-Извините, - он поднялся из-за стола, - мне хотелось бы побыть одному.

Хлопнула дверь. Мы вздрогнули.

-Не слишком ли много ты выплеснула информации? – спросила Агафья, - как бы чего не случилось.

-Мне показалось, мужчина он сильный и всё воспринял правильно. Вот мы…

-А что мы?

-Мы ведь тоже попали в прошлое и, как видишь, живы-здоровы.

-Не забывай, что психика и подсознание у людей начала двадцатого столетия

были более слабыми и не окрепшими по сравнению с нами, а мы подготовлены к таким перемещениям нашими писателями и всевозможными историями про попаданцев. Надо бы посмотреть, что наш знакомец делает.

Мы прошли на второй этаж, и подошли к комнате Вадима. Я постучала в дверь. Ничего, никакого ответа. Вдруг послышался звук упавшего предмета.

-Вадим, откройте. Что с вами?

Опять тишина. Я толкнула дверь, но та оказалась заперта.

-Глаш, на счёт два выбиваем дверь. Там что-то неладное.

Глава 14

В Петербург, как скажете, значит, в Петербург.

Женщина сказала, женщина сделала. Мы ворвались в комнату и то, что увидели, нам не понравилось. На полу валялся стул, рядом с ним Вадим с верёвочной петлёй на шее. Крюк не выдержал, и в потолке образовалась небольшая выемка, а побелка щедро осыпала всё вокруг. Вот тебе и доигрались с методом шоковой терапии. Агафья оказалась права, говоря, что менталитет человека начала двадцатого века слишком неустойчив. Казалось, Вадим не дышит. Я подошла поближе, нащупала пульс. Слава богу, живой. Пришлось применить радикальное средство. На столе стоял графин с водой, вот её я и вылила мужчине на голову. Тот пошевелился, открыл глаза.

-Где я? – первым делом поинтересовался он, - в аду?

Пришлось применить ещё одно радикальное средство. Пощёчина возымела действие. Надо же, принять нас за чертей. Однако мои действия привели к обратному результату. У Вадима на глазах появились слёзы.

-За что?

-За то, что дурак. Зачем в петлю полез?

Мужчина поднялся на ноги, скинул верёвку, вытер рукавом слёзы и зло выкрикнул.

-А зачем мне жить? Все мертвы. Мать, отец, брат, сестра. Здесь у меня никого нет. Я остался совсем один. Понимаете, один и для всех чужой.

И тут Вадима прорвала. Слёзы ручьём хлынули из глаз. Я подошла к нему, обняла и успокаивающе погладила по спине. Он склонил голову мне на плечо, неловко приобнял и вроде бы начал успокаиваться.

-Не всё ещё потеряно, - успокоила я его, - я ведь сказала, что дядя Коля ушёл с Кириллом и Верой. Скорее всего, они живы и мы можем их найти. Скажи, куда они могли податься? Вроде бы речь шла о Петербурге.

Вадим, наконец, успокоился и, взглянув на меня, ответил:

-В столице у нас был особняк. Может, туда и поехали.

-Вот видишь, всё не так и печально. Куда ты хотел ехать? Правильно, в Петербург. Значит, что?

-Что?

-Едем туда.

Вадим уже не выглядел потерянным. Моё предложение разыскать родных успокоило его, и он уже осмысленно ответил:

-Конечно, мы отправимся в Петербург. Вернее, я поеду. Вы тут не причём.

-Как это не причём? Мы вместе попали в это время. Вместе и будем выбираться. Одного тебя не оставим.

Вадим с удивлением посмотрел на нас, а затем сказал лишь одно слово:

-Спасибо, - и мы пошли собираться.

Сборы времени много не заняли. Вадим сменил свой лётный костюм на более тёплую и удобную одежду. Собрали всю имеющуюся провизию, в дороге пригодится. Через полчаса за нами захлопнулись двери усадебного дома. Пути назад обрезаны. Теперь только вперёд. Вадим уверенно шёл, прокладывая дорогу.

-Куда теперь? - поинтересовалась Агафья.

-На железнодорожную станцию. Когда-то от неё поезда ходили на Петербург. Нам бы на поезд попасть, а там и ехать часов пять, не больше.

-Не думаю, что идея хорошая, - я вклинилась в разговор, - как мне известно, сейчас пассажирские поезда не ходят. Только воинские эшелоны. Придётся пешком.

-Пешком слишком долго, да и дороги я не знаю, - стушевался наш проводник.

