— Ты попался, Антрагэ. — С лица д’Эпернона, несмотря на брошенное в лицо оскорбление, не сходила довольная улыбка. — Я брошу тебя к ногам его величества с верёвкой на шее, как прежде бросил к его ногам труп твоего предателя-сюзерена.

— Предупреждаю вас, то, что произойдёт здесь, опозорит ваше имя, господин д’Эпернон, и уронит вашу честь так низко, что о ней вообще не стоит будет упоминать. Пока не поздно, уберите солдат, иначе я перережу их всех, а потом, как подобает дворянину, в поединке один на один разделаюсь с вами.

— Я — герцог и маршал Адранды, а ты — мятежник и враг короля, не по чести тебе сражаться один на один со мной. Я приволоку тебя к его величеству живым или мёртвым. — Д’Эпернон демонстративно обернулся к своим людям. — Ну-ка, возьмите его.

— Вы пришли меня убивать, как и моего сюзерена, дюжиной на одного, но допустили одну ошибку. Оружие уже у меня в руках!

Левой рукой Антрагэ выхватил кинжал, пинком отправив в сторону входящих в небольшой зал кабачка солдат стул.

Те обходили Антрагэ, будто псы матёрого кабана, и это выглядело почти смешно — ведь солдаты были дюжими парнями с широкими плечами и крепкими руками, Антрагэ же не мог похвастаться ни ростом, ни развитой мускулатурой. Зато все помнили об участи атлета ла Шатеньре и понимали, что попасть на шпагу к Антрагэ проще простого — только зазевайся, реши, что сила даёт тебе неоспоримое преимущество, и получишь полфута остро отточенной стали в живот, в грудь или, к примеру, в колено, как тот же ла Шатеньре.

Солдаты бросились сразу вчетвером, рассчитывая взять не силой — так числом. Антрагэ отбил выпад первого шпагой, парировал второй кинжалом, тут же сместился вперёд и влево, уходя с линии атаки оставшихся солдат. От души врезал тому, кто оказался прямо перед ним, ногой, заставив здоровяка припасть на колено. Быстрый выпад — и первая кровь пролилась на пол.

Антрагэ снова шагнул вперёд, так что враги оказались на одной линии и драться с ним мог лишь один. Они обменялись парой ударов, и барон со всех ног ринулся в дальний угол, запрыгнул на стол. Солдаты двинулись на него — на место упавшего встал свежий боец. В дверях за спиной д’Эпернона их было предостаточно.

— Я ведь говорил вам, господин д’Эпернон, — усмехнулся Антрагэ, на душе у которого стало так же легко, как и на соборной площади, когда он остался один против орды демонов, — что я перережу ваших людей одного за другим, если вы не велите им убираться. Я всё равно доберусь до вас, господин д’Эпернон, клянусь кровью Катберта!

Тут на него, решив, что Антрагэ отвлёкся достаточно, накинулись солдаты. Однако барон был готов к их атаке. Он ловко отбивал все нацеленные в него выпады, прижал ногой шпагу одного из солдат к столешнице, не давая тому высвободить оружие. И сразу же, как на соборной площади, шагнул ему прямо на спину, а оттуда спрыгнул на пол. Бить в спину врагам Антрагэ никогда не стал бы, да ему и не нужно было. Он понимал, что его всё равно возьмут числом, раз уж д’Эпернон решил наплевать на честь, а значит, надо спасаться. И Антрагэ снова отступил, бросившись на сей раз к стойке, за которой прятался хозяин кабачка.

— Помогите мне уйти чёрным ходом, — велел Антрагэ сжавшемуся в комок человеку, сунув тому кошелёк со всеми деньгами, какими располагал сейчас.

Хозяин схватил увесистый и приятно звякнувший серебром мешочек и довольно прытко вскочил на ноги. Один из солдат сунулся было за стойку, но Антрагэ встретил его достойно. Солдату хватило пары выпадов, чтобы скорчиться на полу с пропоротым животом. Ещё один переступил через умирающего товарища, однако Антрагэ преподнёс ему сюрприз. Он прыгнул навстречу новому врагу, делая стремительный выпад. Солдат инстинктивно отступил на полшага и споткнулся об умирающего на полу. Антрагэ ничего не стоило провести вздвоенную атаку — и он пронзил потерявшему равновесие солдату грудь.

