Он отпил еще глоток.

— А кому-нибудь случалось упоминать ее имя?

— Вашей fiancйe?

— Да. — Это было мягкое, светское «да», как будто они обсуждали погоду, или шансы Букета Роз выиграть Золотой Кубок на скачках в Эскоте.

Оливия слегка помотала головой и поднесла чашку к губам.

Он на мгновение закрыл глаза, потом посмотрел ей прямо в лицо и печально покачал головой.

— Она покоится с миром, а остальное неважно.

Оливия не просто поперхнулась чаем, она выплюнула его чуть не через всю комнату. А он рассмеялся. Жалкий негодяй.

— О Господи, мне много лет не было так смешно! — заявил он, пытаясь успокоиться.

— Вы невыносимы!

— Вы обвинили меня в убийстве!

— Неправда. Я только сказала, что это сделал кто-то другой.

— О да, — насмешливо произнес он. — Это, безусловно, большая разница.

— К вашему сведению, я в это не поверила.

— До глубины души тронут вашей поддержкой.

— Не стоит, — резко ответила она. — Это всего лишь здравый смысл.

Он снова рассмеялся.

— Вы поэтому и шпионили за мной?

— Я вовсе не… — О, ради Бога, зачем она отрицает? — Да, — практически выплюнула она. — Разве вы не поступили бы также?

— Я, возможно, сначала позвал бы полисмена.

— Я, возможно, сначала позвал бы полисмена — передразнила она тоном, который обычно использовала только с братьями.

— А вы действительно вспыльчивы.

Она ответила сердитым взглядом.

— Ну, хорошо, вам удалось обнаружить хоть что-нибудь интересное?

— Да, — она прищурилась. — Удалось.

Он подождал, потом все же сказал, безо всякого намека на сарказм:

— Рассказывайте.

Она подалась вперед.

— Объясните мне шляпу!

Он посмотрел на нее как на умалишенную.

— Вы о чем?

— О шляпе! — воскликнула она и замахала руками вокруг головы, повторяя очертания невидимого головного убора. — Она была смешная! С перьями. И вы носили ее в помещении!

— Ах, это, — Гарри подавил смешок. — Шляпу я носил только ради вас.

— Но вы же не знали, что я за вами наблюдаю!

— Извините, знал.

Рот ее слегка приоткрылся, казалось, ее подташнивает. Она спросила:

— Когда вы меня заметили?

— Как только вы впервые подошли к окну. — Гарри пожал плечами, подняв брови, будто говоря «только попробуйте мне возразить». — Вы прячетесь не настолько хорошо, как вам кажется.

Она в гневе сделала шаг назад. Нелепо, конечно, но он так и предполагал, что она рассердится.

— А зачем вы бросали в огонь бумаги? — требовательно спросила она.

— Вы никогда не жжете бумаг?

— Нет, в такой безумной спешке я этого не делаю никогда.

— Ну, это тоже было устроено ради вас. Вы так старались. Я решил сделать хоть что-нибудь, что оправдало бы ваши усилия.

— Вы…

Она была явно неспособна закончить фразу, поэтому он бесцеремонно добавил:

— Я был готов даже вспрыгнуть на стол и станцевать для вас джигу, но подумал, что это будет слишком уж демонстративно.

— Все это время вы потешались надо мной.

— В общем… — он немного подумал, — да.

Ее рот приоткрылся. Она была в ужасе, и он почти захотел извиниться — похоже, это какой-то чисто мужской рефлекс: чувствовать себя виноватым, когда у женщины такое выражение лица. Но она в этой ситуации была неправа. Ни на йоту, ни на четверть йоты.

— Позвольте вам напомнить, — заметил он, — что это вы шпионили за мной. Если кого и считать пострадавшей стороной, то меня.

— Что ж, я думаю, вы сполна за себя отомстили, — резко ответила она, выставив вперед подбородок.

— Не знаю, не знаю, леди Оливия. Думаю, мы еще нескоро сочтемся.

— Что вы задумали? — подозрительно спросила она.

— Ничего, — подмигнул он. — Пока.

