– Как вам остров? – включается босс, стоит мне поставить на стол две чашки с крошечными дольками шоколада на блюдцах.

– Изумительное место, – отвечаю я искренне и, подумав, решаюсь спросить. – Одного не пойму: здесь отличный климат, имеется весьма развитая инфраструктура, но место не туристическое. Как так получилось?

Эперхарт хмыкает и разворачивает свое кресло к окну.

– Из-за вот этого красавца, – отвечает он, указывая подбородком вдаль.

Я удивленно моргаю, силясь понять, кого он назвал красавцем, но когда перевожу взгляд со своего без всяких сомнений симпатичного начальника на окно – не о себе же он, в самом деле! – ощутимо вздрагиваю. Он говорит про вулкан.

– Д-действующий? – спрашиваю я, вмиг осипнув.

– Хадсон, а вы побледнели, – подмечает Эперхарт. – Интересное разнообразие. – Я не удерживаюсь от убийственного ответного взгляда и спешно делаю глоток кофе. – В последний раз он извергался в пятидесятых. А остров недостаточно велик, чтобы в случае извержения инфраструктуру не снесло потоком магмы.

– Но «Айслекс»…

– Снесет точно так же, как и все остальное, – пожимает плечами Эперхарт. – Многие считают меня безумцем, но если наш друг проснется теперь, он меня уже не разорит.

– А люди?! – Мой голос взвивается на октаву.

– Спокойнее, мы круглый год следим за температурой вулкана. И у нас есть все средства для экстренной эвакуации людей, включая ежегодные репетиции. Я не жажду заиметь репутацию убийцы, – по-прежнему невозмутимо говорит босс.

– Конечно нет, сэр, – киваю я, поражаясь собственной глупости.

Минуту мы в молчании пьем кофе, после чего я решаюсь на еще один вопрос.

– Мистер Эперхарт, не могли бы вы удовлетворить мое любопытство?

Он усмехается, но смотрит на меня вполне себе благодушно.

– Именно этим я занимаюсь уже минут пятнадцать.

– Как вы узнали, кому следует звонить из списка? – Я стараюсь не придавать значения его шпильке. Видимо, это его манера общения.

– Никак, мисс Хадсон. Повезло. Просто с остальными даже пытаться бесполезно.

Тут я выдыхаю с облегчением, потому что, выходит, не облажалась, когда пыталась сопоставить все факты и вычислить, кто составил нам конкуренцию в глазах Кайеда.

– Итак, восемь тридцать, – неожиданно хлопает в ладоши Эперхарт, и тут оба его телефона взрываются звонками. Не от Кайеда, конечно.

Минут двадцать я сижу в собственном телефоне, бесцельно снимая почту и вообще не особо представляя, чем заняться, пока Эперхарт раздает распоряжения. Потом начинаю с вожделением посматривать на дверь. И тогда босс натурально грозит мне кулаком, не прерывая своего монолога. И он абсолютно прав, потому что еще через десять минут нам перезванивает Кайед с просьбой обсудить некоторые детали с его экспертами.

***

– Я хочу, чтобы вы отчетливо понимали, что происходит, – негромко и вкрадчиво начинает Эперхарт, едва повесив трубку, но даже не убрав с нее руки. – Сейчас Кайед будет выбирать между нами и «Имаджин Аксесорис», поймет, что это такой заговор, но все равно постарается дать контракт одному из нас до понедельника. Это означает, что мы с вами, а также юристами, научными работниками и вообще всеми, кто понадобится, останемся здесь, пока не подпишем бумаги. А мы их подпишем.

Он смотрит прямо мне в глаза, не мигая, и я невольно сглатываю ком в горле. Не понимаю, что именно от меня требуется, но облажаться никак нельзя.

– Эксперт вовсе не Кайед. Он едва ли так же хорош в английском, да и мне не по статусу с ним общаться. Говорить будете вы. Помнится, в резюме вы мечтали о синхронных переводах? Ими вы сейчас и займетесь.

– Получается, мне придется переводить для вас арабскую речь? – удивляюсь я.

– Отчего нет? Сообщите, что вы на громкой связи, что у вас тут собственные эксперты, которые будут консультировать. И идите сюда. Лучше, чтобы он не слышал, что я говорю!

Мне приходится обойти стол и найти в письме номер телефона некоего доктора Саджана.

– Готовы? – кривя губы в улыбке, спрашивает Эперхарт. – Это обязано быть интересным.

