– Валите отсюда на хуй, петухи! – закричал кто-то. – Нам здесь дырявых не надо!

Вот это он сказал зря. Вася стремительно рванулся сквозь толпу, выбил из рук несколько телефонов, смачно харкнул в чью-то смеющуюся рожу и добрался-таки до обидчика. Одной рукой он вцепился ему в горло, второй душевно двинул в нос. Под костяшками приятно хрустнуло. По лицу болтуна хлынула кровь.

– Убью! – ревел Вася, продолжая яростно махать кулаками. – За пидора ответишь!

– А кто же ты есть? – орали на него со всех сторон. – Ты Степку выеб.

– Это другое! – рявкнул Вася, и засветил в глаз еще кому-то.

Он уже плохо видел все вокруг. Мелькали звериные хари, и он яростно разил их всех, чувствуя себя русским богатырем в окружении какой-то кочевой сволочи.

Многим тогда досталось от Васи. В того словно бес вселился, и бес драчливый. Но в какой-то момент чья-то впоследствии неустановленная рука, вооруженная пустой водочной бутылкой, положила конец Васиным подвигам. Удар пришелся по голове, и был столь силен, что тара разлетелась вдребезги. Вася пошатнулся, что-то злобно прорычал сквозь зубы, рухнул на пол и умер.

Вот так бесславно завершился его жизненный путь. Вася был глубоко православным человеком, бухал на Рождество, квасил на Крещение, и даже носил отнятый у прохожего серебряный крестик, а потому справедливо полагал, что после смерти его безгрешная душа обязана вознестись прямиком в райские кущи.

Но с вознесением вышла промашка.

Вася очнулся в темноте. В такой жуткой черной темноте, в какой ему никогда прежде не доводилось бывать. Он лежал на чем-то мягком, его руки были сложены на груди. Подняв одну из них, он почти сразу уперся ладонью во что-то твердое. Ощупал пальцами. Ткань. А под ней вроде бы дерево.

– Э, бля? – произнес он возмущенно.

Голос прозвучал глухо, будто он сидел в деревянной бочке.

Вася быстро ощупал свое вместилище, и чем дальше, тем больше его охватывал леденящий ужас. Потому что по всем признакам выходило, что он пребывает в гробу.

Паника нахлынула, как цунами. Вася заорал, яростно молотя кулаками по крышке гроба. Он звал, плакал, скулил, обещал быть хорошим и больше не ссать с балкона, пока, наконец, совершенно не выбился из сил. Никто не отозвался на его крики. Почему? Ответ на этот вопрос представлялся очевидным. Потому что он находился в двух метрах под землей, в деревянном ящике. Какие-то изверги сунули его в горб, заколотили крышку и похоронили заживо. Похоронили, как водится, на кладбище. Вот и вся история.

Поверить в это было ужасно трудно. Васе, конечно, доводилось слышать страшилки про похороненных заживо людей, но он был не настолько глуп, чтобы верить подобным байкам. Может быть, в древние времена такое и случалось, но в нынешний просвещенный век данная дикость была невозможна. В конце концов, разве каждое почившее тело не подвергалось вскрытию? А после вскрытия не больно-то оживешь.

Но он, тем не менее, каким-то образом угодил в гроб живьем. И его в этом гробу похоронили.

Васю трясло от ужаса. Он задался вопросом, что же теперь с ним будет, и без труда отыскал правильный ответ. От этого стало еще страшнее. И тогда он вновь закричал.

Минуло уже несколько часов, или даже дней. В темном замкнутом пространстве ощущение времени полностью терялось.

Бурная истерика давно прекратилась, сменившись мрачным фаталистическим смирением. Вася осознал, что это конец. Никто не услышит его и не спасет. И жить ему осталось недолго.

Он точно не знал, от чего погибнет. Задохнется? Если бы это было возможно, оно бы уже случилось, ведь он провел в гробу немало часов. Значит, ему не грозит отравление углекислым газом. Тогда что? Неужели придется умирать от жажды. О, это была страшная смерть, долгая и мучительная. Во всяком случае, Вася об этом слышал. И он этому верил.

Его вновь затрясло.

