петуха, и впрямь охренев от происходящего.

Ну что за ерунда? Средь бела дня пассажира первого класса собираются убивать какие-то черти из второго. Фи! Мы, бароны Вольнопольские, знаете ли, не привыкли к такому!

Сценарий игры положительно отозвался на моё возмущение сигналом, оповещающим о выдаче квеста, содержание которого некогда было изучать, открыв появившуюся мигающую иконку слева в нижнем углу поля зрения. Потом погляжу.