Брови Роуэна взлетают вверх. - Заостренный?

Я сажусь прямее, чувствуя, как ко мне возвращаются силы. Сражаться в одиночку — это одно — то, что я по-настоящему начал делать против своих родителей совсем недавно, - но я сильнее, потому что на моей стороне Роуэн, Леви и ребята. Слава богу, она со мной. Знание того, что я не столкнусь с Сайласом в одиночку, и то, что Леви придет за мной, - это единственные две вещи, которые помогают мне держаться вместе.

- Я назвал свой нож. Имена обладают силой.

- Да, но Заостренный? -Роуэн ухмыляется. -Никогда не меняйся, детка.

Дверь открывается, напоминая нам о нашей ситуации. Сайлас Стоун шагает, излучая силу и уверенность, довольная ухмылка искажает его лисьи черты. Мои мышцы сводит судорогой, я сжимаю подлокотники кресла до боли. Он пренебрежительно смотрит на Роуэна, прежде чем сложить руки за спиной и подойти, чтобы встать передо мной.

- Тебе удобно, Айла?- Довольный взгляд его проницательных янтарных глаз заставляет меня стиснуть зубы, когда он изучает каждый дюйм моего тела, не утруждая себя тем, чтобы скрыть это, когда наклоняется вперед, чтобы полюбоваться моим декольте.

- Ну, я прикован наручниками к стулу. - Гордость горит в моей груди, когда мне удается сохранить свой голос ровным, несмотря на опасения и ненависть, душащие меня. Вот оно. Это тот момент, когда я встречаюсь с ним лицом к лицу. - Итак, нет. Не совсем. Есть еще фингал, который оставил на мне один из ваших людей.

Это ему тоже нравится. Его губы изгибаются, и он протягивает руку, чтобы взять меня за подбородок, наклоняя мою голову, чтобы осмотреть рассеченную губу. Моя кожа покрывается мурашками, а желудок сводит от его прикосновения. Я отдергиваю голову, и он щелкает языком.

- Я не мог рисковать твоим побегом. Я сказал им быть нежными, чтобы они не испортили твою прекрасную красоту, но сделать все необходимое, чтобы забрать тебя, - говорит он.

- Как будто у тебя было какое-то право похищать меня, - говорю я недоверчиво. - Ты не можешь этого сделать. Люди знают, что мы были на вечеринке. Они поймут, что мы пропали без вести.

- Мой дорогой питомец, ты думаешь, я не могу заставить вас обоих исчезнуть? Ты даже не представляешь, какая сила у меня под рукой. Кроме того...- Он хватает меня за ногу, прижимая к моему шраму. Это вызывает во мне волну отвращения, его одеколон заставляет меня задыхаться от всепоглощающей едкой вони. - Не то чтобы я уже не заклеймил тебя как свою, как мы делаем со всеми девушками. Я полагаю, это не идеально, так как ты не стал бы сидеть спокойно, даже будучи под кайфом. Неважно, мне просто придется поставить тебе еще одну отметку.

Эти слова заставляют мою память обостриться от его рассказа о событиях, и это разрезает меня надвое глубоким, пронзительным укусом. Все эти годы я помнил только руку, раздвигающую мою ногу. Сжимая челюсти, чтобы сдержать крик, я отвергаю правду о том, что мой шрам на самом деле является клеймом.

- Это неправильно, - говорю я сквозь зубы.

Сайлас смеется.

- Знаешь, так получилось, что ты сбежала, когда я в первый раз попытался вернуть тебя к себе. Это придало убедительности тому, какой не по годам развитой молодой женщиной ты стала.- Он машет рукой, ухмыляясь. - Легкомысленный. Известно, что он исчезает, не говоря ни слова, неделями подряд. Выбегаю из загородного клуба. Твои родители просто объяснят это, когда ты сбежишь, чтобы сбежать, и никто никогда не потрудится тебя искать.

- Да, они будут.

Мои родители - это не моя семья. Но я нашел того, кто действительно заботится обо мне: моих друзей. Они - то, чем должна быть семья. Они пойдут за мной на край света, точно так же, как я пошел бы за ними.

Он одаривает меня снисходительной улыбкой со своими слишком белыми зубами. Он несет на себе все признаки человека, который любит свою внешность. Я напрягаю манжету, стягивающую мое запястье. В кои-то веки политика Леви "сначала нанеси удар, а потом задавай вопросы" звучит как отличный план. Я не склонен к насилию, если только речь не идет о защите людей, которые мне небезразличны. Дело не только в других девушках, но и в том, что я борюсь за себя против этого презренного человека.