Нечеловеческим усилием воли он сумел взять себя в руки. Нет, мучиться он не хотел. Нужно было что-то придумать, и избавить себя от страданий. Каким-то образом оборвать свою непутевую жизнь, быстро и безболезненно. Но как провернуть суицид, лежа в гробу?

Вася еще раз ощупал себя и свое последнее пристанище. В его распоряжении были только тряпки. Что можно было сделать с тряпкой? Связать веревку и повеситься? Идея была хороша, но вот свободного места для ее реализации маловато.

Когда он вконец отчаялся, его слепо шарящая рука наткнулась на какой-то твердый холодный предмет, лежащий возле правого бедра. Вася обхватил его пальцами, и быстро понял, что это бутылка.

Он подтащил ее к груди, свернул крышку и тут же ощутил знакомый аромат. Водка! Какая-то добрая душа поместила в его гроб пузырь огненной воды. Из школьных уроков истории Вася помнил, что древнеегипетских фараонов хоронили с целой горой барахла – видимо это был тамошний метод избавления от скопившегося в гараже хлама. В число помещенного в гробницу приданого зачастую входил и запас пищи. Вот и один из Васиных друзей уважил древний обычай чужой страны. Возможно, этим египтянином был братан Степа. Даже после того анального недоразумения, что произошло между ними, настоящий друг остался другом до конца.

Водка пришлась кстати. Вася с жадностью припал к горлышку, и в четыре подхода выхлебал погребальный дар до капли. На душе сразу стало светлее. Настроение заметно поднялось. Ощупав пустую бутылку, Вася понял, как избавит себя от страданий. Он разобьет ее и перережет вены осколком стекла. Быстро, просто и не слишком больно. Особенно после принятого на грудь пол-литра наркоза.

Но умирать сию же секунду ему расхотелось. Выпитая водка вернула вкус к жизни. Вася прикинул, как бы еще развлечься в последние минуты земного бытия. Вариантов было небогато.

Повозившись, он стащил с себя штаны, умудрившись спустить их до колен, задрал рубаху и обхватил руками свой детородный орган. Тот был вял и безрадостен. Все-таки ситуация была не из тех, что способствуют возбуждению. Но Вася решительно настроился уйти красиво. К тому же, он давно привык, что после водки обязательно следует акт совокупления, и не собирался отступать от традиции даже лежа в гробу.

Вначале он пытался возбудить себя рукой. Он теребил и болтал окаянный отросток, мял его и тормошил, но тот словно забыл, зачем существует на свете. Тогда Вася подключил воображение. Представил нескольких знакомых шмар в различных интересных позах. Не помогло. Попытался возбудиться, припомнив нескольких шмар всемирного масштаба, но и те не справились с возложенной на них задачей.

Все шло к полному фиаско. Вася уже почти опустил руки, но тут его воображение против воли хозяина вывело на экран неожиданную картину. Перед мысленным взором Вася увидел прыщавые ягодицы друга Степы, и в тот же миг ощутил под пальцами наливающуюся мощь корня жизни. В одно мгновение вялый отросток превратился в твердый несгибаемый пробойник.

Вася взялся за дело. Вначале работал неспешно, ритмично, не спуская глаз с воображаемой жопы лучшего друга. Затем невольно нарастил темп. Когда дело подошло к кульминации, Вася наяривал так яростно, что содрогался всем телом. Стон великого счастья сорвался с его губ, и на голые бедра выплеснулась теплая вязкая субстанция.

Вася откинулся на подушку, жалея о том, что нельзя закурить. Он был счастлив. Алкогольный экстаз смешался с восторгом оргазма, и Вася сладко захрапел с дебильной улыбкой на лице.

Разбудил его противный скрежет, который, как показалось, звучал прямо внутри головы. Вася поморщился, нехотя выгружаясь из пучины сна. И первым его осознанным ощущением стало мощнейшее похмелье. Будто выжрал вчера пол-литра из горла и без закуски. В принципе, так оно все и было.

Не успел он сгрести в кучу контуженные спиртом нейроны, как скрип сменился грохотом, и окружавшую его тьму нарушил ворвавшийся снаружи тусклый свет. Затем крышка гроба поднялась и медленно отъехала в сторону. Вася увидел над собой низкий грязный потолок, а еще учуял запах гари, будто где-то поблизости жгли костер.