Усевшись за руль гольф-кара, я вдруг понимаю, что понятия не имею, как им управлять. Впрочем, у меня никогда не было проблем со средствами передвижения (велосипеды не в счет), и в скором времени я нахожу способ заставить маленькую машинку «побежать». Немного сноровки, и мне даже нравится. Всяко лучше, чем бежать на каблуках.

Челси выскакивает мне навстречу, прекрасно понимая, насколько я спешу.

– Валери? – удивленно оглядывает он меня. – Я еле узнал тебя.

Неожиданно он расплывается в улыбке, а я смущенно краснею, потому что прекрасно понимаю: в прошлый раз я была в костюме, цвет которого делает меня блеклой и невыразительной, с туго скрученными на затылке волосами и без следа косметики на лице. А сегодня, в платье, мне пришлось подкраситься, потому что в черном, да без косметики, я выгляжу попросту болезненной.

– Можешь сделать одолжение? – прошу я проникновенно, взмахивая ресницами. Эта идея пришла ко мне внезапно, и не очень понятно, как я раньше до такого не додумалась. – Съезди со мной на установку и обсуди расчеты с Гаррисоном. Так будет намного быстрее.

На лице Челси появляется беспомощное выражение, и он, конечно же, кивает. Стоит забраться в гольф-кар, как парень признается:

– Я здесь два года, но еще ни разу в таком не ездил, – хмыкает он. – Сегодня день открытий какой-то. Хотя, ты знаешь, обычно на этих штуках разъезжают менеджеры с горящими глазами. У нас, простых смертных, работа поспокойнее будет.

– Я сама в шоке, что со мной происходит что-то подобное, – признаюсь я искренне и трогаю с места на этот раз так, будто всю жизнь только этим и занималась.

– Эй, полигон в другой стороне!

Я лихо разворачиваюсь, но Челси уже не остановить. Он не перестает надо мной подтрунивать до самого пункта назначения. Однако у него это выходит совсем не обидно, не как у Эперхарта. И мне даже приходят в голову остроумные ответы, чего в присутствии начальника не случается в принципе. Споткнувшись об эту опасную мысль, я немного мрачнею.

– Гаррисон выйдет?

– Оч-чень сомневаюсь. Он не в курсе, что мы здесь.

– Тогда придется идти внутрь, – отвечает Челси, странно покосившись на мою юбку. – Нужно надеть костюмы.

С этим словами он достает из шкафчика два белых нечто, напоминающих скафандры. И мне становится понятен его взгляд на мою юбку: если поверх брюк такое надеть не проблема, то с платьем все не так просто.

– Отвернись, пожалуйста, – говорю я смущенно, и Челси понятливо отворачивается.

Мне приходится подтянуть юбку повыше и натянуть «скафандр» поверх. Это все же лучше, чем раздеваться полностью. Когда я прячу волосы под шапочку почти как у шеф-повара и цепляю маску, замечаю, что Челси мог видеть все манипуляции в темном стекле небольшого оконца. Об этом придется подумать потом.

– Я готова, – отвечаю, с трудом выдавливая улыбку.

– Нам туда, – указывает пальцем на оконце Челси. – Когда окажемся внутри, не садись. Здесь лазерный луч невидимого диапазона, и, если окажешься в нем, рискуешь лишиться глаза.

С этим «радужным» напутствием Челси ступает в тамбур между двумя дверями, и включается сильный поток воздуха, сдувая с парня все пылинки. Распечатки с расчетами он держит так, чтобы на них тоже попадало. Я следую его примеру и только потом захожу в чистую комнату.

Людей внутри не видно из-за нагромождений разного рода железяк, но слышно. И все же без Челси я бы попросту не нашла дорогу. Внутри «труб» идет лазерный луч, на котором тестируется оптика для Гонконга, если верить моему сопровождающему. В некоторых местах он идет открыто для записи данных.

За масками лица распознать непросто, но едва нас заметив, Сибил вскрикивает:

– Невероятно! Валери, я же сказала, что не позволю отвлекать экспертов.

– Да, я помню, но таковы прямые указания мистера Эперхарта, – отвечаю я ей нейтрально. И не извиняюсь. Сдается мне, Сибил умеет работать, но только в ущерб всем остальным. – Доктор Гаррисон, можно попросить вас взглянуть на расчеты для Эмиратов?

– Конечно, мисс Хадсон, все равно в данный момент ребята юстируют другое плечо системы.

