Спасибо Марку, что включил над выходом фонарик.

Двадцатого декабря я отвожу Лекса с мальчиками Полин в школу и с лёгким сердцем снова заваливаюсь спать. Недавно я купила себе две новых подушки и одеяло. Подушки мягкие, а одеяло тёплое. Честно — я бы с удовольствием встретила Рождество в кровати. А что, надо предложить Лексу. Вместо индейки — крылышки барбекю. Вместо картофельного пюре — картофельные шарики. Можно есть в кровати и смотреть мультики. Обычно я за это устраиваю Лексу нагоняй, но ради праздника можно изменить принципам. Вряд ли в следующие годы Сеймур повторит своё путешествие, так что индейки мы ещё наедимся. Мне настолько нравится придуманный план, что когда я засыпаю, мне снится прыгающая по кровати картошка в виде бубенцов Санты.

Трель дверного звонка вырывает меня из сна, и я нехотя высовываю нос из-под одеяла.

— Никого нет дома, — ною я, лихорадочно соображая, заперла ли дверь гаража. В противном случае незваный гость заметит машину и будет трезвонить до второго пришествия.

Похоже, не заперла, потому что к звонкам присоединяется настойчивый стук.

Больше заинтригованная, чем испуганная, я спускаюсь со второго этажа и с середины лестницы через стекло входной двери вижу цветастую вязаную шапку.

Знакомую цветастую вязаную шапку — недавно точно такую Фло прислала подписчица из Перу, я видела фото в Инстаграме.

С последних ступеней я скатываюсь, как шарик от пинг-понга, и едва успеваю распахнуть дверь, как оказываюсь в объятиях любимой подруги.

— Сюрпри-из! — тянет Фло, впечатываясь в меня своим большим шестимесячным животом.

— Родители в кои-то веки решили отпраздновать Рождество дома. Мама заручилась поддержкой Дианы и сделала из этого целое событие. Вся семья в сборе, почему бы не отметить в узком семейном кругу. Но ты знаешь, что сенатор слово «узкий» понимает по-своему, и вот уже мамы спорят по рассадке полусотни гостей.

Фло сидит у меня на кухне и пьёт травяной чай, который по этому случаю я всегда держу в верхней тумбочке. Мы не виделись с сентября, но много раз говорили по телефону. Я в курсе того, как протекает её беременность. Это наша любимая тема для обсуждения, хотя поначалу Фло переживала за моё душевное состояние. Не скажу, что получается не сравнивать свои переживания и её, но почему-то это больше не доставляет мне боли. Вероятно, это из-за того, что, так или иначе, ребёнок у меня есть.

— Мы с Дианой прилетели вчера вечером. Шон будет завтра, летит прямым рейсом из Нью-Йорка. Сенатор появится накануне приёма вместе со своей командой. Мне кажется, мама сто раз пожалела, что изменила Гавайям.

— Всё же ты здесь. Я безумно рада тебя видеть, Фло.

— И я тебя, дорогая. Ты поправилась, знаешь?

— Чувствую, — смеюсь я. — Юбки перестали спадать с моей тощей задницы.

— И это проблемка. То платье, которое я тебе подобрала, теперь не подойдёт.

— Ты подобрала мне платье? Для чего?

— Не думаешь ли ты, что отсидишься дома, пока я буду изображать из себя Джекки О? Мне нужна моя Нэнси (имеется в виду близкая подруга Жаклин Кеннеди-Онасис Нэнси Такерман — прим. автора). Без тебя я этот обезьяний парад не выдержу. Да и Шон удивится, если тебя не будет.

— Меня не будет, Фло. Я встречаю Рождество с Лексом и собираюсь сделать из этого целое событие, — на последних словах я делаю в воздухе кавычки. Подруга улыбается. — Я уже настроилась, Фло.

— Питер наверняка приедет.

Для меня присутствие Питера теперь не аргумент, но Фло об этом знать не обязательно. Она пока ещё живёт иллюзией, что мы можем породниться. Может, и можем, если у Шона найдётся ещё один симпатичный кузен, потому что за все эти месяцы о Питере я ни разу не вспомнила. Странно, ведь когда-то он мне нравился.

Надо обязательно поразмыслить об этом на досуге, а пока постараться направить энергию Фло в другое русло.

