— Привет… Тут новенькая танцовщица должна быть. Валерия. Не знаешь где она?

Бармен пожал плечами, но ответил:

— По-моему в Вип-кабинку прошла.

Он поднял взгляд наверх, а Ян уже спешил по лестнице на второй этаж. Там в одной из кабинок танцевала приватный танец его Валерия для богатенького мужичка. Ян не сразу ее узнал, так как волосы девушки были белые, потому что парик, зато фигура ее, из одежды — коротенькая юбочка и черные ажурные чулочки, а грудь полностью обнажена, топик она уже скинула и красиво двигалась у шеста.

— Идем домой, ты не будешь здесь работать! — воскликнул парень, хватая Валерию за руку.

— Ян! Ты чего?!

— Ничего, пошли…

— Эй! Парень! Ты сдурел?! Я заплатил! — возмутился клиент, но Ян тащил девушку за собой вниз по лестнице. Его пытался остановить менеджер, разъяренный Ян оттолкнул его, дикое чувство ревности распирало, растрепанная, полуобнаженная Валерия семенила за ним, торопливо передвигая ногами на высоченных каблуках. Он усадил девушку на пассажирское сидение, накинул на плечи свою куртку, и завел машину.

— Что ты наделал, Ян?! Ты в своем уме? Я кое-как нашла эту работы, а ты… все испортил! — всхлипнула она, кутаясь в куртку, прикрывая грудь.

— Ты считаешь «Это» работой, вот так кривляться перед чужими мужиками в голом виде?

— Да, это всего лишь работа. И за нее хорошо платят, представь себе.

Она обиженно отвернулась. Он вел машину, нервно сжимая руль.

— Я сказал, ты этого делать не будешь. Поняла?

— Поняла… Только на что я буду жить?

— Я дам тебе денег! Но прошу тебя не делай так больше!

— Хорошо, не злись, Янчик, — вздохнула она и посмотрела на парня — а ты, я вижу, ревнуешь, да?

Она не стала спрашивать, где он возьмет денег, а он понимал, что нужно идти на поклон к предкам.

Мартин Борисович, отец Яна, работал главным врачом детской больницы. После видеоконференции, когда все разошлись по своим рабочим местам, секретарь сообщила, что его хочет видеть сын.

— Здравствуйте, Мартин Борисович — произнес наследник.

— Здравствуй, Ян Мартинович, присаживайся. С чем пожаловал? Хотя дай, я сам догадаюсь. Деньги закончились, да?

— Удивительная проницательность, папа. Мне нужна финансовая поддержка.

— После того, что ты устроил, ты просишь денег?

— А что такого я устроил? Ты, как мужчина должен меня понять. Да, я привел в гости девушку. Это преступление? Нет. А вы с мамой выставили меня каким-то идиотом, прибежали, выгнали ни в чем не повинную девчонку из дома, оскорбили. Я что не имею право на личную жизнь?

— Имеешь. Да я и не оскорблял твою… девушку. Это мама. Она считает, что твоя подруга, которую ты поселил в нашей квартире тебе не подходит.

— Позвольте мне самому решить, кто мне подходит, а кто нет. Ладно? А деньги я прошу, так сказать в качестве моральной компенсации.

— Хорошо. Но у меня условие.

— Какое?

— Поговори с матерью. Она места себе не находит. А ты бросаешь трубку, это как-то не по- взрослому. Она, конечно, не сознается, что была не права, но я вижу, что раскаивается — предложил отец сделку.

Ян призадумался на миг, пригладил взъерошенную челку, и согласно кивнул.

— Окей. Завтра я приеду на переговоры с маман.

Отец перевел сыну кругленькую сумму, и тот удовлетворенно хмыкнув, откланялся.

— До свидания, Мартин Борисович.

Валерия жарила на кухне картошку в старой замызганной сковороде. Электрический чайник с шумом кипятил воду. Ян подумал, что уже соскучился по нормальным условиям жизни, а вот Валерия не унывала, она легко обходилась без важных и нужных вещей, таких как машинка-автомат, посудомойка, робот-пылесос и кофе-машина.

— Привет, ты чего сегодня долго? — спросила она.

— Дела были — ответил он и положил перед ней пачку денег — вот, держи.

— Ух ты! Где взял?!

— Где взял, там уже нет — хмыкнул он — я же обещал.

— Спасибочки, Янчик, любимый мой! — искренне радовалась она, обнимая парня за шею и целуя его в губы.