Потерявшие всего за полсотни ударов сердца троих товарищей солдаты поумерили прыть и идти на штурм стойки не спешили. Тогда Антрагэ в третий раз отступил, поторопившись вслед за отчаянно жестикулирующим ему хозяином кабачка. Тот распахнул дверь черного хода, и Антрагэ, не глядя, бросился на улицу. Последовавшие за ним солдаты выскочили на улицу спустя всего десяток или полтора ударов сердца, но увидели они лишь отъезжающую карету без гербов. Антрагэ и след простыл.

Сколько бы ни допытывались у хозяина кабачка, чья это была карета, он так ничего вразумительного ответить не смог.

— Люди какие-то караулили, видать, с чёрного хода, — повторял он в ответ на яростные вопросы и угрозы побоев. — Карета без герба была, сами же видели. И люди те одеты как все, при шпагах вроде. Дворяне, значит.

Большего из него не смогли добыть ни солдаты д’Эпернона, от угроз перешедшие к делу, ни после палачи в гарнизоне. Изуродованный, хромой, лишившийся ногтей на пальцах рук и ног и всех зубов, хозяин кабачка приковылял обратно, уже прикидывая в уме, стоило ли полученное от маленького дворянина серебро тех мук, что пришлось вынести. По всему выходило, что стоило.

Путешествие в карете оказалось долгим и удивительно скучным. Земли Мондави хоть и граничили с Водачче, однако это не означало, что добраться туда можно за день или два. Карета, конечно, была весьма удобной, и на плавность хода её Антрагэ пожаловаться не мог, но он бы предпочёл добираться к Мондави верхом. Однако спасший его от преследователей де Фуа был против, да и верховых лошадей тут не достать. По крайней мере, таких, к каким привык Антрагэ.

Выскочив из кабачка, Антрагэ считал, что ему придётся отбиваться от солдат на улице. Людей же, карауливших у чёрного хода, он принял за убийц, также подосланных д’Эперноном, и кинулся на них со шпагой. Однако тут же опустил оружие, узнав в них своих прежних телохранителей под предводительством неизменного де Фуа.

— В какую Долину мук ты запропастился?! — выпалил Антрагэ. — И как, демоны тебя побери, оказался здесь?

— Не думаю, что сейчас удачное время для объяснений, — ответил тот, указывая на карету, стоявшую рядом с чёрным ходом. — За вами гонятся, а у меня как раз оказался под рукой экипаж. По дороге я объясню вам всё, а сейчас — идёмте скорей!

И прежде чем первые солдаты выбежали из кабачка, Антрагэ с де Фуа уже сидели в карете. Остальные трое телохранителей устроились на козлах и запятках, один из них щёлкнул поводьями над лошадиными спинами, пуская отлично выезженных животных с места в быструю рысь. Солдатам оставалось их лишь взглядами проводить.

— О том, что за вами придёт д’Эпернон, знал герцог Мондави, — внутри кареты объяснялся с Антрагэ де Фуа. — Для него и де Кревкёра не было секретом, что маршал решит свести старые счёты с вами.

— Не только д’Эпернон, но и его величество, — уточнил, хотя и без особой нужды Антрагэ. — Я теперь предатель, как и мой покойный сюзерен, а ещё изменник и враг короля. Так что служить мне — не самое выгодное дело.

— Я не смог помочь вам на площади, и эта вина грызла меня изнутри, — признался де Фуа. — Некоторое время я вообще считал вас погибшим, монсеньор. Когда же мне стало известно, что вы живы, то просто не знал, как вернуться к вам.

В стыд де Фуа Антрагэ ничуть не верил, а вот в то, что тот просто боялся получить отставку в весьма грубой форме, — вполне. Тем более что и сам Антрагэ не знал, как бы повёл себя с телохранителем, которого также считал погибшим на соборной площади. Вот только барон был лучшего мнения о де Фуа, думая, что тот был убит, когда пытался прорваться к нему через разделивших их демонов.

— Но теперь тебе представилась отличная возможность вернуться ко мне на службу, да ещё и спасти-таки мне жизнь. Не очень, правда, понимаю, зачем тебе это нужно — я в опале, состояние моё почти исчерпано, я мятежник и враг короля. Не самый лучший хозяин, не находишь?

— Вы верно подметили, что я спас вам жизнь, искупив свою вину за малодушие на соборной площади. Однако без помощи герцога Мондави я бы не смог сделать этого. Именно он сообщил мне, что вас будут арестовывать в том кабачке, где вряд ли бы кто-то стал искать вас, монсеньор. Герцог же снабдил меня этой каретой и великолепными лошадьми.