— Останься с нами сегодня. Заберём Лекса со школы, съездим в парк. Вечером я приготовлю лазанью со шпинатом, и всю ночь будем смотреть «Сумерки».

— Мне нельзя всю ночь. У меня режим.

— Значит, по остальным пунктам возражений нет?

Нам снова шестнадцать, мы валяемся на диване перед телевизором, в руках по пачке сырных начос, которые мы кидаем в экран, когда Эдвард называет Беллу овцой. Лекс сидит на полу и с удовольствием рубится в какую-то игрушку на телефоне Фло, которую до этого они устанавливали целых сорок минут.

— Почему на твоём нельзя играть?

— Потому что у меня старая прошивка. Он не потянет.

— На рождество я подарю тебе такой же.

— И получишь от меня в лоб. Я даже не посмотрю на твою беременность.

— Ну ма-ам!

— Ну сы-ын!

— Окей, стажёр. Мама права. Вещь дорогая. Испортишь — она расстроится.

— Да я же аккуратно!

— Ага. Я тоже так сказала, когда втайне от матери взяла её машину. И, знаешь, что?

— Что?

— Первый же мусорный бак на нашей улице был мой.

На экране Кристен Стюарт наиграно заикается, пытаясь выдавить из себя возмущение из-за того, что Эдвард отсылает её в Джексонвиль. Лекс спит, свернувшись калачиком в ногах Фло, а на полу теперь сижу я.

— Как думаешь, может, из-за него она стала лесбиянкой? В том смысле, что он же был её первым мужчиной.

— Её первым мужчиной была Майкл Ангарано, — говорю я. — Все забыли об этом.

— Но ты помнишь.

— Ещё бы. Твайхард навсегда! Я же всерьёз собиралась на Сумеречную конвенцию в Лос-Анджелесе. Вызубрила всё от и до — и по сюжету, и про актёров.

— Чем только у нас головы были забиты в шестнадцать!

— Главное — отношение к делу. Это тоже элемент взросления.

— Думаешь, у них так же будет? — Фло сначала кивает на Лекса, а потом похлопывает по своему животу.

— Не сомневаюсь.

— Прости, что заикнулась насчёт телефона. Это вышло некрасиво.

— Ничего страшного, милая.

Я протягиваю руку в примирительном жесте. Фло тянет в ответ свою. Она у неё холодная, и я моментально подскакиваю:

— Почему ты не сказала, что замёрзла?

— Я не замёрзла. У меня всегда руки и ноги холодные. Это из-за пониженного давления. Доктора говорят, что это хорошо. Легче будет рожать.

Перед сном Фло долго разговаривает по телефону с Шоном. В Сиэтле одиннадцать, в Нью-Йорке восемь. Пока я стягиваю со спящего Лекса одежду, слышу, как подруга оправдывается перед мужем, почему она ещё не в постели. Я не могу сдержать улыбки: эта игра в маленькую девочку скоро закончится. Фло превратится в цербера и никому не позволит собой командовать. Материнство меняет, особенно желанное, и я жажду увидеть в семье Райтов равноправие. Пока же Шон ведёт себя намного взрослее Фло. С одной стороны, он старше, а с другой — моя подруга, наконец, почувствовала себя нужной.

— Шон передаёт тебе привет и говорит, что я правильно сделала, что уехала к тебе.

— Спасибо. Я тоже считаю, что здесь тебе спокойнее.

— Может, всё же подумаешь о приёме? Лексу мы пригласим аниматоров. Пусть резвятся в бассейне, пока взрослые наверху хлещут «Кристалл».

— Нет, милая, спасибо за приглашение. Это праздник твоей мамы. Не станем его портить. Лучше приезжайте с Шоном к нам на рождественский обед. Я, так и быть, сделаю индейку.

— Ну и ладно! — Фло как-то легко соглашается, что я даже немного расстраиваюсь. — Шон сказал, что Марк Броуди принял его приглашение и тоже приедет встречать Рождество в Сиэтл. Мне он совершенно не нравится, и я говорила об этом Шону, но у него с ним какие-то общие дела. Довольно заносчивый тип этот Броуди. Ты, может, помнишь его? Он был на нашем приёме в сентябре.

Фло смотри на меня в ожидании ответа, а я таращусь на неё, пытаясь понять, отчего так сильно в груди бьётся сердце.

Soundtrack Bei mir by Luca Hnni