Кто как не Парна должна покончить со всеми неприятностями в лице Кевина или, как бы она выразилась, хитрожопого уголовника?!
Итак, зная действенный способ разрулить ситуацию, возвращаемся в прибрежную хижину. Хотя стоит упоминания сказать, что первым делом мне конечно же следовало было заглянуть за угол, тогда возможностей представилось побольше да и жизнью друзей рисковать не пришлось (прости меня, Сэм). Увы, такой исход потерян по вине моей врождённой — или приобретённой на стадвадцатиярдовом зелёном поле — тупоголовости. Вследствие которой я лишился достойного аргумента, оружия, повысив уверенность у мистера вседозволенность. Как я мог так оплошать?! Самобичеванием займусь позже, а сейчас — соберись! Мы вчетвером стоим перед Кевином и заложницей на расстоянии достаточном, чтобы ловким движением любой конечности выбить того с равновесия. Моя женщина целится в голову ненавистного ей мужчины, но мешает нажать спуск заложнциа — Йерема. Как заставить его выползти на «стрельбище», а не прятаться за «мишенью»? Если буду долго тискать сосцы, к нам наведаются два помощника Злого Санты — Фреда Клауса — и возьмут ситуацию под контроль своих ПП, которые однозначно устроят «Полный П» нашей скудоумной ГГ — группе гореспасателей.
Подговорить Йерему. Возможные исходы: обмякнет и не послушается, разозлит Кевина, который определённо выстрелит в подстрекателя. Припугнёт как Сэма или в самом деле покалечит? Нет, не хочу, не сработает.
Пообщаться с «мистером боевиком», отвлечь его. Вероятные события: не дастсебя заговорить, одурачить, проигнорирует оскорбление и не станет церемониться. Определённо выстрелит, как натянутая рогатка. Мы все в комнате — резина на рогатке. Последствия такого стресса я знаю.
Воспользоваться окружающей средой? Ресурсы: мячи, до которых легко дотянуться рукой, если отойти чуть назад (чтобы он не заметил!), и кинуть в него. Чего я добьюсь этой глупостью? Безрассудство. Доски — слишком далеко, ножи — слишком внизу. Любое моё шальное действие он пресечёт своей смертоносной игрушкой. Я видел, как он с ней обращался.
Я в самом деле бесполезен? Или пришлось бы рисковать собой, чтобы покончить с ним? Ценой своей жизни лишить его права на существование? Дьявольская сделка.
В любом случае я бы не застал грядущую перепалку, не был бы свидетелем развязки. Не реалистичным кажется и то, что Кевин или его парни не выстрелили бы. В таких условиях с раздражёнными и сломленными людьми всегда присутствует жертва, как обязательный элемент жанра. Джин тому подтверждение. Посему я отказываюсь узнать иной конец.
Йерема, твой поступок по существу спас нас?..
Рядом военный серо-голубой эсминец напоминает космические корабли из известных фантастических фильмов не только своими размерами, разумеется, но и многочисленным высящимся вокруг мачты мощным вооружением — радиоэлектронным, радиолокационным, ракетным и минно-торпедным — будто они этими орудиями ведут галактическую войну. После словесных переговоров нам скидывают верёвочную лестницу и подтягивают наверх, на борт к командному составу корабля в чистых и глаженных чёрных формах с белыми фуражками. Рядом же носятся матросы и младших чинов экипаж в белых фланелевых рубашках. Мне сходу так и хочется сказать им что-нибудь колкое по поводу опрятности в условиях суматохи за бортом, но боюсь, что по мне зарядят из той пушки наверху, способной пробивать по ощущениям танков пять в ряд. А затем я вижу его за противоположным бортом — авианосец огромных размеров с множеством серо-голубых остроносых истребителей, готовых вылететь или уже вернувшихся с операции по бомбёжке Баноя? Не твоего ума дело, Логан, просто успокойся и попроси отдыха, пока кто-нибудь из нашего квартета не устроит тёплую беседу с деловитыми капитанами. Или кто они там?
— Так это вы, распавшаяся шестёрка с Баноя, прилетевшая на вертолёте? У вас замученный вид, сперва пусть вас накормят, а потом вы всё расскажете, — произносит среднего возраста стройный вытянутый мужчина с чисто выбритым лицом. Он заносит руки за спину и предельно сосредоточенно вглядывается в нас.
