Пусть думает и дальше. Его полное право.
Улыбнувшись, старик прошёл к двери и распахнул её.
– Вика, – велел он. – Для тебя есть дело. Для начала… подбери подходящий костюм для нашего гостя.
***
– Костюм сидит очень хорошо, господин Распутин.
Вика повернула зеркало в высокой раме поближе к свету, позволяя мне разглядеть себя получше.
– Вижу, – согласился я. – Действительно хорошо. Только не зови меня Распутиным. И вообще, давай на «ты».
Не знаю, где они разыскали такой узкий костюм, но да, смотрелся он намного лучше предыдущего, спортивного. По крайней мере, не превращает меня в огородное пугало.
Я ещё раз окинул взглядом себя в зеркале и ухмыльнулся.
– Кажется, теперь на отброса в шмотках не по размеру я не тяну.
– Как видите… Как видишь, – Вика виновато улыбнулась, – даже недостатки можно превратить в достоинства.
Подойдя ближе, она пригладила рукой мои волосы; при этом глаза девушки слегка загорелись.
– Теперь твоя худоба выглядит даже элегантно.
– Не то, чтобы меня сильно волновало, насколько сильно свора толстосумов найдёт меня привлекательным…
– А мы и не для них стараемся, – улыбнулась Вика.
Я закатил глаза. Вика даже не скрывает своих намерений, переходя на всё более фамильярный тон.
Ага, ага, плевать. Главное – чтобы дресс-код аукциона был соблюдён. Я и так провозился здесь минут десять, а торги, по словам дедка, начинаются в полночь.
– Пошли, – скомандовал я Вике.
Девушка улыбнулась и пошла вперёд меня к лестнице. Я был только рад.
Как вы поняли, мне нравится оценивать девушек со спины. Если Агата была натренированной и подтянутой, то Вика на её фоне смотрелась куда более хрупкой и по-старомодному модельной. Идеальная секретарша, которую мечтал бы видеть у своего кабинета любой босс.
Однако при всей её внешней худобе и беззащитности, я своим глазами видел, как она приподнимала за грудки над полом огромную лысую детину. Недостатки можно превратить в достоинства, да?
Бедра девушки виляли с отточенной ритмичностью, завораживая, как медальон гипнотизёра. Ещё немного – и я бы подумал, что она делает это специально.
…беспорядок внизу уже был убран; ни разбитого стула, ни перевёрнутой посуды, ни стонущих тел. А вот Агата ещё сидела там, как и её дружки. При виде меня они все затихли и поджались, словно боялись, что я сейчас начну избивать и их.
– Господин Распутин… – пискнул было один из них, но я даже не повернул головы.
– Йошида, – нахмурилась Агата. – Ты куда?
Я мельком обернулся на неё. Что сказать? «На аукцион, искать инопланетные артефакты»? «Ухожу, пока сюда не заявился мой отец»?
– Дела, – коротко бросил я.
– С ней?
Вместо ответа Вика демонстративно взяла меня под руку, идя к выходу.
***
Открыв дверцы машины, я вышел наружу.
Это что, театр?
Да, похоже на то. Небольшой, но явно старинный, с украшениями на входе. Швейцар у двери учтиво пропустил нас, ничего не спрашивая – а внутри местный работник подскочил к нам, как только увидел.
– Госпожа! – он расплылся в подхалимской улыбке. – Вы давно не заглядывали к нам!
Я поглядел на Вику. Вика поглядела на работника.
– Повода не было, – когда она говорила с другими, в её голосе вновь звучали твёрдость и достоинство. – А вот сегодня… говорят, сегодня у вас дают «Венецианского купца»?
О, да вы тут все е*ать конспираторы, как я погляжу? Почему-то мне казалось, что подобные пароли сочиняют скорее для пафоса и ощущения причастности к Тайне, чем из практических соображений.
– Конечно, госпожа, – согласился работник. – А ваш спутник…
– Со мной, – коротко ответила Вика.
– Разумеется, госпожа, разумеется.
Мёдом из голоса этого типа можно было поливать блинчики.
