– Ух ты, впечатляет, – вымолвила я, вдохновляясь услышанным.
– Нет, не впечатляет. Я бы описал это чувство, как сладость мести. Каждый раз, когда я участвовал в уничтожении одной из машин Ориона, я испытывал это чувство. Я чувствовал…, даже не знаю, благодарность тех, кто не дожил до этого момента, чувствовал облегчение, чувство исполненного долга, – он некоторое время молчал, глядя в практически опустевший стакан, будто завороженный.
– Расскажите, как вы сумели отключить щит.
– Мы сумели, – практически спросил у меня Манува, очнувшись от кратковременного забытья, – что тут рассказывать? Прорвались в город, нашли установку и взорвали ее ко всем чертям. В городе мы встретили еще одного стража, который раздавил всех. Остались только мы вдвоем с братом. На уничтожение потребовалась сотня-другая миллионов жизней, но это ведь пустяки, верно? Что это в сравнении с гармонией и процветанием, которое у нас есть сегодня? А безопасность? Да за нее можно все отдать! Я отдал за эту безопасность жизнь своего брата. Это был один из последних дней там, на этой проклятой планете. Все уже закончилось. Без щита мы поменялись местами, теперь уже машины прятались везде, где только можно, а мы лишь пытались удовлетворить свою жажду, желание мести, желание крови. Я видел, как моего брата сожрала тварь, вылезшая из-под земли. Это произошло у меня на глазах, после стольких месяцев везения. Скажите, как по-вашему, мне не плевать на гармонию? Верно, это риторический вопрос. Я вернулся на Землю героем, обо мне говорили, складывали легенды… до сих пор складывают. Здорово. Помню, как мы с Роджером мечтали о том, как станем знаменитыми, как будем в каком-нибудь миротворческом корпусе, как будем читать лекции молодежи. Я даже помню тот день, когда мы пришли записываться добровольцами в призывной пункт. Мы были счастливы. Мы были глупы.
Он осушил стакан и со звоном поставил его на крышку стола.
– Итак, продолжим, – сказал он, видимо, поборов нахлынувшие вместе с неприятными воспоминаниями эмоции, – первое время после возвращения все было отлично. Но, хоть вам этого и не понять, никто из нас не вернулся оттуда прежним. Даже те, кто не принял участия ни в одной стычке, даже на них война наложила отпечаток. Скажу вам по секрету, я до сих пор не могу нормально спать. Наверно это останется со мной навсегда, – тут он как-то странно осекся и с трудом сдержал истерический смешок, – и дело вовсе не в кошмарах. Я просто слишком привык ждать, когда наступает ночь. Ждать их, понимаете? Там, на Орионе это был единственный способ выжить – всегда ждать. С нами в отряде служил паренек, француз, Жиль Готье. Мы называли его «Туз». Вероятно, вы читали о нем в хрониках. Он вместе со мной прошел большую часть той войны. Молодой парень, ему не было еще и тридцати лет. Он сошел с ума уже дома, на Земле. Его заперли в психушку, и там закончил свой яркий путь. И таких примеров я могу привести сотни. Мне повезло чуть больше, хотя, признаюсь, я и сам частенько подумывал свести счеты с этой жизнью. Но для того, чтобы решиться, нужно иметь нечто большее, чем смелость. Я тоже не стал исключением из «сынов войны». Утешение нашлось очень скоро, на дне бутылки. И чем дальше, тем глубже находилось это дно. Все складывалось вполне гармонично и, главное, безопасно, верно? Но тут появился он, наш герой. Монро, черт его побери. Сколько раз этот парень менял мою жизнь?! Сначала я поступил в академию только потому, что туда поступил он. Потом я преисполнился решимости записаться добровольцем, потому что он струсил. Ну и, как итог, именно из-за него я не закончил жизнь, как рядовой бродяга с Сириуса. Нэйт Монро – мой ангел-хранитель. Апатичный ангел. Знаете, хоть он никогда бы мне об этом не сказал, но у него были серьезные проблемы с головой. В общем, у нас было много общего. Он наполнил мою жизнь смыслом, снова, как прежде. Я тогда и не догадывался, что именно произошло после возвращения на Землю. Позже я понял это. Просто война закончилась. Я часто думаю – зачем ему это было нужно? Зачем вся эта нескончаемая бойня с угрозой для жизни? Я пару раз спрашивал его, но, похоже, он не очень любил касаться этой темы. Я знаю, что он был гражданским пилотом, вполне неплохая должность. Он вроде даже был женат… ну и зачем было таскаться со мной, нянчиться, терпеть меня? Я не такой уж особенный, просто мне часто везло в жизни. Он же был совсем другой: умный, хитрый, талантливый, особенный. С самого детства я всегда завидовал ему, пытался подражать, пытался угнаться…
Тут он снова замолчал, доливая в стакан очередную порцию устрашающего на вид напитка.