С этими людьми мы будем в безопасности. Наконец-то. Мы справились!
Спустя пару часов после сытного, кашеобразного на вид, странного обеда мы вступаем в долгий разговор с заинтересованным молчаливым начальством; к счастью, подробные и живые описания проделок и подвигов на Баное снимают подозрения в наших намерениях или заразности. По правде говоря, они всё же в целях безопасности просят проследовать за ними в специализированную лабораторию, раздают чистую одежду, герметично упаковав нашу, словно в химчистке, затем показывают душевые и определяют в общую жилую каюту на шесть мест. Время ранее, чтобы лицезреть полуголых матросов, и это радует. Но какие это может доставить неудобства тем, кто последние дни едва ли держится на ногах? Меня устроит любое ложе. Парну, впрочем, отсутствие отдыха не волнует так же сильно, как уже посапывающих Сэма и Мэй, которой повязали укрепляющий бинт (главное, чтобы полученная травма не сделала из неё опиатозависимую психичку, мучающуюся от периодических болей, как и я). Нахмуренная, и в то же время опечаленная, Парна в светлой обтягивающей майке и широких мужских штанах (выбор одежды на корабле оставлял для дам желать лучшего) подпирает плечом стену перед входом в каюты и задумчиво разглядывает коридор. В животе неприятно зудит, когда я приближаюсь, так как перед глазами настырно вскакивает Сэм, у кого возмутительно быстро и успешно удаётся утешать. Я в себе не столь уверен. Атмосфера романтике не благоприятствовала, пусть мы единственные бодрствующие в отсеке.
— Почему не хочешь прилечь?
— Хочу подумать. Желательно одна. — Вот это я примерно и ожидал. Не я её нынешнее лекарство.
— Знаешь, главное, что стоит извлечь из всего пережитого: мы сохранили команду и будем играть, будем бороться.
— Одного старания мало для победы, Логан, — выразительно грустно произносит она, носом, почти плача.
— Эй, не смей так расстраиваться, — решаю подкрепить словесную нежность мягкими действиями — обнять её, обхватить за спину. Я удивлён — она поддаётся. Может, ей просто нравится обниматься? Глупая мысль. — Ты сильная и не должна переживать о том, что случилось. Мы поможем тебе, я помогу. — Она еле слышно всхлипывает. — Мы найдём их и предотвратим подобные происшествия, — никогда не думал, что мне придётся утешать её такими словами. Обычно она излучает стойкость и воодушевляет других. Я прекрасно знаком с таким типом людей, для них есть малознакомый термин «горящие сердца с внутренним источником питания». Иногда он барахлит и на помощь приходят окружающие. Сейчас я ей нужен.
— И как, интересно, ты поможешь мне в этом? — Вытирает выступившую слезинку и смотрит выжидающе. Ой, она умеет быть женственной и эмоциональной: в груди становится жарко и колет сердце.
— Ну, вдруг тебе нужен человек с разящим пинком и отличным броском. А ещё я могу быстро и долго бегать. Если потребуется догнать и сбить противника с ног — я к твоим услугам. — Она смеётся, но без того яркого и искрящегося довольства, в которое я влюбился. Вынужденно, как кашель, вызванный комом в горле.
— Это не игра, Логан. Всё стало настолько серьёзным, что, боюсь, Баной и Вевак был только разминкой перед форменным адом, который устроит Харон с Йеремой. Даже я могу оказаться бессильной. И это пугает меня, — ненадолго притихает, смотря в сторону, затем в её глазах появляется тревога. — Боже, да я уже бессознательно допускаю их сотрудничество! Проклятье… — в отчаянии ругается она.
Я не нахожу что ответить, но, думаю, настаёт подходящий момент для невербальной поддержки, поцелуя. Я думаю неверно, о чём незамедлительно доносит до меня Парна, когда без лишней нежности отталкивает и идёт к койкам — на самый верх — и ставит ногу на ступеньку. Устроившись под покрывалом, она небрежно бросает шёпотом прощание, тем самым закрывая двери обсуждения различных тем и ложного утешения на замок:
— Приятных снов, Логан.