…маленький, но подчёркнуто роскошный зал был погружён в приятный полумрак; негромкая музыка скорее создавала фон, чем звучала всерьёз. Я плюхнулся на свободное место рядом с Викой и огляделся по сторонам.
Важные дамы, важные господа. Дорогие костюмы порой не вязались с маргинальными рожами в шрамах, и я вспомнил слова старика о том, что большая часть Силы собрана вовсе не в дворянских родах, а в бандах и синдикатах. Думается, Вика здесь не одна такая.
На меня люди почти не смотрели; время от времени скользили взглядом, приподнимая бровь – и на этом всё. В основном все взгляды были направлены на сцену, закрытую занавесом.
Были здесь те, кто желал мне смерти? Да, наверняка были, чего гадать. Но вряд ли кто-то мог предположить, что жалкий инвалид Йошида Распутин, только этим утром вышедший из комы, уже к ночи заявится на закрытый дорогой аукцион.
Лицо? На видео оно и правда засветилось лишь краем. А аккаунт в соцсети… спасибо отцовским пиарщикам, которые выбрали такую неудачную фотку, да ещё и прифотошопили ей глаза и рот, совершенно непохожие на мои. Словом, анонимность была соблюдена.
Время шло; занавес всё не поднимался. Посетители аукциона шёпотом переговаривались друг с другом,
– И что? – тихо осведомился я у Вики. – Начинать-то будут? Твой дедушка говорил, аукцион открывается в полночь, а уже больше.
В ответ она кивнула в сторону первого ряда, где стояла группа людей в военной форме. Один из них говорил по телефону, другие нервно глядели на него, будто ожидая каких-то известий.
– Похоже, сегодня сюда собирался сам Евгений Суворов, внук генерала Суворова.
– И без него не начинают? – я медленно поднял бровь. – Чем он так важен, что ради него одного заставляют ждать целую кучу влиятельных и богатых людей?
Вика пожала плечами, глядя чуть виновато, как будто именно она задерживала неизвестного мне Евгения.
– Его отец, генерал Суворов, фактический владелец этого места.
Люди в зале, тем временем, оживились, поворачиваясь к дверям; те распахнулись, и внутрь быстрым шагом вошёл тип в чёрном костюме.
– Господин Суворов, рад видеть вас… – вякнул было кто-то, но парень только отмахнулся. Судя по виду, у него было чертовски плохое настроение, да и задержался он не просто так. Быстрый шаг, злое лицо. Всё в синяках, наскоро замазанных тональником, на брови свежий шов.
– Господи! – воскликнул кто-то ещё. – Господин Суворов, что произошло?
– Я что, отчитываться вам должен? – рявкнул парень в ответ, проходя к своему месту.
Знакомый голос.
Ну, да. Едва ли ты захочешь рассказать всей почтеннейшей публике, как мой кулак поздоровался с твоей рожей – там, в саду, когда ты пытался изнасиловать ту девчонку.
***
Некоторое время назад.
«Дела»?
Это всё, что он ей сказал?
Просто прошёл мимо.
Глянул мельком – и ушёл.
Да что этот Йошида себе позволяет?
Агата Романова покосилась на друзей, бурно и с дрожью в голосе обсуждающих произошедшее. Когда Йошида прошёл мимо них – в чёрном костюме, под руку с той девицей, ни слова не говоря – они словно языки проглотили, зато теперь не затыкались.
– …вот он, признак настоящей аристократии! – восклицал Макарский. – Подлинная скромность! Он ведь ничем не подал знак, пока не решил, что это необходимо…
– И смелость, – поддакнул второй. – Он их просто всухую раскатал… хотя чего ему бояться, он же Распутин?
– Я не успела запостить ни одной совместной фотки с ним, – сокрушалась блондинка. – Все тренды забиты им, а я…
Она обернулась на Агату.
– Эй! Ты обязана привести нас к нему. Он же твой знакомый, да?
– Жених, – поправил Макарский. – Он же сказал, что Агата его невеста. Как думаешь, он ещё вернётся сюда, к нам?
– Агата? – блондинка нахмурилась. – Чего ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.
Агата резко обернулась, уставив на приятелей злое лицо.