Щелчок – и я слышу арабское приветствие и спешно:

– Доктор Саджан, ас-саляму алейкум, вас беспокоит Валери Хадсон, «Айслекс»…

На Эперхарта я стараюсь не смотреть, вкратце обрисовываю ситуацию, хотя Кайед уже наверняка ввел всех своих сотрудников в курс дела. А дальше начинаются вопросы, требования каких-то расчетов и точностей, которые я, не спрашивая разрешения Эперхарта, записываю на одном из листков, прихваченных с его стола. Спустя пятнадцать минут подробных объяснений того, что они хотят получить, я начинаю понимать, что происходит: Кайед сравнивает наши возможности с «Имаджин Аксесорис». Они собираются прогнать нас через вычислительный ад за оставшиеся двое суток. Мне не нужно оборачиваться к Эперхарту, я и без того понимаю, что он ужасно зол. У Кайеда было два месяца на то, чтобы заставить «Айслекс» посчитать все и чуточку больше, но он тянул. Я ошиблась: это не менталитет, это что-то личное. Возможно, даже определенная стратегия, как подозревал Боуи.

Стоит мне положить трубку, как Эперхарт хватается за свой телефон и набирает научный центр. Но оттуда новости неутешительные: с легкой руки Сибил почти все переброшены на Гонконг, эксперимент в чистой комнате [помещение, в котором искусственным образом достигается минимальная концентрация пыли воздухе], где с телефонами, мягко говоря, сложновато.

– Но не обязательно же привлекать главных, – предлагаю я, едва злющий босс кладет трубку. – Давайте позвоним Челси.

– Чтобы он по неопытности налажал в расчетах?! И кто такой этот Челси?

– Доктор Челси, он как раз турбулентщик. Проводил мне экскурсию по научному центру. Давайте он рассчитает параметры, а потом я съезжу на лазер и передам эти расчеты его руководителю, раз вы ему не доверяете. Так будет быстрее и меньше отвлечет от Гонконга.

– Черт с вами, звоните, – соглашается Эперхарт, подумав не дольше нескольких секунд.

Я набираю Челси на своем телефоне и включаю громкую связь.

– Валери, – неприкрыто удивляется он в трубку.

Эперхарт издевательски артикулирует мое имя и закатывает глаза. Я краснею как помидор.

– Да. Добрый день. Челси, у меня будет к вам просьба в рамках эмиратского контракта. Есть параметры турбулентности, с какой погрешностью…

– Все не так, – перебивает меня босс. – Челси, это Эперхарт. В данный момент активнейшим образом ведутся переговоры по Эмиратам. Задание первостепенной важности. В рамках работ требуется компенсировать аберрации до седьмого порядка: какими средствами это сделать, есть ли у нас они, а если нет – где проблема и какова стоимость приобретения подходящего оборудования. Если справитесь с заданием за час, будете включены в группу людей, ответственных за “Эмираты”. Контракт на два миллиона долларов. Думаю, мне не нужно пояснять, что это значит.

– Будет сделано, сэр, – говорит Челси и тут же отключается, явно спеша приступить.

Я кладу трубку, все больше удивляясь этому дню и моему невозможному боссу. Мне еще учиться и учиться искусству ведения переговоров.

– К черту вашу вежливость, когда важен результат, Хадсон, – рычит на меня Эперхарт, стоит нажать отбой. – У вас час на то, чтобы найти в научном центре человека, который передаст Гаррисону, что нужно взять трубку.

Идея приходит мне в голову довольно быстро, но с реализацией есть проблемы. Элейн, на которую я надеялась (ведь она нынче «на Гонконге»), осталась рулить в административном здании, а потому у меня одна надежда, и она вовсе не внушает оптимизм: Сибил. Если кто и не расстается с телефоном, то это менеджер проекта.

– Ты с ума сошла, Валери? – едва услышав просьбу, гневно интересуется она. – У нас горят сроки по проекту на полтора миллиона долларов. Нет, я не позволю отвлекать своих экспертов!

И она вешает трубку. Мы с Сибил едва пересекались только в кафе, пару раз буквально, но я с чистой совестью готова утверждать, что уже ее ненавижу. Но Эперхарту я на его же «подружку» не жалуюсь, мало ли как он это воспримет. Спустя пятьдесят минут после звонка Челси я молча покидаю начальственный кабинет и беру гольф-кар. Ох, надеюсь, я правильно помню расположение полигона.