– Нет кристалла? – спрашивает он с долей жалости и нисхождения. Я резко оборачиваюсь в сторону шума, пронзающего несвойственной мне паникой. Трибуны на Арене Смерти заполнились и прозвучал гонг. К темницам вышла стража с цепями, и я глубоко вдохнула и закрывала глаза, а когда открывала, то посмотрела на пару изумрудных глаз с уверенностью и решимостью, – У тебя тяжелые раны, выпей зелье и тяни время. Я выкуплю тебя.
Моя цена во время торгов остановилась на шестистах драхмах, что в три раза дороже хорошего, здорового раба. Омар не сбросит цену меньше трёхсот, даже если придётся довольствоваться моим трупом, не отбив денег, ведь я оскорбила его лично. А мой гость не выложит столько золотых монет за раба с такими ранами – никто бы не стал рисковать такими деньгами.
Мой таинственный посетитель сделал несколько шагов назад в темноту и исчез, оставляя меня стражникам, шедших заковать меня в кандалы. Хотелось кричать «Не уходи!», но слова застряли в горле, моя гордыня сковала меня как ледяную статую, и я снова выбрала молчание. Как всегда.
Всем знакомо чувство, когда время останавливается, или тянется очень медленно, настолько, что от одного хода секундной стрелки до другого ты успеваешь пережить целую жизнь. Сейчас был именно такой момент, всё те, казалось бы, незначительные пару минут, что длилась наша встреча с этим странным мужчиной, для меня тянулись очень долго, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Но у таких моментов есть ещё одна особенность: время, растягиваясь до этого как резиновое, компенсирует себя в конце, разгоняясь до невероятной скорости. Все те бесконечно долгие секунды становились всё короче с каждый удаляющимся шагом зеленоглазого «Ареса». Я успела схватить флакон с коричневой жидкостью, откупорить его и выпить. Содержимое склянки заструилось по моим жилам, я почувствовала, что наступать уже не так больно, раны немного затягивались, хоть и не полностью, но в любом случае мне становилось намного легче.
«Арес» не соврал.
То, что ждёт меня в ближайшие полчаса, не страшнее месяца на рынке рабов. Не сломали до сих пор, а значит, уже не сломают. Убьют – возможно, но я умру с высоко поднятой головой. Как говорится, «изрядно ощипанной, но не побеждённой». Да будет так!
Я готова.
Меня зовут Алиса – вот что я помню – и я им не по зубам.
Глава 1
– Неужели в Сакрале людей нормальных не осталось…
– Повелитель, неужели сегодня никого с собой не возьмём?
– На выкупе сегодня один брак! Омар совсем ополоумел, допуская своих людей до рабынь… О чём он думает? – прорычал высокий собеседник Франческо.
Как и все пришедшие купить живой товар он был закутан в белое одеяние, лица почти не было видно – только зеленые глаза. Франческо почти не отличался от сотен других слуг со своими господами, пришедших в знойный день на рынок, только одет был на порядок дороже. Его средний рост и чрезмерная пухлость невыгодно контрастировали с высоким и статным господином. Предобморочное состояние Франческо, то и дело нервно утиравшего пот с блестящих залысин, чередовалось с раздражением от пекла южных провинций.
– Вырождается Сакраль. Милорд, вон там наше место, идёмте! – показал слуга на ложу в тени деревьев.
– Нет, постой! Сегодня нам не на аукцион, там ничего интересного не будет. На Омара свалилось кое-что интересное, он, сам того не ведая, может его уничтожить, но я этого не допущу. Нам на вон то представление! – ответил высокий незнакомец, заинтересовавшись ареной на самом солнцепёке.
– Смертник? Сир, далась вам это казнь, идём лучше в тень… – с надрывом умолял слуга.
– Я бы не пошёл туда, будь это обычная казнь. Достань мне мой сундук, который я отдал тебе на крайний случай. Это и есть тот случай… и живее, бога ради! Шевелись.
Франческо с облегчением пошёл в тень, а его хозяин воинственно двинулся к Арене Смерти. От него веяло опасностью и даже самые жалкие и безнадежно тупые люди это чувствовали, немедленно расступаясь: страшно подумать, что было бы с зевакой, вставшем на пути этого человека.
