— Все еще ненавидит меня. — Гарри пожал плечами. Он перебрался в Лондон только чтобы иметь возможность следить за младшим братом, а Эдварду была ненавистна его опека. — Он это перерастет.

— Это ты в последние дни так испортился или просто постарел?

Гарри понял, что улыбается.

— Наверное, постарел.

Себастьян в своем кресле сгорбился еще больше и пожал плечами.

— Я бы предпочел испорченность.

— Некоторые считают, что тебе по этому поводу нечего волноваться, — пробормотал Гарри.

— Но-но, сэр Гарри, — строго напомнил Себастьян — Я не соблазнил ни одной девственницы.

Гарри кивнул в знак согласия. Несмотря на видимость, Себастьян жил согласно некоему кодексу чести. Немногие признали бы его, но он, тем не менее, существовал. И если Себ когда-либо и соблазнил девственницу, то сделал это ненамеренно.

— Я слыхал, ты на прошлой неделе кого-то побил, — заметил Себастьян.

Гарри с отвращением помотал головой.

— Он выживет.

— Я спрашивал не об этом.

Гарри отвернулся от окна и прямо посмотрел на Себастьяна.

— По правде говоря, ты вообще ни о чем не спрашивал.

— Отлично, — с преувеличенным смирением произнес Себастьян. — Почему ты сделал из юноши отбивную?

— Все было не так, — раздраженно возразил Гарри.

— Я слышал, от твоего удара он потерял сознание.

— Это ему удалось без моей помощи. — Гарри неодобрительно покачал головой. — Он был в стельку пьян. Я всего-то разок двинул его по физиономии. Самое большее, ускорил отключку минут на десять.

— Обычно ты не бьешь, если человек тебя не провоцирует, — тихо заметил Себастьян. — Даже пьяного.

У Гарри напрягся подбородок. Он не гордился происшедшим, но в то же время не мог заставить себя о нем пожалеть.

— Он кое-кому надоедал, — натянуто ответил он.

Он не собирался продолжать. Себастьян знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что это значит.

Себастьян задумчиво кивнул, потом испустил глубокий вздох. Гарри решил, что он оставил эту тему и вернулся к столу, по пути исподтишка взглянув в окно.

— Она там? — неожиданно спросил Себастьян.

Гарри не стал изображать непонимания.

— Нет. — Он снова сел за стол и нашел глазами нужное место в русском документе.

— Она сейчас там?

Удивительно, насколько быстро это стало утомительным.

— Себ…

— Сейчас?

— Зачем ты здесь?

Себастьян слегка распрямился.

— Мне нужно, чтобы ты вместе со мной пошел на музыкальный вечер к Смайт-Смитам в четверг.

— Зачем?

— Я кое-кому обещал, что приду и…

— Кому ты обещал?

— Неважно.

— Важно, раз уж я вынужден туда пойти.

Себастьян слегка покраснел — забавное, и необычное, зрелище.

— Хорошо, я пообещал бабушке. На прошлой неделе она загнала меня в угол.

Гарри застонал. Будь в этом замешана любая другая женщина, он бы выкрутился. Но обещание, данное бабушке — это святое.

— Так ты пойдешь? — спросил Себастьян.

— Да, — со вздохом согласился Гарри.

Он ненавидел подобные мероприятия, но на музыкальном вечере, по крайней мере, не надо вести длинных вежливых бесед. Он сможет тихо посидеть на своем месте и помолчать. А если у него при этом будет скучающий вид — ну что ж, у других он будет не лучше.

— Отлично. Могу я…

— Погоди-ка. — Гарри подозрительно повернулся к нему. — А я-то тебе зачем?

Находясь в обществе, Себастьян отнюдь не страдал от недостатка уверенности. Однако тут он довольно неуверенно поерзал в кресле.

— Подозреваю, там будет мой дядюшка.

— И с каких пор это тебя пугает?

— Меня это не пугает. — Себастьян поглядел на него с отвращением. — Но бабушка, похоже, попытается нас помирить и… да, Господи, какая разница? Ты пойдешь, или нет?

— Конечно.

И правда, какие тут могут быть сомнения. Раз он нужен Себу, он пойдет. Себастьян встал, беспокойство его как рукой сняло, оно сменилось обычной беззаботностью.