— Любимый? — отстранился он, вглядываясь в ее темные озорные глаза.

— Самый-самый любимый — прощебетала она, повиснув на нем.

Ян подхватил ее под попку, усадил на стол, страстно целуя девичьи плечи и грудь. Подумал: «По-моему, отношения слишком затянулись, но нет, я не готов ее оставить. Она моя, и только моя. Никому не отдам»

Клеопатра Львовна — управляющая филиалом банка, женщина амбициозная и деловая. Ее портреты красуются на улицах города. «Наш город — наш дом, а дому нужна хозяйка. Голосуйте за Клеопатру Дуглас».

Домработница накрыла на стол, к приходу любимого и единственного сына, был готов почти праздничный ужин. Клеопатра и сын сели за стол переговоров.

— А где, этот, глава нашего семейства? — ехидно поинтересовался Ян.

— Глава нашего семейства перед тобой — заметила мама — а мой муж и твой отец задерживается на работе, у него консилиум. Так даже лучше, поговорим без свидетелей. Мы ведь всегда понимали друг друга, Ян… Сейчас ты ведешь себя неразумно. Зачем ты ушел из дома?

— За тем, что никто в этом доме не считается с моими интересами. Ты так увлечена своей предвыборной компанией и работой, тебе не до меня. Я все понимаю, это твоя жизнь, твои интересы, я тебе не мешаю. Но зачем ты меня унизила перед девушкой, как будто я сопливый мальчишка?

— Прости, Ян. Я была не права. Признаю свою вину, и готова просить прощения у твоей подружки — заявила мать, недовольно поджав губы.

— Даже так? — удивился сын такой легкой победе.

— Да. Сейчас не время ссориться, мы все должны держаться вместе. Мои конкуренты только и ждут, когда я или члены моей семьи совершим какую-то ошибку. Не подставляй меня, сын. Возвращайся домой из того клоповника, в котором ты поселился назло мне.

— В том клоповнике я поселился не назло тебе, а чтобы поддержать Валерию, у нее сложная жизнь. Нет богатеньких предков, вообще никого нет. Она хочет учиться, но не может себе этого позволить, потому что нечем платить за обучение. А все, кому не лень, пытаются ее унизить и оскорбить — произнес Ян.

— Не знала, что ты у меня такой… отзывчивый. Взрослеешь, наверное. Я повторяю. Да, я была не права. Приводи к нам свою Валерию, я попрошу у нее прощения. Или ты хочешь, чтобы я поехала к ней? — спросила мать.

— Нет, не нужно таких «жертв». Ты и «клоповник» — вещи несовместимые — усмехнулся Ян — я поговорю с Валерией и приведу ее сюда. Но если ты или отец… что-то такое ей скажите, типа шлюха или нищебродка, я уйду… уже насовсем.

— Я обещаю, никаких оскорблений не будет.

— Хорошо, мама.

— Вот и чудно. Значит, договорились. Жду вас завтра на семейный ужин. А сейчас, давай поедим. Не представляю, чем ты питаешься там. Похудел, бедный мой ребенок.

— Мам, я не ребенок! — возмутился Ян, ловко орудуя ножом и вилкой.

— Да-да. Я помню, что ты вырос, но для меня ты всегда мой маленький мальчик — ласково произнесла Клеопатра.

В бедную квартиру на окраине, Ян приехал поздно вечером в прекрасном расположении духа, мама подкинула немного деньжат. Валерия приготовила скромный ужин и ждала его.

— Ты снова задержался? Ужин остывает…

— Извини, я не голоден. Был дома, наелся.

— Понятно. А предупредить, не судьба? Я не стала бы на тебя готовить — обиделась Валерия.

— Не сердись, крошка. У меня были важные переговоры с маман. Она ждет нас завтра на ужин. Хочет перед тобой извиниться.

— Мне не нужны ее извинения. Если ты хочешь вернуться к родителям, я не держу. Обойдусь без тебя — она отвернулась от него, пытаясь скрыть слезы.

— Валери, ну ты чего?! Она правда, признается, что была не права, и зря тебя обидела. Но если ты не пойдешь, я тоже останусь с тобой — заверил ее парень.

— Не нужно, Ян. Ты не привык жить в таких условиях, это мне все-равно, у меня в жизни всякое было, и похуже этого… Возвращайся к себе, а мне там делать нечего, твои предки меня все-равно не примут.