То, что открывалось перед этим незнакомцем в белом, внушало тошноту: Арена Смерти и без того тошнотворная от высушенных на солнце кусочков плоти была окружена любителями подобных зрелищ. Мухи и другие насекомые кружили вокруг с такой плотностью, что дышать можно было лишь через ткань.Лорд Блэквелл (так звали таинственного господина) видел смерть так часто, что мог спокойно есть, пока человека потрошат, но одно дело смотреть, когда нет выбора, и другое – получать от этого удовольствие. Люди вокруг пришли именно за удовольствием, а вот Блэквелл шёл сюда чтобы увидеть ту рабыню из темницы, что последние двадцать минут всецело завладела его мыслями. Он хорошо разбирался в людях, но эта девушка была для него совершенно непонятным экземпляром – она вела себя не как обычная женщина, загнанная в угол, а будто бросала вызов самой смерти, дерзко и бесстрашно изучая Блэквелла сквозь прутья темницы.
– Слишком много людей. – недовольно заметил он, -Кому сегодня так не повезло? – поинтересовался Блэквелл у богато одетого южанина без уха.
– О, Владыка Блэквелл, какая честь! Я польщен, что вы приняли моё приглашение, сегодня так много ценных экземпляров! Но что занесло вас в этот сектор рынка? На извращения потянуло, позвольте спросить?
– Халифа, не льсти себе. Твои «ценные экземпляры» общипанные третьесортные курицы, которых ты закутал в дешёвые тряпки и выставляешь втридорога. Хоть бы зубы им подлечил… – брезгливо фыркнул Блэквелл – Повторяю вопрос: кто смертник?
– Тысяча извинений, господин Блэквелл… – откланялся хозяин рынка,–Смертница – девчонка… ни имени, ни рода. Бестия не даётся на продажу, распугала моих самых ценных клиентов, – уже под нос и с откровенной злостью в голосе пробурчал Омар, будто забыв про собеседника, и взял за свежий уродливый рубец на месте, где должно быть ухо.
– Сдается мне, что она как-то связанна с твоей потерей? – слышно было как Блэквелл улыбался, показывая на оторванное ухо.
– Вы весьма догадливы! Она отрезала мне ухо посреди аукциона, выставив меня не в лучшем свете! Это удар по репутации, что подумают клиенты? Клиенты подумают, что Омар Халифа не держит своих «собачек» в узде, что он теряет свой бизнес! Чертовка заслужила свою участь, пусть это будет на глазах у всех, чтобы восстановить мою репутацию.
– Неужто не нашёл на неё другой управы? Сразу в смертники…
– Это чистой воды дикарка, господин! Что с магией там сам чёрт не разберет, но думается, что она на фоне силы просто умом двинулась. – тема была скользкая, ведь таких сдвинутых надо было предъявлять власти на казнь. Однако же в таком месте, как рынок рабов действовали свои правила и длань закона сюда не дотягивалась.
– И что же ты её сам решил от жизни избавить?
– Так ведь не хотел по пустякам беспокоить! У нас с такими в Морпорке разговор короткий! Нас эти войны не касаются и безумные убийцы нам здесь не нужны!
Омар смачно и брезгливо плюнул на пыльную землю, которая изголодалась по влаге и тут же впитала слюну с жаждой.
Господин Блэквелл, вызывающий столько опасливых взоров, отвел взгляд от Омара в сторону арены из-за скрежета решёток темницы. Четверо стражников понесли за собой цепи, в оковах которых появилось хрупкое создание, идущее наглой походкой на стёртых в мясо босых ногах. Грациозная и хрупкая фигурка девчонки, одетая в лохмотья,двигалась нагло и с вызовом всей Вселенной. Может она и понимала, что её ждёт смерть, но крови собиралась попортить не мало, утащив за собой всех, кто криво посмотрит. Её боевые навыки вызывали сомнение, хотя по телу без труда читалась гибкость и тренированность. А вот манера и энергетика заявляли громче других признаков, что представление будет интересным. И публика эта чувствовала
Дикарка остановилась недалеко от Блэквелла. Он внимательно рассматривал её истерзанное плетями тело, спутанные светлые волосы, а вот взгляда не поймал.