– Чуть позже я встретил еще одну старую знакомую, Джину Гарсия. Она училась вместе с нами. Там, в академии, они с Нэйтом были довольно близки, а когда мы встретились вновь, они почему-то совсем не общались. Уж не знаю, что там у них произошло, но моя жизнь определенно стала лучше с этого дня, надеюсь, вы понимаете, о чем я. Она будто бы ждала меня все это время, хоть такими словами она это и не выражала, но все было понятно даже без всяких слов. Не отходила от меня ни на минуту, всегда ждала и… не могу сказать, что отвечал ей взаимностью, но, в конце концов, главное ведь, чтобы женщине было хорошо, верно? А свою способность любить или чувствовать что-то в этом роде я, очевидно, оставил на другом конце галактики. Понимаю, немного странно слышать это от такого типа как я, но тем не менее. Я снова жил, каждым новым днем, не заглядывая далеко вперед и не планируя. К тому моменту я твердо уверился в абсурдности любого планирования. Вот даже сейчас, казалось бы, я действую по оговоренному заранее плану, но все прекрасно понимали, что это лишь небольшая таблетка успокоительного, призванная утихомирить разум разгневанной толпы. Даже этот план – обычный миф. Так вот, моя жизнь стала налаживаться после встречи старых друзей. Монро же, как будто покатился по наклонной. Все новые и новые заказы, и он брался за них, не давая себе передышки. И этот взгляд… У него стал совершенно невменяемый взгляд. Как будто он был постоянно зол, хоть и не подавал виду в разговоре. У парня были очень серьезные проблемы с головой. Откровенно говоря, до нашего отлета на Сириус я каждое утро приходил к нему в комнату, ожидая увидеть его, подвешенного к балке за шею. Но стоило ему взяться за это дело, как он будто снова изменился. Как если бы он знал, куда это всех нас приведет, знал, что конец близок, что его уже видно.
В очередной раз Манува сделал паузу, приложился к стакану, а затем уставился внутрь него замерзшим взглядом.
– Это было как будто вчера. Мы прилетели на Сириус, прошел час, и мы уже ехали с мешками на голове в каком-то грузовике. Это все частности, важно лишь то, что я увидел потом, что услышал, и чему поверил. Эстебан Фероуз, тот самый опасный преступник, религиозный фанатик и пропагандист. Ради этой нашей встречи стоило выжить там, на Орионе. Знаете, а ведь он предсказывал все это, все, с самой первой минуты. И про вас он говорил, и про меня. Мы много говорили за эти несколько дней, я многое увидел. Вам не будут интересны подробности, но я видел, как этот человек оживляет мертвецов, как дает им второй шанс, шанс, которого не было у тех миллионов солдат, сожженных во имя нашей с вами гармонии. Он открыл мне глаза, сказал то, что я и так знал, но во что боялся поверить. Про правительство, про заговор, про миллионы смертей, про моего погибшего брата… Он сказал, что войну развязали мы, что все это было частью одного зловещего страшного плана, что наверху знали о том, чего это будет стоить, и знали, какую выгоду это принесет. С его словами весь пазл в моей голове сам собой сложился, как будто я ждал все это время именно этих вот слов. Если это фанатизм, то я, так же как и он, самый что ни на есть долбанный фанатик. А главное – он дал мне способность исправить человеческие ошибки. Информация, с помощью которой люди могли бы взглянуть на произошедшее слегка под другим углом. Доказательства, за которые Нэйт Монро, вероятно, отдал свою жизнь. Можно сколько угодно рассуждать на тему того, что он просто, наконец, нашел возможность сделать это, но факт остается фактом, человек пошел на неминуемую смерть ради того, что бы у нас с вами был шанс изменить мир. Чем ни заголовок для вашей статьи, верно?