- Почему я здесь? Почему я?

Я могу угадать тысячу разных ответов, каждый из которых отвратителен, но я хочу, чтобы он продолжал говорить. Если его внимание будет приковано ко мне, он оставит Роуэна в покое, и это даст нам время, чтобы ребята отследили, где мы находимся.

Сайлас хихикает, звук напыщенный и раздражающий. Я впиваюсь ногтями в ладони.

- Я действительно пытался убедить твоих родителей устроить свадьбу. Я был неумолим с нашей первой ночи. - Он делает паузу, чтобы окинуть меня взглядом своих янтарных глаз, раздевая меня для собственного удовольствия. - Они думали, что смогут найти для тебя более выгодную партию, но потом твой отец влез в долги. Это более приятный вариант. Вместо того чтобы разводиться с моей женой или иметь дело с тобой, пытающимся сбежать от меня, ты расплачиваешься с долгами. Однако вместо того, чтобы выставлять тебя на аукцион, я оставлю тебя себе. У меня уже есть твоя девственность, и теперь ты будешь моей игрушкой.

Контролировать мое дыхание становится непросто, когда он извергает свои безумные планы относительно меня. Слезы затуманивают мое зрение.

Свет, которым я наполняю себя, мерцает, его яркое свечение угасает по мере того, как оно становится все более осознанным усилием сохранить надежду в этой ужасной ситуации. Достаточно ли я силен, чтобы пережить это?

Я больше ничего не знаю. У меня болит горло, когда я сглатываю, желудок сводит от тошноты.

- Ты даже пришла с симпатичной подружкой для игр, чтобы мы могли насладиться. - Сайлас смотрит на Роуэн, ухмыляясь ее взгляду. - Ей понадобится некоторая дисциплина. Думаю, несколько раундов с моими людьми, пока она не станет послушной. Тогда мы приведем ее в нашу постель.

- Нет!- Моя грудь вздымается, и я вскакиваю на ноги, почти падая, когда забываю, что моя рука прикована к тяжелому стулу.

Сайлас ловит меня, успокаивает и успокаивающе проводит рукой по моей спине. Мое зрение двоится от этого отталкивающего контакта. Я извиваюсь со сдавленным стоном.

Все во мне зовет меня положить руки ему на грудь и оттолкнуть этого отвратительного мудака от себя. Я хочу потянуться за ножом, но не сейчас. Мне не принесет никакой пользы, если я покажу наши руки до того, как смогу снять наручники и освободить Роуэна. Стиснув зубы, я дышу сквозь отвратительное ощущение его прикосновения к моей коже.

- Тише, мой питомец. Не нужно беспокоиться. - Сайлас сжимает мою челюсть, контролируя меня. Я сглатываю. Я не чувствую ничего похожего на то, что чувствую, когда руки Леви на мне. Прикосновения Сайласа не вызывают у меня ничего, кроме отвращения.

- Я единственный, кому позволено прикасаться к тебе. Рыцари Замка не узнают ни рая твоей пизды, ни твоих сладких криков.

Собравшись с силами, я встречаюсь взглядом с Сайласом. Странно, как мои смутные воспоминания сталкиваются с реальностью этого чудовищного человека. В моих пропитанных наркотиками воспоминаниях о той ночи, когда он изнасиловал меня, я представила его таким огромным и ужасающим, неспособным отбиться от него. Сейчас он не такой большой, ростом ниже любой Вороны, почти сравнялся с моим ростом на каблуках.

- Отпусти ее, - выплевываю я. - У тебя есть я. Это то, чего ты хотел. Просто отпусти ее и остальных.

Роуэн не согласна с этой идеей, лязгая наручниками о радиатор с шипящим проклятием. “Робин”, - бормочет она достаточно громко, чтобы я смогла расслышать. “Робин, Робин, Робин”.

Это наше кодовое слово.

Сайлас, к счастью, этого не замечает, слишком поглощенный своим увлечением мной.

- Боюсь, что нет, моя дорогая. Даже у моей жены нет такой тяги. Так обстоят дела. Carpe regnum. - Его рот кривится в хитрой улыбке. - Ах, но ты не узнаешь, что это такое теперь, когда ты моя.

Мало ли он, блядь, знает, я точно понимаю, что для него значат захват королевства и кольцо с печаткой, которое он носит. Он зарыл его так глубоко в мою кожу, что его метка навсегда осталась на моем бедре.