— Я твой должник.

— Я прекратил считать.

Себ расхохотался.

— Пойду, разбужу для тебя задиру. Даже мне кажется, что в такое время поздно валяться в постели.

— Валяй, на здоровье. Ты — единственное во мне, что пользуется уважением Эдварда.

— Уважением?

— Восхищением, — согласился Гарри.

Эдвард не раз твердил, что не может понять, как его «неимоверно скучный» брат может так близко дружить с Себастьяном, которому он во всем хотел подражать.

Себастьян остановился у двери.

— Стол для завтрака все еще накрыт?

— Иди отсюда, — ответил Гарри. — И закрой за собой дверь.

Себастьян так и поступил, но его хохот все равно звучал по всему дому. Гарри размял пальцы и посмотрел на стол, где все еще лежал нетронутый документ на русском языке. У него осталось всего два дня, чтобы закончить работу. Благодарение Богу, что девушка — леди Оливия — ушла из комнаты.

При мысли о ней он посмотрел в окно, но без обычной своей осторожности, поскольку точно знал, что она ушла.

Но она не ушла.

И на этот раз она не могла не понять, что он ее заметил.

Оливия с колотящимся сердцем упала на четвереньки. Он видел ее. Он несомненно видел ее. Она поняла это по его глазам, по жесткому повороту головы. О Господи, как она сможет объясниться? Благовоспитанные юные леди не подглядывают за соседями. Сплетничают о них, изучают покрой их костюмов и качество их карет, но никогда, повторяю, никогда, не подглядывают за ними через окно.

Даже если существует вероятность, что вышеозначенные соседи — убийцы.

Во что Оливия по-прежнему не верила.

И тем не менее, следовало признать, что сэр Гарри определенно вел себя подозрительно. Поведение его в эти дни не могло считаться нормальным. Не то, чтобы Оливия знала, что является нормальным лично для него, но у нее было два брата. И она знала, чем мужчины занимаются у себя в рабочих кабинетах.

К примеру, она знала, что большинство мужчин предпочитают не торчать в кабинетах, по крайней мере, не часами, как это делал сэр Гарри. И еще она знала, что когда мужчине наконец случается удалиться к себе в кабинет, он обычно делает это, чтобы избежать нежелательных женских нравоучений, а не чтобы проводить время за внимательным изучением документов, как в случае с сэром Гарри.

Оливия отдала бы клык а, возможно, и пару коренных зубов впридачу, лишь бы узнать содержимое его бумаг. Ежедневно, целыми днями он сидел за своим рабочим столом, сосредоточенно изучая эти самые бумаги. Иногда ей казалось, что он их переписывает.

Но это же бессмыслица! Для подобных дел такие люди, как сэр Гарри, нанимают секретарей.

Сердце у нее все еще колотилось. Оливия глянула вверх, оценивая свое положение. Не то, чтобы это имело какой-то смысл — окно находилось прямо над ней, и, право же, было бы совершенно стественно, если бы она…

— Нет, нет, не двигайся.

Оливия застонала. В дверях стоял Уинстон, ее брат-близнец, или, как она любила о нем думать, ее младший — ровно на три минуты — брат. Точнее, не стоял, а непринужденно опирался на дверь, пытаясь казаться чертовски беззаботным соблазнителем, которым он в настоящее время посвящал все свои силы чтобы казаться.

Грамматика, конечно, у этого определения никудышная, но оно, описывает Уинстона абсолютно точно. Светлые волосы Уинстона находились в продуманном беспорядке, галстук — затянут еле-еле, и, да! ботинки у него были изготовлены лично Уэстоном, однако любой, кто обладал хоть унцией здравого смысла видел, что у него еще молоко на губах не обсохло. Она никогда не понимала, почему у всех ее подружек при нем затуманивались глаза, а сами они резко глупели.

— Уинстон, — проворчала она, не желая больше никак признавать его присутствие.

— Стой, — сказал он, вытянув руку ладонью вперед. — Погоди минутку. Я пытаюсь запомнить эту картину.

Оливия угрюмо закусила губу и аккуратно отползла от окна, держась поближе к стене.