-Постойте, постойте, - Агафья резко затормозила, - в Ленинград, извините, Петербург, нам никак нельзя.

-Почему? – удивились мы одновременно.

-Лен, ты в школе училась?

-Спрашиваешь. От звонка до звонка.

-Значит, историю учила.

-Само собой.

-Вспомни. Ленинград с сентября 1941 года находится в блокаде. Нам туда никак не попасть.

-Что делать?

-Я думаю, - начал неуверенно Вадим, - опять вернуться в Москву.

-Не выход, - ответила я, - скорее всего, Москвы уже нет.

-Как так нет? – удивилась Агафья.

-А так. Ты разве не помнишь, что немцы стали минировать город?

-Помню, видела, но не думаешь ли ты, что всё это всерьёз?

-Думаю, всё так и есть. И всё же предлагаю двигаться к Ленинграду. Может, история пошла по другому пути.

-Что такое Ленинград? – удивился Вадим.

-Это Питер, Петроград, Санкт Петербург. Как-то так, - ответила Агафья.

-Как мы попадём в город? – скептически поинтересовалась я, - все дороги перекрыты. Немчура кругом.

-Стойте, стойте, - прервал нас Вадим, - может, аэроплан достать удастся?

Мы с Агафьей в изумлении уставились на мужчину. А ведь это идея. Только кто за штурвал сядет? Мы с Агафьей так, с боку припёку. Остаётся только Вадим и то не факт. Какие самолёты были в его время? Правильно, дёрни за ручку, и полетели. Может не справиться. Однако Вадим удивил.

-Надо кое-что проверить, - задумавшись, озвучил он свою мысль, - здесь неподалёку большое поле. Когда-то там был аэроклуб. Может, и сейчас что осталось.

-Тогда веди, Сусанин.

-Помню, Сусанин завёл поляков не туда, куда они хотели, - возмутился Вадим, - вы же не поляки, а я не Сусанин. Дорогу помню.

Слава богу, сработало. Я специально хотела вывести Вадима из себя, чтобы отвлечь от переживаний и грустных мыслей. Сусанин помог. В результате мы бодро двинулись за провожатым в сторону виднеющегося неподалёку леса.

-Ты уверен, что нам туда? - спросила Агафья, - времени прошло много. Местность могла измениться. Лес, например, вырасти.

-Точно, - огрызнулся Вадим, - лес и в моём времени был. Правда, не такой густой, а вот за ним как раз и лётное поле.

Честно говоря, пробираться по заснеженному полю, а затем по лесным буеракам было «увлекательным занятием». Вскоре мы вышли на обширный, открытый всем ветрам, участок. В дальнем от нас конце виднелся деревянный сарай внушительных размеров.

-Это то, что мы искали и к чему так стремились? - задала вопрос Вадиму.

-Оно самое. Нам туда, - мужчина направился к зданию, а мы за ним. Куда же деваться?

Вадим попытался открыть дверь, но та не поддалась.

-Помогите, - попросил он.

Раз мужчина просит помочь, почему бы и нет. Мы и помогли, но после нашей помощи дверь приказала долго жить. Вадим вошёл внутрь, и мы услышали восторженный крик.

-Мы нашли его!!!

Я протиснулась внутрь.

-Что мы нашли?

-А вы разве не видите?

-Что не видим? - перед нами возвышалось нечто, покрытое брезентом.

-Аэроплан, - радостно возвестил Вадим.

-Пока не видим.

-Так вот он перед вами.

-А ты уверен?

-Конечно. Мы же его и накрыли в четырнадцатом году после испытаний.

-Расскажи поподробнее.

-Не знаю, поймёте ли, но слушайте. Может, слышали про такого изобретателя, как Сикорский Игорь Иванович.

-Я вроде читала где-то, - неуверенно сказала Агафья, а он тут причём?

-Как при чём? Это его самолёт. Он изобрёл его, первые испытания были в тринадцатом году, а мы приобрели его для нашего аэроклуба. Привезли вот сюда, летали. Правда, недалеко, но летали. Сначала его назвали С-9 – «Большой Балтийский», или «Гранд», потом присвоили имя «Русский витязь». Это четырёхмоторный биплан. Самолёт может развивать скорость почти сорок четыре мили в час. Представьте, какая скорость. Что хорошо в этом самолёте, так это закрытая кабина, где есть места для пассажиров. Когда полетим, мёрзнуть не особо будем. Вот на этом чуде я и предлагаю полететь. Помогите снять брезент, - этой просьбой Вадим закончил наше просвещение.