Он кидает на Сибил многозначительный взгляд, и та поспешно отворачивается. Чувствую, мне еще не раз аукнется эта выходка, но каков выбор? Пока Гаррисон с Челси обсуждают расчеты, черкая что-то прямо поверх напечатанного, я стою рядом и думаю о том, что этот день какой-то совсем уж сумасшедший. Еще нет и двенадцати, а я уже успела провести первые в своей жизни переговоры с арабами, научиться водить гольф-кар, найти нового приятеля (Челси) и нажить врага в лице Сибил. Насыщенно, ничего не скажешь.

– Спасибо, доктор Гаррисон, – наконец бодро говорит Челси и, получив свою заслуженную похвалу, направляется к выходу.

– Пойдешь со мной к Эперхарту? – предлагаю я, направляясь обратно к гольф-кару. Я всеми силами стараюсь не обращать внимания на образовавшиеся на юбке двусмысленные заломы.

– Я? – если предложением посетить лазер я его удивила, то на этот раз и вовсе лишила дара речи.

– Мне эти расчеты не представить, – пожимаю я плечами. – А если у него возникнут вопросы, будет намного быстрее обсудить все не по телефону.

– Не помню, чтобы к Эперхарту ходил кто-то из наших, кроме Гаррисона.

– Я отвечаю за этот контракт, – пожимаю я плечами. – И я считаю, что это необходимо.

– Ну… ладно.

Карточка Челси не срабатывает в административном здании, лишь подтверждая его слова о том, что ученых у нас не больно привечают. Но я ухитряюсь уболтать охрану позвонить Боуи и заставить пропустить нас обоих. Эперхарт тоже не приходит в восторг от вида Челси, но, ни слова ни говоря, отправляет меня варить всем по чашке кофе.

– Если вдруг в понедельник я не явлюсь на работу, то знай, что меня прикончила Сибил, – сообщаю я Боуи.

– Что там с ней? – Парень даже отрывается от бумаг.

– Взбесилась, что я «отвлекла эксперта».

– Ну да, весь «Айслекс» должен работать на нее одну. Это же Сибил. Не завидую тебе: как перейдешь к менеджерам, такое начнется…

– Что?

Я чудом не опрокидываю чашку. И только тогда понимаю, что, если мы получим контракт от Эмиратов, я действительно перейду к менеджерам. Но я не готова, и вообще там царство Сибил! В кабинет Эперхарта я возвращаюсь мрачнее тучи. Менеджеры, да еще и без Элейн, с которой мы успели практически подружиться, занимают все мои мысли. К счастью, мое участие не требуется, поскольку нынче соло Челси. Они с Эперхартом склонились вдвоем над расчетами и что-то обсуждают. Что-то, моим гуманитарным мозгам недоступное.

– Хадсон, звоним в Дубай! – наконец велит босс.

Остаток дня проходит не менее интенсивно. Приходится наведаться к юристам, финансистам, аналитикам и еще много кому. Я едва нахожу время, чтобы черкнуть Клинту о том, что меня сегодня не ждать – похоронена на работе.

И только в десять вечера, когда мы с Эперхартом нависаем над телефоном, чуть не стукаясь головами, наш крайне нерешительный заказчик подтверждает, что контракт подписан и будет выслан факсом юристам для того, чтобы и наш большой босс поставил на бумаге свою закорючку. В этот момент Эперхарт нажимает кнопку на телефоне, отключая звук, и издает свое победное «да». Отпускает.

– Благодарю, господин Кайед. Детали обговорим в понедельник и вышлем вам подписанную обеими сторонами копию.

– Эперхарт, – вдруг совершенно серьезно говорит Кайед. – Очень надеюсь, что вы действительно так хороши, как о себе думаете.

Тот, впрочем, не отвечает, лишь лаконично прощается. Звонок сброшен, и я впервые понимаю, насколько сильно дрожат у меня колени и не только. Этот день меня не пощадил: волосы растрепались, губы я искусала, съев всю помаду, а о том, чтобы обновить, и речи идти не могло. Ах да, и платье помялось еще с самого утра. Но все это мелочи. Я до последнего не была уверена, что у нас получится, хотя Эперхарт немного расслабился, уже когда Кайед затребовал электронную версию контракта. Но кто мешал сделать то же самое с Сержио и сравнить условия? В общем, отпустило меня только теперь. Внутри поселилось чувство усталого ликования, от которого до полного понимания, впрочем, мне было еще очень далеко.