Она издала легкий раздраженный звук — прозвучало просто очаровательно. И он решил нанести последний удар:

— Да, кстати, я никогда не был помолвлен.

Она моргнула, несколько сбитая с толку внезапной сменой темы.

— Мертвая fiancйe, — услужливо подсказал он.

— Не такая уж мертвая, да?

— Вообще никогда не жившая.

Она медленно кивнула, а потом спросила:

— Почему вы пришли сегодня?

Вне всякого сомнения, Гарри не собирался рассказывать ей правду о том, что она — его задание, и он должен проследить, чтобы она невольно не совершила предательства.

— Это показалось мне вежливым.

В ближайшие недели ему придется проводить с ней много времени. А если не непосредственно с ней, то в ее присутствии. Он больше не подозревал, что она следила за ним по неким зловещим причинам. На самом деле, он вообще никогда этого не подозревал, но ведь глупо было бы не удостовериться. А ее история про мертвую fiancйe настолько нелепа, что не может быть выдумкой. Именно по такой причине скучающая дебютантка и может начать слежку за соседом.

Не то, чтобы он был знаком с толпами скучающих дебютанток.

Но подозревал, что скоро с ними познакомится.

Он улыбнулся. Он наслаждался ее обществом гораздо больше, чем рассчитывал.

Она выглядела так, будто вот-вот закатит глаза, и ему почему-то хотелось, чтобы она это сделала. Ему гораздо больше нравилось, когда лицо ее было подвижно, переполнено эмоциями. На музыкальном вечере у Смайт-Смитов она выглядела холодной и бесконечно бесстрастной. Лицо ее что-то выражало только во время нескольких вспышек буйного гнева.

Это задело его. Проникло в его кровь и жгло изнутри, как неутолимый зуд.

Она предложила еще чаю, и он согласился, странно довольный, что может продлить визит. Однако когда она подавала ему чашку, дворецкий снова вошел в комнату, неся серебряный поднос.

— Леди Оливия, — произнес он. — Корреспонденция для вас.

Дворецкий склонился так, чтобы леди Оливия смогла взять с подноса карточку, походившую на приглашение: большую и яркую, с лентой и печатью.

С печатью?

Гарри слегка изменил положение, пытаясь получше все рассмотреть. Неужели, печать царского дома? Эти русские так любят внешние атрибуты власти. Британцы, по всей видимости, тоже, но сейчас это не важно. Король Георг за ней не ухаживает.

Она мельком взглянула на карточку, потом положила ее на столик рядом с собой.

— Вы не хотите прочесть?

— Уверена, она может подождать. Мне не хотелось бы вести себя невежливо.

— Не обращайте на меня внимания, — успокоил он и указал на карточку: — Выглядит интригующе.

Она несколько раз моргнула и с любопытством посмотрела сперва на карточку, потом на него.

— Очень большая, — пояснил Гарри, чувствуя, что в первый раз неудачно выбрал определение.

— Я знаю, от кого она, — ответила Оливия, и было видно, что это знание ее ничуть не впечатляет.

Он слегка дернул головой, надеясь, что это движение послужит вопросом, задавать который вслух было явно невежливо.

— О, отлично, — пробурчала она, поддевая печать пальчиком. — Если Вы настаиваете.

Он ни в малейшей степени не настаивал, но не собирался ни говорить, ни делать ничего, что могло заставить ее изменить свои намерения.

Он просто терпеливо наблюдал, как она читает, и наслаждался игрой эмоций на ее лице. Она один раз закатила глаза, издала слабый, но раздраженный вздох и, наконец, застонала.

— Неприятные новости? — вежливо поинтересовался Гарри.

— Нет, — ответила она. — Просто приглашение, которое я предпочла бы отклонить.

— Так отклоните.

Она натянуто улыбнулась. Или, уныло. Он не понял.

— Это, скорее, приказ, — ответила она.

— Да, ладно вам. Кто же это имеет право приказывать несравненной леди Оливии Бевелсток?

Она, молча, протянула ему приглашение.

Ни один вариант не выглядел чрезмерно привлекательным. Соблазнение — по понятным причинам, а брак потому что… в общем, по целому ряду причин.